– Как ваша Глава решилась помогать отцу? Если об этом узнают наверху, она может лишиться статуса и власти!

– У них были своеобразные отношения, они, можно сказать, дружили. Более тридцати пяти лет назад Разин провел ее инициацию. У нас в клане двое измененных – я и еще одна девушка. Впрочем, я, можно сказать, не совсем удавшийся эксперимент, сущность у меня серая, – Николь хмыкнула и отвела взгляд.

– Офигеть, – подытожил Димка. – У меня остался только один вопрос: кто отправил чету Разиных на тот свет? Ведь это же не был несчастный случай, как писали в газетах?

Я моментально обернулась к Сергею. Мне тоже хотелось знать ответ на этот вопрос. Уже лет пять хотелось.

– Не влезай глубоко в это дело, Дима, – резко ответил тот.

– Да куда уж глубже? И так влез по самые уши. – Шеф очаровательно улыбнулся, игнорируя мрачный взгляд брата. – Значит, я прав и это была не простая автокатастрофа?

– Это была авария.

С трудом сдержала разочарованный вздох. Ничего узнать не получилось. Не то чтобы я рассчитывала на откровенность и раскрытие всех тайн. Хотя отчего же… Еще как рассчитывала. Но, видимо, у Стража имелись веские основания скрывать информацию о гибели родителей.

Даже Дима осознал это и смирился с тем, что никакой конкретики мы от Сергея больше не услышим.

– Еще тайны на сегодня есть? – Он быстро поднялся с дивана и сладко потянулся.

– Кончились, – хмыкнула Николь. – Я могу вернуться в свой номер в отеле? Или мне придется гостить у вас некоторое время?

– Дима тебя проводит, – чуть улыбнулся Страж, утратив мрачную угрюмость. Да, улыбка была чуть заметной и мимолетной. Но ведь он улыбнулся. Мне вот он, например, никогда не улыбался. И кстати, когда они успели перейти на «ты»?

Я как-то внезапно осознала, что являюсь единственной в этом доме, кому он говорит «вы». И чем я заслужила такие политесы?

– Да? – удивился тем временем Соколов.

– Да.

– Хорошо. Доставлю госпожу Петрову прямо по назначению и вернусь в Москву.

Сердце буквально ухнуло вниз.

– Зачем?

– Дела, – глубокомысленно ответил Дима и подмигнул. – Не переживай, колючка. Ничего серьезного.

А вот после его слов я действительно начала переживать. Зачем ему в Москву? Турне отменяется? Почему? Что такого они успели обсудить в кабинете вдвоем, если это заставило их так резко поменять планы? И почему мне ни о чем не говорят?

К сожалению, все мои вопросы так и остались без ответа. Думаю, если бы я рискнула их задать, меня просто погладили бы по головке и ласково улыбнулись, посоветовав отдыхать и ни о чем не думать.

Димка галантно подхватил Николь под руку, и они быстро исчезли в сфере, которую открыл для них Страж. Потом был сытный ужин, который, помня о моем состоянии, приготовила Лизка. Остаток вечера прошел спокойно – Сергей опять просидел у себя в кабинете, разговаривал с кем-то по телефону, Лизка смотрела очередную мелодраму, Дэн и Игорь что-то увлеченно обсуждали в комнате. Что именно, я не прислушивалась.

А я лежала в комнате и приходила в себя от погружения. Да и просто подумать не мешало.

Во-первых, непривычно осознавать тот факт, что мы не одни такие – аномальные маги со светлой сущностью, нас почти полторы сотни. Стало ли мне от этого легче? А вот и нет. Если трех светлых магов еще можно было по-тихому и незаметно ликвидировать, то устранение такого количества народа скрыть весьма проблематично.

Во-вторых, возможность вступать в брак без опасения потерять силу и магию… Это, конечно, хорошо. Я-то силу не потеряю. Но это же нисколько не защитит моего, так сказать, избранника от потери после брака собственной магии. На него же мои способности не распространяются. На того же Диму… Какой-то я странный пример привела. Ну и ладно. Все равно это ничего не меняет. Если для Дэна это не такая большая проблема, то нам с Лизкой не повезло. Какой мужчина потерпит, чтобы его жена была сильнее его в магическом плане?

В-третьих, чистота младенца меняет сущность, если ее разбудить до достижения ребенком двух лет. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Но Страж прав, чего только в жизни не бывает. Выходит, что после двух лет это уже невозможно. А с пяти лет сущность начинает менять нас по своему образу и подобию, чему весьма способствует наше магическое окружение. У детей просто нет шансов вырасти полноценными в плане чувств.

И чего папа хотел добиться этим? Неужели верил, что сможет, вступив в Совет, легализовать пробуждение сущности?

Ближе к одиннадцати вернулась сестренка. Я быстро закрыла глаза, сделала вид, что сплю. Она приняла душ, переоделась и улеглась на кровать рядом со мной. Минут через десять Лиза начала сладко сопеть. Заснула.

Осторожно поднялась и вышла из комнаты. Надеюсь, успею. Если нет, Игорек уже показал мне, где находится тревожная кнопка. В любом случае в лабораторию я сегодня попаду.

Но я все-таки успела.

– Татьяна, что вы здесь делаете? – Сергей стоял у открытой двери, ведущей в подвал, и смотрел на меня.

– Я иду с вами.

Мужчина молчал, продолжая меня разглядывать. В этот момент я осознала, что в своем остром желании успеть помочь Стражу не обеспокоилась внешним видом, и теперь стояла перед ним в коротких хлопковых шортах и тоненькой маечке на бретельках. Все прилично, но… меня отчего-то обдало волной жара.

– В этом нет необходимости, – отводя взгляд, ответил он.

– Есть. Вы рискуете жизнью ради меня, травите себя проклятием.

– Это моя работа.

Меня злил этот ответ. Конечно, это его работа, и все. Я – лишь работа, без каких-либо замахов на исключительность. Все верно, но от этого стало обидно и горько. Но времени, чтобы разобраться в своих эмоциях, у меня не имелось.

– А это мое проклятие, и оно меня не затронет. Кто-то обязательно должен присутствовать с вами рядом. Хотя бы воды подать.

– Подать воды? – переспросил Сергей и неожиданно улыбнулся – мягко и открыто. Впервые за все время, что я его знала.

Мое сердце не вздрогнуло, ноги не подкосились. Но сущность сладко мурлыкнула внутри, а я улыбнулась в ответ.

– Подать воды, – кивнула и застыла, ожидая ответа.

– Хорошо, пойдемте.

Считывание охранкой в этот раз прошло менее болезненно. То ли я уже привыкла, то ли ее на меня настроили. Но спрашивать не решилась.

Мы вошли в комнату. Я замерла у дверей, не зная, что делать дальше, а Страж быстро подошел к столу и налил себе настойку в стакан. Одним махом выпил, даже не поморщившись, и перевел взгляд на меня.

– Не передумали?

– Нет.

– Настойку больше не давать, что бы ни случилось. Понятно? Воду можно.

Он сел на диван, достал из кармана небольшой артефакт и мгновенно, даже не задумываясь, открыл крышку.

Я заставила себя смотреть, хотя это было страшно.

Сердце тревожно замерло, а тело покрылось мурашками, как только светло-зеленое пламя выползло и змеей начало оплетать мужчину. Я не отвела взгляда даже тогда, когда проклятие хищным мощным броском стало проникать прямо в его сердце. Страж дергался, резко втягивал воздух… но молчал. А огонь мощными толчками все глубже проникал в его грудь. Да когда же оно иссякнет? Ведь это должно быть совсем небольшое проклятие, слабенькое. Но прошла уже минута, а оно все не утихало. А я вновь и вновь вспоминала, почему оно называется «мертвым». Не из-за специфического цвета, просто это проклятие сжигает не только тело, но и душу. И если тело целители еще могут восстановить, то душу – увы…

А Сергей продолжал молчать, стиснув зубы, даже почти не дергался, хотя, видит бог, ему сейчас было очень и очень больно. Лишь дыхание с хрипом вырвалось из легких.

Сглотнув ком, я перевела взгляд на его лицо и вздрогнула. Только сейчас осознала, что он все это время смотрит прямо мне в глаза. У него стало совершенно белое лицо, на котором ярким пламенем полыхали невероятно изумрудные глаза.

В его взгляде не было боли или злости. Он просто всматривался в мое лицо, словно пытался рассмотреть что-то важное и нужное.

Сущность жалобно скулила и скакала внутри меня, больно била по и без того натянутым нервам. Сначала мне казалось, что она боится. Но это не так. Она стремилась к Стражу, хотела ему помочь, облегчить его страдания. От осознания этого я впала в легкий ступор. Да что с ней такое? С чего вдруг такие эмоции?

Но глаз не отвела. Странно, но мне почему-то казалось, что мои глаза для него как якорь, который удерживает его на плаву, помогая перенести боль проклятия. Мы так и застыли, глядя друг на друга.

Не знаю, сколько прошло времени, но проклятие уже было полностью внутри его. Черты лица еще больше заострились, сделав его похожим на маску. Периодически на теле вспыхивали зеленые всполохи, но ожогов не оставляли.

Сергей первым разорвал зрительный контакт.

– Воды, – хрипло произнес он.

И я бросилась к графину.

– Вот и исполнилась ваша мечта, – сипло проговорил мужчина, как только залпом осушил стакан.

Я непонимающе нахмурилась.

– Поднести стакан воды, – неловко улыбнулся Страж.

Еще и шутим? Вот это бравада! Все еще бледен, и глаза полыхают зеленым пламенем, но, по крайней мере, стал походить на человека, а не на манекен.

– Как вы себя чувствуете?

Сергей выразительно приподнял бровь и улыбнулся более открыто.

А улыбка у него красивая… и соблазнительная ямочка на левой щеке… и сеть мелких морщинок в уголке глаз… а в этих самых глазах неожиданно разглядела искорки-смешинки. И как-то не вязался его наигранно-легкомысленный вид с тем образом Стража, что я уже выстроила в своей голове.

Я неожиданно смутилась и, отвернувшись, поставила стакан на место.

Да что это такое? Он проклят «мертвым пламенем», а я думаю совсем не о том. Хотя, чего это он улыбается? Весело ему, что ли?

Села в кресло, что стояло рядом с диваном.

– Я имею в виду… может, стоит принять еще настойку?

– Нет, не стоит.

Краем глаза увидела новый всполох пламени.

– Больно?

Он слегка приподнял руку, внимательно ее осматривая.

– Нет. Просто жарко.

– Еще воды?

– Пока нет. Сейчас уже лучше, еще минут десять – двадцать, и я буду в норме. Думаю, третий прием зелья пройдет еще легче, даже без противоядия.

От этого заявления я пребывала, мягко говоря, в шоке. Я тут, понимаешь, семь лет мучилась от сильнейшего проклятия, от сексуальной неудовлетворенности и минимального резерва… Столько всего перепробовала… А оказалось, что надо было найти такого вот вредного и дотошного Стража, который готов рискнуть жизнью ради меня.

– Как вам это удается?

Наверное, стоило задать вопрос по-другому, но он меня понял.

– Врожденная способность и работа храмовников. Я их самая любимая игрушка.

– Как и я, – хмыкнула в ответ.

– Добро пожаловать в клуб экспериментальных игрушек. – Мужчина не сводил с меня внимательного взгляда. – Вам не стоило сюда приходить.

– А вам не стоит так собой рисковать из-за меня.

– Это моя работа.

– А это мой долг – быть здесь, – парировала я и скрестила руки на груди, упрямо вздернув подбородок.

А он не злился, наоборот, еще шире улыбался. Да что с ним такое? Может, проклятие на мозги как-то подействовало? Страж же сам на себя не похож. И я совсем не знаю, как себя с ним вести. Он своим поведением просто поставил меня в тупик.

– Вы очень упрямая девушка.

– Я – ведьма, а ведьмы все упрямые.

Хотела отбиться стандартной фразой, которая всегда срабатывала, по крайней мере, с Димой. И никак не ожидала от него ответной реплики.

– Ложь.

Теперь моя очередь красноречиво приподнимать бровь.

– То, что я ведьма?