«Минут сорок уже».

Я: «Понятно…»

Стас: «Тачка у него крутая, кстати. Костюм от „Brioni“. Короче, на стиле папик».

Я: «Она с ним, что ли, приехала?».

Стас: «Нет, позже подошла, спустя минут десять или около того».

Я: «Может деловая встреча?»

Османов прислал ржущий смайлик. Спустя секунду еще три. Я и сам понял, как бредово выглядил со стороны мой вопрос. Да уж…

Стас: «Он ей сразу заказ оформил, видимо в курсах, что девица любит. Да и сам не в холостую сидит: вискарь цедит…»

Откровенно говоря, мне было нечего ему на это сказать. Думал уже отшвырнуть от себя телефон, как на него прилетеле последнее послание от Османова:

«Папик расплатился за счет. Ушли вместе».

А следом и фотка: Тая вышагивает горделиво, у юбки сзади разрез почти по самые ягодицы – жесть. И этот сморщенный урюк позади нее телепается, придерживая девчонку чуть пониже талии. А та и не возражает.

Да ну и пошла бы она! Продажная, гуляющая с папиками баба! У меня аж упало все. Еще я после всяких доходяжных маразматиков объедки не подбирал. Предложение снято! Интервью не будет – точка! Пускай хоть на коленях ползать прибежит, хоть съедобное белье на себя нацепит. Не бывать этому, я сказал!

Как раз на этом моменте в комнате появился Ваче и сообщил, что баня растоплена и готова принять своих гостей. Я же приказал себе выкинуть тухлые мысли про Таю из головы и остаток вечера провел в приятной мужской атмосфере.

Кстати, сын Елецкого оказался нормальным мужиком. И тоже в детстве занимался хоккеем, даже имел успехи на этом поприще, правда дальше развиваться не позволил отец, аргументируя следующим:

– В кожаном кресле сменки реже, а деньги те же, – смеясь рассказал Саша, когда мы вышли на мороз после парилки.

Я спорить не стал. Черт их знает, сколько они гребут на взятках. Может реально мои будущие гонорары в НХЛ просто детский лепет по сравнению с теми цифрами, которые они перегоняют на свои офшоры.

А потому я решил перевести тему:

– Видел, как ты скривился, когда Михаил Петрович про новую жену рассказывал. Не рад, что ли, новой маме? – и прищурился, наблюдая за реакциями Елецкого-младшего. А она была очень интересной – чуть прикрыл веки, усмехнулся, сплюнул через ограждение.

– Да как тебе сказать? – посмотрел на меня Санек и красноречиво приподнял одну бровь.

– Да ладно? – заржал я, совершенно правильно истолковывая его сигналы. – А чего ты тогда счастливого жениха не просветишь насчет его избранницы?

– Уже поздно и нет смысла. Я думал, что Карина его очередная проходная подстилка, ну и нагибал я ее в свободное от работы время. А потом как гром среди ясного неба – женюсь, люблю, знать никого не хочу. Я пытался отговорить, как-то достучаться, а потом узнал, что он за ней слежку установил и конкретно сталкерить начал. Ну и понял: старика перемкнуло, пусть теперь уже тешится. В конце концов, это его жизнь, а не моя. Да и брачный контракт будет. Не жалко.

– Ну, тоже верно, – пожал я плечами.

На том и закрыли тему. Вернулись в баню, нажарились хорошенько. Старики наши нормально так приняли на грудь, да и Елецкий-младший тоже раздобрел и почти лыка не вязал. Ну а, я спустя пару часов такого времяпрепровождения, принялся откровенно скучать.

А тут опять Османов нарисовался.

– Слушаю, – ответил я на входящий звонок.

– А ты где?

– А ты? – усмехнулся я, не привыкший ни перед кем отчитываться.

– Под дверью твоей квартиры, жду пока ты мне откроешь.

– Зачем?

– Что значит, зачем? Сегодня у Скифа Днюха, ты что забыл.

– Блин, – впечатался я лбом в раскрытую ладонь. – Я вообще в датах потерялся. Я у отца на Рублевке.

– И как настрой?

– Ну я после бани. Мечтаю лечь и проспать минимум до завтрашнего обеда.

– Ничего не знаю, натягивай шмотье и дуй в город. Встречаемся в «Мадженте».

– Принято, – отрезал и отключился.

Затем распрощался с отцом и его гостями, оделся, сел в тачку и погнал в сторону города. По-быстрому зарулил домой, сменил одежду на более подходящую для ночного клуба и выдвинулся в «Мадженту» – самое пафосное место столицы с громкой музыкой, отличной кухней и легкодоступными красотками.

А Тая, любительница старушатины, пусть идет лесом!

Но уже спустя полчаса, прибыв в клуб и поднявшись в нужную мне вип-зону, где парни уже вовсю праздновали День рождения нашего общего друга, мое настроение стремительно упало с высоты птичьего полета и разбилось вдребезги.

И все из-за того, что за соседней ложей вальяжно расселся тот, кого я органически не переваривал всеми фибрами своего существования – Даниил Арсеньев. Форвард «Барсов», задача которого, очевидно, только и состояла в том, чтобы выводить игроков других команд на деструктивные эмоции, а дальше – игра в большинстве и шайба в воротах. И он со всем этим мастерски справлялся. Арс умел отлично симулировать, подныривал под парней «рыбкой», бил исподтишка или в открытую уже после остановки игры.

На последнем матче плюнул в ноги Жуку. А на позапрошлой вырвал у меня клюшку за что и выпросил смачный хук справа. Не жалею. С удовольствием бы повторил. Хоть и схлопотал за свой удар пять минут на скамейке штрафников.

И как бы мне этого не хотелось делать, но ко всему вышесказанному, стоило добавить то, что Арсеньев был отличным игроком, одним из лучших двусторонних форвардов лиги.

Наши взгляды встретились сразу, высекая искры. Он показал мне средний палец, я же только рассмеялся и задвинул ему еще более неприличный жест. Обмен «любезностями» прошел на ура, и я скривился, давая себе обещание, что однажды выбью из этого говнюка все его дерьмо.

Тогда я еще не знал, что судьба уже приготовила нам развеселую игру в одни ворота…

Глава 10 – Хочешь жить – умей вертеться

Тая

Освежив на губах алую помаду и расправив воротник белой блузки, я еще раз пристально оглядела себя в зеркало дамской комнаты. Не сказать, что особо переживала насчет внешнего вида, скорее просто волновалась. Решила, что все-таки попробую откровенно поговорить с начальством, расскажу как есть – ничего не тая про Артема и интервью, которое взять у меня вряд ли получится. Уж кто-кто, а этот надменный павлин, у которого мозги застряли между ног, точно не согласится помочь. Я поняла, что с ним вести переговоры себе дороже.

Сделав глубокий вдох, я закрыла за собой дверь в туалет и направилась в зал, стуча каблучками. Меня встретил официант, любезно улыбнулся и проводил к столику, где уже по словам парня, минут как десять дожидался Григорий Григорьевич. Он вальяжно развалился в кресле, широко расставив ноги, в руке держал бокал с виски.

– Добрый день, – я улыбнулась главреду, когда он встал при моем появлении, чтобы галантно отодвинуть мне кресло.

– Хорошо выглядишь, Тая, – он тоже выдал мне белозубую улыбку, скользнув при этом таким взглядом по моей фигуре, словно был голодным хищником, а я куском мяса. Типично мужским, короче.

– Спасибо, вы… тоже, – не поскупилась на комплимент я. Взяла меню, которое официант оставил и чуть не ахнула от цен. Это ж сколько надо зарабатывать, чтобы хотя бы по пятницам ходить сюда поужинать. Мне даже как-то неловко сделалось, сразу прикинула, сколько на карточке осталось и потянуть я тут хотя бы чашку чая.

– Я угощаю, – словно считав мои эмоции, заявил Григорий Григорьевич.

– Не стоит, я…

– Грех не угостить хорошенькую девочку. Да и я уже заказал тебе салат и горячее.

– Но…

– Никаких но, Тая. Я настаиваю, – он протянул руку, хотя я бы сказала ручищу, на минуточку с обручальным кольцом на пальце, и положил ее поверх моей. Внутри я вся сжалась от неприятного прикосновения. Ладонь у Полоцкого была холодная и потная, словно склизкий червяк. Бр-р! Я выдавила из себя скупую улыбку, честно выдержала пару секунд и максимально деликатно одернула руку. Еще этого мне для полного счастья не хватало.

– Что ж, спасибо, – сказала, откладывая меню.

– Не за что, – хмыкнул Григорий Григорьевич и принялся небольшими глоточками попивать свой напиток, попутно рассматривая меня из-под кустистых бровеей. – Ну, как продвигаются дела с твоим интервью, Таечка? Уже есть, чем меня порадовать?

Слово то какое подобрал. Мне застрелиться хочется, а уж до радости и вовсе как до Китая пешком.

– Я как раз хотела поговорить с вами об этом, – речь, которую я заготовила еще дома, в момент показалась мне глупой, несерьезной.

– Это будет сенсация года! – он в воздухе провел рукой, жестом показывая заголовок газеты. – Артем Бессонов – будущая легенда НХЛ в гостях у «Жизнь-ТВ». Это же просто бомба!

– Ага, – буркнула я себе под нос. – Замедленного действия.

– Вот тут ты права, милая, – Григорий Григорьевич сам себе чего-то кивнул, а я ещё больше растерялась. И как сказать человеку, что его планам не суждено сбыться? Особенно когда этот человек уже успел растрепать всему отделу о своих якобы достижениях. Ох, уж эти мужики… а ещё говорят, что у женщин язык без костей. Конечно…

– Знаете, может это и не самая удачная идея взять у Бессонова интервью, ведь есть куча других… – начала издалека я.

– Тая, Тая, Тая… – поцокал языком Полоцкий. – Ты ещё зелёная и многого не знаешь. Послушай, солнце, – он наклонился ко мне, словно собирался сообщить тайну вселенского масштаба. – За этим пацаном журналюги бегают как не в себя. Одно время даже премию серьезную обещали за интервью с ним, но этот упертый гад всем и каждому отказывал.

– Уж насчёт гада вы прямо в точку попали! – согласилась я. – Но…

– Ты правда не понимаешь, какие двери перед тобой откроются, если ты все-таки выбьешь из Бессонова согласие на интервью?

Я все прекрасно понимала. Но какой ценой мне это достанется? И смогу ли я хоть когда-нибудь отмыться от того дерьма, которым мне предлагают измазаться в обмен на мечту?

Тут нам принесли заказ, и у меня появилась пауза, чтобы немного собраться с духом.

Закинув большой кусок стейка в рот, шеф уставился на меня, явно ожидая продолжения. А мне кусок в горло не лез. Я для вида поковырялась в своей тарелке, а затем решительно отложила приборы в стороны и выпалила:

– Я не смогу взять у него интервью.

Сказав столь тяжелую фразу, я зажмурилась и скрестила пальцы под столом, принимаясь молиться всем известным мне богам.

– Шутишь что ли? – а после шеф даже улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся от души, мол заценил шутку и снова закинул кусок мяса в рот.

– Григорий Григорьевич, вы понимаете, этот Бессонов… он… он такая сволочь! – последние слова я проговорила шепотом и чуть наклонившись к Полоцкому.

– Да, да, – закивал мужчина. – Говнюк тот еще. Знаешь, однажды к нам пришел практикант, и я вот как и тебя, отправил его к Артемке. Так тот, падлюка, ему на голову ведро со льдом надел и волшебного пенделя прописал. Эпично послал, ничего не скажешь.

Глаза мои расширились, а сердце наоборот сжалось. Это что ж получается, я ещё хорошо отделалась?

– Однако как говорится, деньги не пахнут. Поэтому будь он хоть трижды свинья, но он нам нужен. Позарез, понимаешь?

– Понимаю, но но и вы меня поймите, Григорий Григорьевич: не могу я. Правда, – на последнем слове я так понизила интонацию, что самой стало себя жаль. Такой шанс, который вероятно, и не выпадет больше в жизни, а я должна упускать его из-за человека с пулей в голове. Иначе ведь и не назовёшь…

– В смысле не можешь? – Григорьевич выгнул в удивлении бровь и даже отложил нож с вилкой. – Или не хочешь? Я что-то до сих пор не уловил сути. Он дает тебе интервью или нет?

– Ну как сказать?

– По-русски и разборчиво, Тая! – выдавая свое нетерпение и раздражение, зашипел Полоцкий, а мое тело бросило сначала в дикий жар, а затем в лютый холод.

– Дело в том, что… он мой… вроде как… сделал мне неприличное предложение.

– Вот как? И насколько неприличное по десятибалльной шкале?