Стоило первоначальному шоку пройти, и он легко принял тот факт, что Джамбаван происходил из рикш, расы похожих на медведей людей. Не то чтобы о рикшах вообще никто не знал, но они считались затворниками и редко покидали свои ледяные пещерные города. Большинство горожан считали их мифом, и даже те немногие деревенские жители, которые помнили о них, не видели рикшей столетиями. Но Сатьяки уже бесчисленное количество раз видел дочь Джамбавана, Джамбавати, вторую жену Кришны, и вскоре он проникся теплотой к самому Джамбавану. Рикши не так уж сильно отличались от людей. Ачарьи Меру могли бы даже назвать рикшу человеком, поскольку союзы между рикшами и людьми допускались. Мужчины-рикши действительно могли сходиться с человеческими женщинами, но дети от этих союзов были тщедушны, довольно часто – бесплодны, как мулы, а тела их были деформированы. Женщины же рикши, сходясь с человеческими мужчинами, рождали лишь уродов или мертвецов.

– Как поживает моя дочь? – спросил Джамбаван, ведя их по лестнице вглубь земли.

И, словно бездетности было недостаточно, присутствие Сатьябхамы многократно усиливало все беды Джамбавати. Сатьябхама не скрывала своего презрения к Джамбавати. И то, что жители Матхуры больше уважали Сатьябхаму, несмотря на то что Джамбавати по отношению к Сатьябхаме была более старшей супругой, лишь усиливало это оскорбление.

Но партнерство Кришны с Джамбаваном строилось на возможном рождении ребенка от Джамбавати, хотя сам Кришна и не испытывал по этому поводу особого энтузиазма.

– Джамбавати живет как царица. Я поселил ее в комнате на самой вершине самой высокой башни в Матхуре. Ее овевают могучие ветра. – На этот раз он сказал чистую правду.

Джамбаван сыграл центральную роль в истории Кришны «из грязи к богатству и республике». Рикши были весьма ученой расой, а Джамбаван считался одним из самых ярких умов среди рикшей. Однако гурукулы^[1] и цари избегали его просто потому, что он был иным. И, благослови Яма человеческие предрассудки: раз они его потеряли, то его нашел Кришна. Для того чтобы раскрыть секреты Драгоценной Шьямантаки и ее мистических механизмов, ему был нужен разум Джамбавана. Ему нужен был кто-то, кто сохранил бы все в секрете вовсе не потому, что нуждался в золоте.

Столь способные души, не поладившие с остальными людьми, созданы для того, чтобы стать партнерами. Как вариант, можно было бы нанять ачарью из Меру, но это мгновенно положило бы конец всякой секретности. Ну, или можно было просто отрезать этому ачарье язык и похитить всю его семью. Ибо, если бы наружу просочилась тайна Шьямантаки, на нее бы заявили права Саптариши, и Кришна до сих пор был бы всего лишь личным секретарем деспотичного царя.

– Кстати, Джамбаван, Сенат одобрил перенос Матхуры на Алантрис. Теперь он будет называться Дварка.

– Дварка… да. – Он говорил медленно, как и любой рикша. – Город Врат. Хорошо придумано.

– Без тебя это было бы невозможно. Без тебя и твоих волшебных устройств.

– Волшебства не существует, Кришна. Это просто секреты, которых мир еще не знает. Стекло у тебя? – Джамбаван выжидающе наклонил свою лохматую голову.

– Большая партия вайкуншарда сейчас как раз находится на пути к тебе.

– Превосходно! – просиял Джамбаван и неторопливо двинулся вперед.

– Почему бы тебе просто не отнести Драгоценную Шьямантаку в форт Матхуры? Разве она настолько большая? Я понесу ее на себе, – прошептал Сатьяки Кришне, пока они шли по туннелям. Сатьяки очень не любил туннели. – Мы проделали весь этот путь до этого проклятого места…

– Терпение, Сатьяки. Я знаю, что держал тебя в неведении, но чем темнее ночь, тем ярче сверкают звезды. – Кришна постарался разогнать его страхи.

– Но ты и сам знаешь: посмотри на звезды пристальней, и ты просто сгоришь, – Джамбаван явно не собирался ему помогать.

– Ч-что? – Сатьяки выпучил глаза, уставившись на Кришну.

– Не обращай на него внимания. Он своеобразно смотрит на вещи.

– Что я такого сказал? – невинно поинтересовался Джамбаван. – Существуют три вещи, на которые никогда нельзя смотреть: звезды, глаза своей свекрови и задница нага. Уж я-то точно это знаю!

– Нага? – усмехнулся Сатьяки. – Ты имеешь в виду говорящих змей?

Буря внезапно развернулась, преградив путь Сатьяки своим крошечным телом.

– По-твоему это смешно, пижон?

Сатьяки ошеломленно замер:

– Ну, мы ведь все знаем, что их не существует!

– Наги убили мою мать. Леса кишат этими гребаными нагами! – Она приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть Сатьяки в глаза. – Не надо мне рассказывать, что их не существует.

Сатьяки, ища поддержку, оглянулся на Кришну, но тот лишь покачал головой:

– Ну что, Сатьяки, пора освободить твой разум из тюрьмы невежества?

III

Рикшам нравился холод, и поэтому в подземном зале было весьма зябко. Веданское солнце мало подходило для звериных тел рикшей, и им требовался постоянный запас ледяных глыб, чтобы оставаться в здравом уме.

Хотя путешественники и вышли в темную комнату, расположенную глубоко под землей, сейчас над их головами расстилалось безоблачное небо, усеянное слабо мерцающими звездами. Сатьяки даже забыл об оскорблении, нанесенном ему Бурей, и так и замер, пораженно распахнув рот. Сжимающая меч Буря, напротив, так стиснула зубы, что вокруг рта появились морщинки. Они знали, что здесь, под землей, невозможно увидеть небо, но иллюзия казалась такой реальной!

– Что это, Кришна? – оглядываясь по сторонам, спросил Сатьяки.

На полу был нарисован круг, окруженный четырьмя металлическими концентрическими кольцами. Над невысокой колонной – по пояс, не больше – висел светящийся черным шар, вокруг повсюду валялись огромные куски расколотого вайкуншарда, а из стен и закоулков торчали тонкие металлические трубки, похожие на змей. Судя по тому, что по трубкам все время пробегали крошечные разряды молний, они были сломаны.

– Шьямантака, конечно.

– Что ты имеешь в виду?

Кришна указал на черную стену позади Сатьяки. На ней были выгравированы древние письмена, уничтоженные разложением, мхами и эрозией. Оставались видны всего несколько букв на высоком санскрите.

– Шья-ман-така, – прочел Сатьяки и резко повернулся к Кришне: – Не понял?

Кришна, явно наслаждающийся этим мгновением, обменялся лукавым взглядом с Джамбаваном.

– Шьямантака – не драгоценный камень. Это дэвский корабль.

IV

Кришна опять использовал Сатьяки, как аптекарь крысу, для того чтобы предсказать, как обычные люди отреагируют на Шьямантаку. Когда Сатьяки сказали, что Драгоценная Шьямантака на самом деле была обломками дэвского корабля, а не настоящим драгоценным камнем, и что все кампании Кришны строились на получаемом с его помощью алхимическом золоте, потрясение Сатьяки было вполне предсказуемым.

Юноша пришел в себя, лишь когда Джамбаван пригрозил, что он поцелует его своей волосатой мордой. Дальше потребовалось долго объяснять, как они наткнулись на обломки этого корабля; как скрыли его секрет от мира; как это помогло финансировать все задумки Кришны, ну и так далее.

– Отец Сатьябхамы нашел эти залы, будучи еще простым солдатом, – тихо сказал Кришна. – Когда он пришел с новостями о своем открытии, я был личным секретарем Кана. Эти новости так и не дошли до царя. Ранее я уже встречал Джамбавана в своих путешествиях и потому заручился его помощью. Остальное, как говорится, уже история. Весьма тайная история.

Сатьяки нервно сглотнул:

– То есть, – его обучение по использованию Шьямантаки как раз завершилось, – этот… этот корабль использовал золото, как свеча использует воск.

– Да, золото и что-то вроде молнии. Рикши нашли способ безопасно извлекать золото из дэвской нефти, а взамен получили возможность беспрепятственно копаться в ее секретах, ну и, конечно, солидное жалованье, – согласился Кришна.

– А теперь, – Джамбаван печально опустил уши, – поскольку все золото было извлечено…

– Шьямантака уже не такая и драгоценность. Буря, – Кришна повернулся к Серебряной Волчице, – ты все молчишь.

Буря пожала плечами:

– Да мне как-то насрать на это. Я здесь только для того, чтобы убедиться, что ваша голова остается на плечах.

– Очаровательно.

– Я… Я не верю в это! – Сатьяки дрожал всем телом. – Значит, дэвы действительно существуют. Я был так счастлив, не зная этого!

Кришна придержал Сатьяки за плечи.

– Не у всех есть привилегия оставаться невежественным, Сатьяки. За нами будущее, помни. То же самое касается и тебя, Буря. Сатьябхама послала тебя сюда, потому что считает, что ты ее самая талантливая ученица. Ты разочаруешь ее? Где твое любопытство?

Буря застонала:

– Прекрасно… Но я вообще не знаю, о чем ты говоришь! Кто такие дэвы? Что это за место? И если это корабль, который потерпел крушение, почему он пуст? Он же был должен что-то нести?

– Стоит ли мне поделиться с нею еще большим открытием? – со счастливой улыбкой на лице спросил Джамбаван.

– Во что бы то ни стало.

– Пойдемте, дети мои. Пришло время встретиться с моим другом.

V

Рикша вставил ключ в невидимое отверстие в стене, и раздался громкий шум – казалось, невидимый плотник распиливает дерево. Сатьяки скорчился, зажав уши руками, а Буря нахмурилась. Внезапно все затряслось, и Сатьяки испуганно вздрогнул:

– Оно движется! Все движется!

Кольца начали вращаться вокруг друг друга. Джамбаван привел их в действие, просто повернув ключ. Вся конструкция вращалась, кружилась, поворачивалась, наклонялась одновременно. Лишь сфера в центре осталась неподвижной. Казалось, от сильного жужжания, издаваемого механизмом, гудел весь мир, а на расположенных на стенах цилиндрах вспыхивали странные огни.

Механизмы невидимой машины издавали резкие, быстрые щелчки. Вскоре из шара хлынул свет – настолько ослепительный, что после приглушенного полумрака на него было больно смотреть. Постепенно работающие у дальней стены рикши и Кришна, стоявший по другую сторону от механического шара, созданного кольцами, стали выглядеть для Бури и Сатьяки чуть размыто, а затем и вовсе скрылись за появившимся призраком.

Сейчас для Кришны Сатьяки выглядел так, словно он смотрел на него сквозь рябь беспрестанно текущей воды. Сам же Сатьяки с распахнутым ртом уставился на появляющуюся перед ним полупрозрачную фигуру. Пусть Джамбаван и использовал слово «друг», но оно было столь же ложно, как и слово «драгоценность» для описания Шьямантаки. Но когда Джамбаван щелкнул пальцами и рабочие дружно задули ближайшие к ним факелы, видение приняло очертания высокого человека, настолько огромного, что Балрам казался бы рядом с ним крошечным. Впрочем, назвать это видение человеком было сложно. У него действительно было две руки, две ноги и лицо, которого не касались года, но при этом его кожа светилась белизной, не сравнимой с любой человеческой, янтарные глаза напоминали тигриные, уши были заострены, а одежда, казалось, была создана из проблесков звездного света.

Кришна с усмешкой разглядывал своих спутников, потрясенно уставившихся на призрачную фигуру:

– Ты хотела узнать, кто такие дэвы, Буря. Любуйся.

VI

– Это… настоящий дэв? – Сатьяки запнулся на полуслове.

Буря приблизилась к зависшей в воздухе фигуре, оглянулась на Кришну, и тот кивнул, тогда девушка протянула руку: под кончиками пальцев чувствовалась студенистая структура, палец беспрепятственно вошел в живот призраку, а вокруг руки кружился и танцевал бесформенный туман.

– Что заставляет тебя думать, что это не настоящий дэв? – спросил Джамбаван. Уши рикши радостно навострились.

– Ну, он же не пытается отрубить мне голову! – ответил Сатьяки.

Джамбаван усмехнулся:

– Мальчишка не безнадежен!

– Зачем ему отрубать нам головы? – спросила Буря.

– Такова их репутация! – ответил ей Джамбаван. – Это демоны, созданные из света и огня. Наш древний враг. Единственный настоящий враг.

Буря пожала плечами:

– Мне они ничего не сделали.

– Дэвы давно мертвы; так же мертвы, как Бессмертные и Дети Крови, исчезнувшие двадцать тысяч лет назад, – объяснил Кришна. – Любой недавно окончивший школу ачарья скажет вам, что их никогда и не существовало. Ни один ныне живущий человек никогда не видел дэва. Но теперь у нас есть доказательство того, что они действительно существовали. А на этом… – Кришна обвел рукой корабль, в котором они сейчас находились, – они путешествовали так же, как я путешествую на Гаруде.

– Дети крови? Бессмертные? Кто?..

– По одному вопросу за раз, Буря. Не больше. – Кришна вскинул руки, прерывая поток ее вопросов.

– Тогда что это такое? – Сатьяки поднял руку к полупрозрачной пульсирующей фигуре дэва.