ИзменаЛюбовь (страница 12)
– Платон Алекса… – оборвала себя на полуслове и замерла, глядя на открывшуюся мне картину.
Засунув руки в карманы брюк, Платон Александрович стоял, отвернувшись к окну, а со спины к нему крепко прижималась Светлана Геннадьевна.
– Хм, простите, – проговорила я, решив, что ни за что не буду выскакивать за дверь с пылающими от неловкости щеками. Здесь, вообще-то, офис, люди работают. С личной жизнью могли и до дома потерпеть. – Платон Александрович, тут в сумме ошибка.
Светлана Геннадьевна при моем появлении отлепилась от мужской спины и недовольно проговорила в мою сторону:
– Вас не учили стучать, прежде чем войти?
– Нет, не учили. Зато учили на работе работать, а личную жизнь оставлять на другое время, – вежливо ответила я.
– Хорошо, если вы всегда это будете это помнить, Павлуша. Про запрет на личную жизнь на работе, – прошипела змея. Томно выгнула спину и кокетливо тряхнула волосами, чуть не задев по лицу обернувшегося на мой голос мужчину.
– Светлана, если у тебя все, то свободна. И да, передай своему заму все документы по австрийцам, пусть изучит, – раздался негромкий голос Платона Александровича. – Павла, что за ошибка?
Он обошел застывшую Светлану Геннадьевну и взял у меня из рук листочек. Глянул и вернул:
– Сумма верная. Что вас смутило?
– Я думала, вы ноль лишний написали, – я закусила губу, начав уже по-настоящему нервничать. Это что за премия в два моих оклада?
– Ошибки нет, – повторил Платон Александрович. – Павла, поторопитесь с бухгалтерией и возвращайтесь – нам с вами нужно обсудить кое-какие вопросы относительно поездки в Австрию. И придется кое-что поменять в документах по сделке из-за переноса даты подписания.
– Платон, зачем твоей помощнице ехать с нами? – подала голос Светлана Геннадьевна. – Неужели мы не справимся вдвоем? И почему я не знаю о том, что поездка переносится?
– Ты не летишь в Австрию, потому и не знаешь, Свет. Я тебе еще вчера сказал об этом. Или ты не помнишь?
– Я думала, ты шутишь… – побледнев, растерянно проговорила женщина. Приоткрыла рот и, враз растеряв свою надменность, прошептала: – Платон, что случилось? Мы так долго работали над этим проектом… Я думала, мы с тобой…
Не отвечая, Платон Александрович повернулся ко мне:
– Павла, почему вы еще здесь? Я полагал, вы уже на пути в бухгалтерию.
Я кивнула. Не глядя на позеленевшую Светлану Геннадьевну, торопливо вышла из переговорной и резво порулила в бухгалтерию за деньгами.
Что же, выдал мне гигантскую премию – возьму. Но если он надеется, что таким образом купил меня, то его ждет большое разочарование.
Через полчаса я неспешно шла по коридору, мысленно облизывая свою банковскую карту, на которую только что упала кругленькая сумма. Прикидывала, что куплю в первую очередь из списка остро необходимых предметов и мысленно благодарила щедрого начальника.
Да так задумалась, что не заметила, как из бокового коридорчика наперерез мне вышла Светлана Геннадьевна.
Перегородила дорогу. Наклонилась и, глядя на меня злыми глазами, процедила:
– Для тебя же будет лучше, если ты уберешься из компании и никогда не станешь возвращаться. Иначе очень скоро поймешь, какую ошибку совершила, перейдя мне дорогу. Я устрою тебе «веселую» жизнь, милая Павлуша. Раздавлю и даже не оглянусь посмотреть, что там за клякса осталась у меня под ногами…
Она выпрямилась и посмотрела на меня с обычной своей нежной улыбкой:
– Ты поняла меня?
Я с умным видом покивала головой и жизнерадостно воскликнула:
– Светлана Геннадьевна, чудесный план! Вы, главное, успейте его выполнить до того, как вам придет время выходить на пенсию.
Нежно похлопала женщину по плечу и, глядя в побелевшие от бешенства глаза, проникновенно добавила:
– А то знаете, как еще бывает? Мнишь себя великим и вечным, планы строишь, угрозами кидаешься. А тут раз, и инфаркт миокарда. И придется свои кровожадные задумки рассказывать сиделке. Или вообще апостолам на том свете. Имейте это в виду, Света.
Я еще раз похлопала дамочку по плечу. Пожелала успехов в исполнении задуманного. Чувствуя на себе десятки любопытных взглядов снующих по коридору коллег, отправилась обратно в комнату переговоров – меня ждала работа.
Еще ждали несколько недобрых вопросов, которые очень хотелось задать Платону Александровичу…
Глава 21
Переговорная была пуста, никакого Платона Александровича в ней не наблюдалось. Только его телефон сиротливо лежал на краю стола. Как это оставил, он же с ним не расстается никогда? Наверное, и душ с телефоном в руке принимает.
Подумала про душ, и услужливое воображение тут же нарисовало картинку: обнаженное большое мужское тело. Тонкие струйки воды стекают с темных волос на шею и гладкую кожу плеч. Сбегают по мускулистой груди, спине…
Так, стоп, Павла!
Я потрясла головой, останавливая разгулявшуюся фантазию нимфоманки. Плюхнулась на стул и откинула крышку ноута – вперед, трудиться. Работа сама себя не сделает.
Какое-то время вгрызалась в злополучные договоры, давно ждавшие моего внимания. Барабанила по клавишам ноута и то и дело косилась на телефон начальника, звонивший уже несколько минут подряд. Только прекращал сигналить, как тут же начинал трезвонить по новой.
Вот какого Платон Александрович его здесь оставил? И что я должна делать – не обращать внимания и не трогать? Или взять в руки и отправиться на поиски его владельца? Может, самой ответить и сказать, что шеф где-то потерялся?
Еще очень, просто ужасно, хотелось посмотреть, кто там такой настойчивый. Почему-то я была уверена, что это может быть только женщина. В конце концов, не выдержала и когда телефон снова зазвонил, схватила его в руки.
"Мария Дмитриевна Азаева" высветилась надпись на экране. Маша Азаева, моя подруга.
Осторожно, словно телефон был стеклянным, вернула его на место. Отвернулась к ноутбуку и только тут заметила, что не дышу.
Вот и все разъяснилось. Машин Платон – это мой Платон Александрович. Ну, и славненько. Продолжим работать.
Я остервенело клацала по клавишам ноутбука, когда зазвонил мой собственный телефон. От неожиданности я дернулась и чуть не снесла ноут со стола. Совсем нервы в новом трудовом коллективе стали ни к черту. Или это из-за мелодии звонка, которую я когда-то поставила на номер сестры?..
Несколько секунд рассматривала высветившееся на экране имя, потом выдохнула и ответила:
– Слушаю.
– Ну что, когда ты будешь дома? – деловито поинтересовалась Диана, как обычно, не считая нужным поздороваться.
Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза – рано или поздно, но общаться мне с ней придется.
– Але, Павлуха, не слышу тебя. Я уже вещи собрала и не дождусь, когда от бабки свалю.
– Не дождешься. Если хочешь, то сваливай куда-нибудь в другое место. Но у меня ты жить не будешь, – выдохнув, ответила я.
– Пашка, ты чего? – удивление в голосе сестры было абсолютно искренним. – Мама сказала, что я могу собирать вещи.
– Если мама так сказала, то собирайся и поезжай к маме. У меня ты жить не будешь. У тебя все? – уточнила я, стараясь сохранять спокойствие. – Если так, то прощаюсь – мне нужно работать.
– Павлух, ты че, на меня все еще злишься? Я же тебе говорила, что ты не так все поняла тогда. Я вообще не поняла, ты с Грегом развелась из-за того случая, что ли? Так у нас с ним ничего серьезного не было. Он же тебя любит, Павлуха.
– Диана, если он меня любит, то зачем спал с тобой? – против воли вырвался у меня вопрос.
Ведь не хотела, не хотела я обсуждать это по телефону! Да вообще не хотела с Дианой об этом говорить. После того как обнаружила ее в своей постели в обнимку со своим же мужем, я ни одним словом с сестрой не перемолвилась. И до сих пор не чувствовала сил сделать это.
– Да ты че, систер, ты все не так поняла, – возмутилась она. – У нас же с ним ничего серьезного. Говорю, он тебя любит. Я все понимаю, и ни на что не рассчитывала. Я же не дура.
– А мне кажется, дура. И не звони мне больше, пока я сама не захочу с тобой разговаривать, – рявкнула я, не в силах больше слушать этот бред.
Отключилась. Тут же сбросила новый звонок от Дианы и отключила звук. Отшвырнула от себя телефон, легла щекой на стол и закрыла глаза.
В голове было пусто, как в космосе. И холодно. Я читала в книжках, что в космосе именно так – пустота и холод. А я, наверное, метеорит. Или астероид, летящий, сам не знает куда. Куда ветром космическим подует, туда и летит.
– Павла, почему не отвечаешь? – Платон Александрович зашел в кабинет и направился ко мне. Остановился почти вплотную, глядя сверху вниз. – Что случилось? Тебе плохо?
– Все в порядке, – я торопливо выпрямилась и навесила на лицо безмятежность.
– Устала? – неожиданно на плечо легла мужская рука. Чуть сжала и гладящим движением переместилась к позвоночнику. – Я тебе звонил несколько раз. И на твой телефон, и на свой.
– Уберите руку, Платон Александрович! – я дернулась в сторону, выскальзывая из-под его ладони. Схватила свой телефон – и правда, шесть неотвеченных вызовов. Пять из них от абонента под именем «Босс». Один от Дианы.
– Забыла, что поставила на беззвучку, извините, – пробормотала торопливо. – А ваш телефон я трогать не стала.
– Напрасно, Павла. Мой телефон можешь спокойно трогать. Ты мой личный помощник и отвечать вместо меня на звонки – твоя обязанность.
– А если это личные звонки? – присутствие мужчины, даже не подумавшего отодвинуться, нервировало и ужасно смущало. Я незаметно передвинулась вместе со стулом – подальше от него и его близости. – Вдруг ваша девушка позвонит, и что она подумает, если я отвечу?
– Павла, ты меня достала, – Платон Александрович повернулся и пошел к двери. Провернул торчащий в замке ключ и стремительно вернулся ко мне.
Подхватил, поставил на ноги. Одной рукой обнял за талию и дернул на себя, впечатывая в свое тело. Ладонью другой руки обхватил мой затылок. Зафиксировал так, что мои глаза оказались напротив него, и негромко произнес:
– Ты упряма, как мул, Павла, и не хочешь слышать мои слова. Поэтому больше говорить не буду.
И не успела я открыть рот, чтобы спросить, почему мул, а не привычный нам осел, наклонился и начал меня целовать.
Глава 22
Теплые, удивительно приятные мужские губы накрыли мой рот. Нежно, будто пробуя его на вкус, прошлись по уголкам губ. Чуть потянули нижнюю губу, поласкали верхнюю и вернулись к нижней. Погладили, нежно прижали и выпустили…
В груди у меня потеплело. В голове стало пусто, и мир вокруг словно куда-то исчез. Осталась только я и волшебные прикосновения этого мужчины.
– Па-авла, – выдохнул он в мой приоткрытый рот. – Такая сладкая…
В животе что-то дрогнуло, томной волной прошло вверх. Растеклось по груди и плечам, отдаваясь дрожью по всему телу.
– Платон Александрович, – пискнула я придушенно, пытаясь вернуть разум в свою мигом захмелевшую голову.
– Тсс, не бойся. Просто поцелую. Давно хочу.
Мужской рот вновь прогладил верхнюю губу. Легко втянул ее внутрь, вызвав в теле странную слабость, от которой обмякли колени.
И вдруг жадно, жарко осыпал поцелуями мое лицо, а затем вновь накрыл губы. Требовательно, захватывая и тараня мой рот. Сплетая наши языки. Покусывая мои губы и длинно, влажно очерчивая их изнутри.
Жадные мужские пальцы сжали мой затылок, отчего с макушки, дзинькнув, слетела и куда-то укатилась заколка. Занырнули в пряди волос. Принялись перебирать ласкающими движениями, рассылая по моей спине колко-сладкие мурашки.
– Павла-а, – еще один выдох в мои губы, и он отстранился.
Прижал меня щекой к груди и нежно погладил по волосам.
– Ты пойдешь со мной на свидание? Сегодня вечером?
Слушая, как гулко бьется его сердце под моей щекой, я понемногу начала возвращаться в реальность.