Госпожа Раша была так добра, что согласилась подвезти его так поздно ночью. Шишупал отчаянно выглядывал из окон кареты, выискивая хоть какое-то подобие высокого идиота, идущего под руку с млеччха с оливковой кожей. Они ведь выделялись бы в любой толпе! Но Шишупал не увидел никого подобного. Хоть было поздно и сыро, шумные улицы Раджгриха были переполнены людьми. Переулки хаотично сворачивали в новые переулки, вели к мощеным ступеням и грязным проходам. Все, как и в любом другом городе, если, конечно, не считать свисавших с деревьев трупов, на груди которых были приколоты доски с надписью кровью «Неверные!» Унни Этрал.

– Джестал, кажется, напугал тебя, – тихо заметила госпожа Раша. – Я видела твое лицо на сегодняшнем Состязании.

– Гм…

– Говори свободно. Я умею хранить секреты.

Если госпожа Раша действительно была ведьмой, она уже прочитала его мысли. Не было смысла спорить:

– Ну, моя госпожа, просто… Мне не нравится распинать детей. В этом нет… справедливости.

– Ш-ш-ш-ш. Справедливость. Детская идея. Справедливость неспособна восторжестововать. По крайней мере, на ближайшее время. А вот когда император закончит, могут появиться ее остатки.

– Да… Но…

– Ты поэтому ушел с войны?

– Гм, я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду, моя госпожа.

– Я слышала, как победители Состязания просили у императора великих милостей – должность в Королевской гвардии, гарнизон для командования, дочь знатного человека в жены… Но ты… ты попросил, чтобы тебе разрешили покинуть войну. Войну, которую Магадх медленно, но неуклонно выигрывает.

– При всем моем уважении, госпожа, в этом нет ничего особенного. Люди устают от непрекращающейся войны. Раны, травма, боевая усталость…

– Действительно, – госпожа Раша повернулась к нему голубым глазом. – Да, я, конечно, вижу, как это происходит с остальными, но у тебя есть, скажем так, личный мотив поставить Кришну на колени, не так ли?

– Думаю, нет человека, который не знал бы о моем унижении.

– Ну, возможно, люди уже забыли эту историю. В конце концов, невест постоянно похищают в деревне. Но ты, мой дорогой мальчик, целый час, рыдая, просидел у алтаря, вместо того чтобы скакать за Кришной. Некоторые даже подумали, что ты сошел с ума.

Шишупал чувствовал, как он захлебывается под водой:

– Может, так и есть. Кто знает?

– О да, – и на ее лице появилась столь редкая для нее улыбка. – На самом деле, я поступила еще лучше.

– Ну и как же это?

– Я ждала его целый день, – сказала Раша. – Под дождем, если это имеет значение. Родичи, друзья, жрец, все они, как вы говорите, пришли, чтобы затащить меня домой, чтобы сказать мне, что Кришна навсегда покинул деревню, что он сбежал, что он струсил… Но я ждала. В конце концов, мы были самой неразлучной парочкой во всей деревне! Я ждала до тех пор, пока семья следующей пары, которая должна была обвенчаться в храме, не настучала мне палкой по голове.

Шишупал не знал, что ответить. Вариантов было много: взять ее за руку, посмотреть в сторону, произнести глупые слова сочувствия, начать проклинать Кришну, отпустить пару шуток – но все они были весьма непривлекательны. Так что он произнес то же, что сказал его брат, когда пришел его утешить:

– Найдите того, кому хуже, чем вам. Думаю, император превосходит нас обоих в этом отношении. Погибшие внуки бьют по всем статьям.

Госпожа Раша рассмеялась:

– Это звучит грубо, но да. Точно. Так почему, ты думаешь, Рукмини бросила тебя ради Кришны?

Шишупал как-то не был склонен делиться секретами с госпожой Рашей, но она спросила таким тоном, что он подчинился:

– Я едва знал ее. Полагаю, что он лучше лазил по окнам, чем я. А как насчет вас?

На этот раз сверкнул зеленый глаз. Госпожа Раша выпрямилась. На мгновение Шишупал увидел печаль, горевшую в ее разноцветных радужках.

– Вернемся к вопросу, с которого все началось. Почему воин оставил Имперскую армию, чтобы стать Багряным Плащом?

Шишупал вздохнул.

– Якша.

– А что Якша?

– Я не знаю, кто он, моя госпожа, но то, что он сделал с младенцами в Говердхуне… – Шишупал съежился от воспоминаний. – Это были не лучшие времена. И поверьте мне, я и раньше попадал в клетку со скунсом. – Он устало улыбнулся. – Я… Война стала иной, и я не хотел в ней больше участвовать. Не хотел пачкать руки в этих… – Шишупал погрузился в молчание.

Госпожа Раша кивнула:

– В этих военных преступлениях?

– Они станут ими, только если Матхура победит. Если победит Магадх, они станут победами.

– Хм… – Госпожа Раша задумалась, как ученый-намин, завершающий важный эксперимент. – Желая уйти от славы и почестей, ты стал очень интересным человеком, Шишупал. И все же ты отправляешься на сваямвар, чтобы добиться руки панчалской царевны. Это подвиг, который сделает тебя предметом зависти любого правителя, знатного человека, царевича, царя и военачальника.

– Поверьте мне, госпожа Раша, я делаю это не по собственному желанию. Как бы я ни пытался убежать от неприятностей, кажется, что они всегда настигают меня. Должно быть, я зажег свечу не тому Богу. Наверное, надо было остановиться на популярной в наши дни Унни Этрал, – сухо добавил он.

Они все еще разговаривали к тому времени, как карета прибыла в Заросли. Повсюду мелькали плащи императорской стражи, но, казалось, это никого не волновало. Шишупал высунулся из окна кареты и оглянулся на город. С такого расстояния арена Вирангават напоминала какое-то первобытное существо, поднимающееся в небо на распростертых крыльях, дабы бросить вызов луне, горящей в небесах.

За городскими стенами стали слышны свист стрел, звон мечей, крики людей, громкие, но неразборчивые. В каждом великом городе Арьяврата имелся такой район, как Заросли. Обычно он располагался на окраине, будучи самой старой частью города и называясь как-то вроде Руин, Теней, Воронов. В Раджгрихе таким местом были Заросли – район откровенного беззакония. Это было место, где сейчас, рядом с борделями, контрабандистами и ворами, стояли лагерем армии союзников Джарасандха. Это было темное подбрюшье Раджгриха.

Шишупал высунул голову из кареты. Тысячи дымов от костров окрашивали воздух в бледно-дымный оттенок. Впереди на лиги растянулись ряды слонов и двигались с черепашьей скоростью огромные осадные машины, значительно затрудняющие продвижение обоза. За то время, пока они ждали, они увидели светловолосых гигантов из племени каунти, которые обычно часто ввязывались в драки с худыми, вооруженными кинжалами мужчинами из опасных городов Калинги. Он мог слышать болтовню на полудюжине языков. Они видели самых разных солдат: с топорами и мечами, в неплотно застегнутых доспехах и кольчугах. Они видели шлюх, беззастенчиво снующих от одной палатки к другой, уродливых служанок, занятых мытьем посуды, и оруженосцев, приносящих стрелы для лучников. Он, конечно, не оставит камня на камне, подумал Шишупал, наблюдая, сколько людей призвал к оружию Джарасандх. Император явно намеревался сделать следующую битву с Матхурой последней.

Наконец они прибыли в армейские лагеря. Палатки освещали огоньки, похожие на диковинные украшения. Обширное поле представляло собой великолепное зрелище, со всеми этими радужными знаменами вассалов, украшенными гербами их повелителей. Даже в темноте Шишупал мог различить ягуара Хехайи и стервятника Анупы.

Но, даже пройдя мимо нескольких палаток, они не увидели ни малейшего признака валки или Дантавакры. Мимо, хихикая и придерживая свой темный плащ, промчалась растрепанная женщина, за нею, спотыкаясь, следовал пьяный мужчина.

Шишупал проследил за ними взглядом и заметил вдалеке ручей, у которого расположился молодой лучник, натягивающий тетиву лука: его обнаженная грудь блестела от пота.

– Госпожа Раша, видите этого мальчишку? Он – победитель Соревнований. Если этот валка здесь, то, конечно, Дантавакра должен быть где-то рядом. – И, распахнув двери кареты, Шишупал поспешно выпрыгнул наружу.

Прояви он хоть каплю сдержанности, он бы услышал, как госпожа Раша предупреждает его, что приближаться к мальчишке весьма опасно.

Кришна

I

Звезды кротко висели на грозовом небе, но света, ими отбрасываемого, было достаточно, чтобы осветить три фигуры в капюшонах, спешившие по улицам города-призрака, расположенного в нескольких лигах от Матхуры. Стены его потемнели и закоптились, а с деревьев свисали тела. Храмы, школы и торговые дома были сожжены. Якша не верил в хитрость.

Не заметить знак медведя, выжженный на перемычке над крошечной дверью в одном из самых грязных переулков, было легко. Когда-то, в более счастливые времена, по этому переулку текли нечистоты, и отвратительная вонь свинарников смешивалась с кислой вонью вина. Но даже сейчас здесь воняло немытыми шлюхами. По какой бы причине Якша ни проигнорировал в своем неистовом разрушении города эту дверь, но Матхура была ему за это благодарна.

Одна из закутанных в плащ фигур отстучала на дереве сложный сигнал. Открылся железный люк, и из дома на гостей подозрительно уставился чей-то глаз.

– Крыса поймала сову в ловушку, – произнес Кришна.

– И все же крыса остается блаженно неразумной, – произнес голос с другой стороны двери.

– Ибо крыса не сожрала мозг совы, – возразил посетитель.

Наступила пауза, нарушаемая только звяканьем меча, который нетерпеливо теребила одна из теней.

– Эй! – позвала она хозяина дома, но ответа не последовало.

– Это я ошибся, Буря, – откликнулся глава. – Ибо крыса не сожрала разум совы, – поправился он.

Дверь распахнулась, и истошно завопивший Сантьяки выхватил меч, а Буря оттолкнула Кришну себе за спину. Из темноты за дверью появился огромный, стоящий на двух ногах медведь, закутанный в длинный плащ. Молния выбрала именно этот момент для того, чтобы сверкнуть в вышине, и в ее неверном свете проявилось ужасающее волосатое лицо. Брови нависали подобно усам моржа, глаза были едва видны, а из лохматой, красновато-коричневой гривы торчали уши с кисточками.

Буря выхватила кинжалы.

– Сладкое дыхание Ямы! Что это?

Человек-медведь покачал головой и испустил вздох, который смутил бы быка во время течки:

– Как низко пали люди после Ланканской войны. Они стали невежественны и невежливы, – глубоким печальным голосом пожаловался он.

– Да вечно преследуют тебя сомнения. – Кришна одарил человека-медведя традиционным приветствием. – Прости моих спутников, Джамбаван. Они редко путешествуют.

Джамбаван обнажил острые клыки в улыбке.

– Пусть твоими ответами станут вопросы, – ответил он на приветствие. – Добро пожаловать, сын мой. Ты пришел вовремя. Мы умираем с голоду.

Это откровение не сделало ситуацию менее напряженной для Бури и Сатьяки, который снова осторожно отступил назад.

– Прошу прощения за задержку, – сказал Кришна. – Перемирие наконец-то позволило мне доставить тебе припасы, не беспокоясь о том, что столкнусь с недружелюбными магадханцами.

– Да, пока магадханцы были здесь, царила такая кутерьма. – Он окинул мавзолей из покойников, виднеющийся позади Кришны, безразличным взглядом, но тот все же заметил, как уши Джамбавана гневно дернулись. – И они называют нас варварами.

– Кто это? – Буря ткнула пальцем в гигантскую фигуру Джамбавана.

– Следи за своими манерами, Буря, – сказал Кришна. – Джамбаван – мой тесть.

II

Сколь бы робким ни был Сатьяки, но по нему можно было легко отслеживать, что происходило в голове среднего человека.