Что вообще происходит? Откуда взялся этот наглец? Пытаюсь вывернуться из его захвата и почти сразу жалею об этом: мужчина одет лишь в коротенькую тунику, закрепленную на одном плече, напоминающую шкуру тигра. И при любом движении мерзавца его возмутительная одежда задирается еще выше, обнажая… Нет-нет-нет, я приличная девушка! Не ханжа и уже не девственница, но все же приличная! Я не могу таращиться на полуголого мужчину в своей постели!

Хотя – нужно отдать должное – посмотреть там есть на что. Тело незнакомца просто великолепно, думаю, любой небожитель много бы отдал за такую фигуру. Смуглая, с легким золотистым оттенком кожа красиво сочетается с пламенем волос. Брови и ресницы – последние, кстати, невероятно длинные и загнутые на концах – тоже с золотистым отливом. Черты лица немного резковаты, в них есть что-то хищное, отчего кажется, что за этими полными, чувственными и красиво очерченными губами прячутся преострейшие клыки.

Есть в негоднике что-то настолько чарующее, что я невольно тяну руку, чтобы коснуться его лица.

Он молниеносно перехватывает мое запястье и так же моментально распахивает глаза. Я будто вязну в густом меду, даже чувствую легкое головокружение. Какой потрясающий цвет глаз – теплый, как нагретая солнцем морская смола, и одновременно пугающе холодный, как блеск металла.

Поймав меня в плен своих золотисто-рыжих глаз и капкан цепких пальцев, украшенных черными длинными ногтями, наглец довольно щурится и с ухмылочкой произносит:

– Нравлюсь?

Голос низкий, чуть хрипловатый и будто мурлыкающий.

Его вопрос меня отрезвляет.

Я ору, отбиваюсь от незнакомца руками и ногами и в результате падаю с топчана. Сижу на полу, раскинув ноги и хлопая глазами, неприлично тычу в него пальцем и, заикаясь, произношу:

– К-кто ты и откуда здесь взялся?

Мерзавец и бровью не ведет. Наоборот, устраивается поудобнее, опираясь на локоть, и продолжает самодовольно ухмыляться.

– Слишком много вопросов, хозяйка, – говорит он и слегка надувает свои и без того полные губы. – И мне немного обидно, что ты не узнаешь меня.

– А должна? – Постепенно прихожу в себя. Возвращаются и дерзость, и желание врезать кое-кому по наглючей красивой роже.

– Вот сейчас совсем обидно стало! – по-кошачьи фыркает он и говорит не без пафоса: – Перед тобой сам Хушэнь!^[6]

Хушэнь… Хушэнь… Хушэнь…

Имя стучит в мозгу, будто собирается пробить себе путь наружу. И действительно кажется знакомым. Где же я его слышала? Ах да!

В деревню Бамбукового Ветра как-то забрел рассказчик. Он расположился в единственном трактире и собрал едва ли не всех жителей своими историями о всевозможных демонах и чудовищах. Мне тогда еще стало интересно: а я есть в легендах? Но меня ждало разочарование – смертные слыхом не слыхивали обо мне. А вот о Хушэне – да. Он, помнится, Тигриный Бог. Вроде бы так говорил тот сказитель?

– Ах, Хушэнь! – Поднимаюсь и потираю ушибленные места. – То самое мифическое чудовище?

Мужчина обиженно фыркает:

– И почему, как эта мартышка облезлая Сунь Укун^[7], так чуть ли не божество, а как я – так чудовище?

Подхожу к кровати. Усиленно отворачиваясь, набрасываю на лежащего в моей постели Тигриного Бога покрывало, а затем осторожно присаживаюсь на край, спиной к нему.

– Ну давай рассуждать логически, – говорю, хотя у самой полыхают щеки, а мозги превращаются в кусок тофу – хочется одновременно истерически хихикать и звать на помощь. Но я продолжаю: – Ты зовешь меня хозяйкой. Я – чудовище. Разве ты можешь при этом быть богом? Кстати, почему хозяйка? Не помню, чтобы я подбирала тигренка.

Он тянется вперед и не больно стучит мне кулаком по лбу.

– Если все чудовища такие глупые, как ты, то я не хочу быть им, – говорит ехидно.

– А можно без издевательств? – Теперь уже обижаюсь я. Зачем он дразнит?

Хушэнь берет мою правую руку и подносит к моим же глазам.

– Вот тебе и ответ.

Сначала я ничего не понимаю: рука и рука, много раз ее видела. Но вскоре соображаю, о чем он: несколько лет назад, в горах, собирая хворост, я нашла крупный тигриный глаз^[8]. Поскольку у меня давным-давно не было никаких украшений, я не могла пропустить такую находку. Оплела его шнурочком из пеньки и носила на руке, как амулет. Камешек и впрямь оказался непростым – ночами светил мне и указывал дорогу домой. А однажды, когда на рынке меня окружили мальчишки, чтобы отобрать те скромные деньги, которые удалось заработать, и вовсе полыхнул ярко-ярко, так что обидчиков откинуло в стороны.

– То есть, – робко, чтобы не ошибиться, озвучиваю свою догадку, – все это время ты был в камне?

– Верно-верно, – тянет Хушэнь, переворачивается на спину и смотрит на меня снизу вверх тепло и немного лукаво, – все время я был рядом. Спасал и оберегал. И вот благодарность – мне даже не рады! Имени моего не знают… Хмпф… – Отворачивается в сторону, но косится на меня, явно чего-то ожидая.

Знать бы, чего может ждать от меня огромный мифический тигр, принявший человеческий облик. Делаю первое, что приходит в голову: протягиваю руку и глажу его по огненной макушке. К моему удивлению, Хушэнь прикрывает глаза, расплывается в улыбке и едва ли не мурлычет.

Однако в нашу беседу с диким мяуканьем вторгается еще один участник. Целится он явно в красивое лицо Хушэня, но ничего не успевает сделать – Тигриный Бог мощным ударом сшибает его в полете, и бедняга, продолжая все так же истошно вопить, ударяется о стену.

Что-то взрывается, комнату заполняет сероватый дым, который быстро рассеивается, и моему взору предстает очень тощий юноша, лысый и крайне лопоухий. У него огромные, почти круглые светло-зеленые глаза без белков и с вертикальными зрачками. Но самое главное – он совершенно голый!

– Да вы издеваетесь?! – ору я, сдергиваю покрывало с Хушэня и с закрытыми глазами швыряю новому знакомцу. – Одеваться не учили?

– Шерсть! – шипит тот. – Фу!

– Это не шерсть, а одежда, братец Маогуй^[9], – с видом знатока поясняет Тигриный Бог, который сам при этом едва одет.

Но проблему с наготой своих незваных гостей я моментально отметаю – не это важно сейчас. Маогуй? Дух Кота? Этот-то откуда?!

Пока юноша разбирается, что делать с покрывалом, я срываю полог с кровати и бросаю Хушэню.

– Оденься и сам, умник.

Тот фыркает:

– Да ну, я ведь и так одет. – Кивает на свою тунику, которая задралась выше некуда.

Я, наверное, уже краснее спелого яблока и самой зари.

– Я имею в виду нормальную одежду. Раз уж вы оба заявились в мир людей, будьте добры следовать правилам.

– Правила! – рычит Маогуй. – Какие еще правила? Когда это чудовища подчинялись тому, что принято у смертных? – произносит он с презрением и задирает нос, но тем не менее прячет узкие – едва ли не уже моих – плечи под покрывалом.

– Ну раз уж он, – киваю на Хушэня, возящегося с заклятием перевоплощения, – зовет меня хозяйкой, а ты – его младший брат, то вам обоим надлежит слушаться меня. И если я говорю, что в мире людей мы одеваемся, – значит, одеваемся! Без возражений! Понятно?

Маогуй неохотно кивает и отворачивается.

– Если так дальше пойдет, руками есть придется, – бормочет он.

– А сейчас ты как ешь? – осторожно интересуюсь я.

– Как все коты, – поясняет он мне, как наставник нерадивому ученику, – мордой из миски…

У-у-у… И за что мне такие питомцы? Работать и работать!

– Придется переучиваться, – заявляю строго.

Маогуй вспыхивает:

– Братец Хушэнь, как ты вообще выбрал ее своей хозяйкой?!

Тигриный Бог пожимает широкими плечами.

– Ты же сам знаешь, как все было, братец Маогуй, зачем спрашиваешь?

Оба многозначительно переглядываются и глубоко и грустно вздыхают.

– А вот я не знаю, – признаюсь я честно, складываю руки в замке перед собой и даже слегка кланяюсь. – Не напомните?

В ответ доносится только расстроенное фырканье.

Возможно, они бы и ответили на мой вопрос, если бы за дверью не раздались шаги.

– Быстро! – шикаю на своих непрошеных питомцев. – Прячьтесь!

Золотисто-рыжий дымок юркает в мой самодельный браслет, а на покрывале у стены… сидит обычный кот. Точнее, не совсем обычный – полностью лысый, ушастый и мерзкий.

Кто вообще сказал, что я люблю кошачьих? Откуда они на мою голову?

Додумать не успеваю – открывается дверь, и в комнату входит вереница служанок в одинаковых персиково-розовых одеяниях.

Маогуй смотрит на них зло и… плотоядно.

Этого еще не хватало!

Эпизод 8
Если ты хочешь любить меня – полюби моего кота. Ну или двух…

Встаю с постели, подхожу к Маогую и беру его на руки. Фу, неприятно. Как кот вообще может быть без шерсти?

– Простите за беспорядок, – улыбаюсь криво. – Мой котик, – вытягиваю руки с хвостатым чудовищем вперед, девушки шарахаются и испуганно перешептываются, – так скучал по мне, что прибежал сюда, пролез через решетку, – киваю на окошко под потолком, – и оборвал полог, когда прыгнул на него. А потом стащил покрывало с постели. Это он так меня будит. Просто он голодный.

Кажется, я зря говорю о голоде. Чудовище в моих руках посылает слишком громкие мысленные сигналы: «Смертные… Вкусные… Хочу…»

– Только попробуй, – шепчу я и на мгновение подослабляю Ее путы. Маогуй оказывается умным чудовищем и затихает в моих руках.

– Что вы сказали, госпожа? – интересуется старшая из служанок.

– Говорю, мой котик выглядит немного странно, он пострадал при пожаре, с тех пор у него не растет шерсть.

«Идиотка! У меня порода такая. Между прочим, редкая и ценная!»

«Молчать!»

«Да п-ф-ф…»

– Бедняжка! – начинают причитать девушки. – И такой преданный!

Да уж! Жила себе почти тысячу лет без таких вот преданных, а тут принесло на мою голову.

Продолжаю улыбаться и чешу Маогуя за ухом. К моему удивлению, он расслабляется, прикрывает глаза и начинает громко мурчать.

– Он хоть и страшный, но такой милый, – наперебой тараторят девушки, все-таки осмеливаясь приблизиться ко мне.

– Госпожа, – произносит с полупоклоном одна из них, – эта служанка отныне будет следовать за вами и заботиться о вас. Вы можете во всем положиться на Янь Мин.

Она очень юная и хорошенькая: с нежной, будто нефрит, кожей, длинной, до пояса, косой, глазастая и с яркими губами.

Девушки – а их всего шесть – по очереди называют себя. В их руках подносы, на которых разложены одежды, гребни, ленты и косметика.

– Дознаватель Фэн ждет вас на завтрак, госпожа. Мы поможем вам приготовиться.

Мне приходится пересадить Маогуя на кровать и пригрозить ему:

«Только тронь кого-нибудь!»

«Да понял я, понял!» – злится он и показательно отворачивается.

«Хушэнь, проследи!» – командую.

«Слушаюсь, хозяйка», – отвечает тигр, и золотисто-рыжий дымок обвивается вокруг Маогуя, как веревка.

«А полегче можно?»

«Тихо!»

Девушки помогают мне искупаться, потом усаживают перед огромным зеркалом, которое принесли сюда специально, и помогают переодеться. Тончайшие одежды слой за слоем составляют элегантную гармонию бледно-розового, персикового и кораллового. Широкие рукава ханьфу расшиты цветущими ветками персика. Широкая лента с такими же изящными и будто живыми цветами украшает и мою голову. В наряде продумано все – даже изящные башмачки с серебряным узором оказываются к месту и по ноге.

Давненько я не носила что-то столь красивое и не пахла так хорошо. Единственное, с чем не желаю расставаться ни при каких обстоятельствах, – мой браслет. Как служанки ни уговаривают снять его, остаюсь непреклонной.

Ну что ж, к встрече с благоверным готова! Можно выходить.

Беру на руки Маогуя, удобно устраиваю его и направляюсь к дверям в сопровождении служанок. У входа меня приветствует Вэй Тянь, но весь его вид показывает, как ему противно кланяться какой-то оборванке.