– На двадцать.

– Оу… поплачешься в жилетку?

Я по наивности не распознала сарказма в голосе Полоцкого, а потому и рассказала все, как на духу. Ладно, не все… о том, что двинула восходящей хоккейной звезде между ног, я уточнять не стала. Но про все остальное поведала в ярких красках.

– Какой подлец! – подпер рукой подбородок главред и покачал головой.

– Не то слово! – фыркнула я и вновь внутренне содрогнулась, вспоминая то зашкаливающее чувство брезгливости, которое испытала тогда, когда поняла, что меня тупо хотят использовать и выбросить за ненадобностью. Снова, черт его дери!

– Но, Тая…

– Что? – прикусила я нижнюю губу и почти с мольбой глянула на Полоцкого.

– Но что тебе мешает сказать ему «да»?

– Что, простите? – охнула я и даже рот открыла от крайней степени удивления.

Григорий Григорьевич же развалился в своем кресле, и какое-то время молча меня разглядывал с улыбкой на устах. И вид у него был такой, будто бы он видел меня впервые. Мне же стало не по себе от такого внимания, словно я сидела раздетая перед ним и ждала удовлетворения.

– Тая, милая моя, скажи, о чем ты мечтаешь? – наконец спросил он, а я замешкалась с ответом, потому как не поняла, на что был намек.

– В смысле?

– В прямом, конечно.

– Ну… о работе, достойной зарплате, интересных интервью, репортажах и ток-шоу, – я стала перечислять, пока босс не перебил меня.

– Видишь, у тебя правильные мечты.

– Я знаю, – неуверенно кивнула я.

– А мечты, как говорится, сами собой не исполняются. Да и волшебных золотых рыбок в нашем мире, на твою беду, не существует. Нужно вкалывать, Тая. Учиться правильно расставлять приоритеты, чтобы добиться всех своих целей. И смириться с тем, что чем-то придется жертвовать на пути к целе.

– Я с вами абсолютно согласна, но… – сделав короткую паузу, больше для того, чтобы собраться с духом, я договорила. – Не могли бы вы все-таки войти в мою ситуацию и дать мне другое интервью? Кого угодно, хоть самого дьявола! Я на любое согласна, но только не Беса! Пожалуйста…

Григорьич помолчал, затем засмеялся, да так громко, заливисто, словно год его никто так не смешил. А потом он вдруг поддался вперед и жестом показал мне, чтобы я тоже чуть придвинулась.

– Золотце мое, послушай, – шепотом произнес босс. – Хочешь хорошо жить, умей вертеться. Слышала такое? И сейчас самое время повилять женским хвостиком. Ну что ты никогда мужиков не уламывала? Вон как вырядилась! Кофточку расстегни и буфера вытряхни как следует. В ресторан его пригласи, ногу на ногу закинь. Глазки построй ему, в конце концов, а потом томно скажи, что ты на все согласна. На все его требования.

– Это же… унизительно, – озвучивать свои истинные чувства мне хотелось меньше всего на свете. Но создавалось ощущение, что начальник не понимает в какую ситуацию попал его, пока еще, не совсем сотрудник. Ну должна же быть в этом мужчина хоть капля человечности? Малюсенькая такая… совсем маленькая?..

– Таечка, весь отдел ждет интервью, ты смекаешь это?

– Да, но…

– Никаких «но», дорогуша. Либо ты несешь мне сенсацию, либо проваливаешь искать себе новое место работы. Надеюсь, я доходчиво все объяснил?

По спине пробежался холодок, а сердце, оно будто сдалось раньше времени, сдулось подобно шарику, и приняло проклятое поражение. Я еще раз подняла взгляд на Григория Григорьевича и поняла, что нет в нем никакой человечности. Он такой же мудак, как и этот Сережа-Артем-Антон, тьфу! На всех! И на этого мужика тоже!

И на работу эту чертову тоже тьфу!

Глава 11 – Верняк

Тая

Больше всего на свете мне хотелось напиться, затем пойти на курсы бокса и как следует наказать проклятого хоккеиста. Это же надо – испортил мой первый раз, а теперь и на карьеру прицелился, хладнокровно, разбивая мечты. Неужели я о многом попросила? Да, согласна, Артем не давал интервью не только мне, но и в целом другим журналистам тоже. Он вообще кажется, не особо любил прессу. Но он был мне должен, черт его раздери!

И теперь передо мной остро стоял вопрос на засыпку: была ли на все эти отказы объективная причина или это очередной закидон самовлюблённого мудака?

Обида моя росла в геометрической прогрессии, поэтому я написала в нашем чате девочкам, что приглашаю всех в гости к нам с Кошкиной. Иногда чтобы заглушить слезы, вернее не дать случится целому потопу, я уходила в готовку. Мне нравилось возиться с продуктами, тестом, придумывать разные рецепты. Бабушка с детства вбивала мысль – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Поэтому она старалась сделать из меня идеальную жену. Но время шло, многое в современном мире менялось, включая и поведение женщин. А уж про мужчин так я вообще молчу, многих к этому полу можно отнести разве что, заключив в кавычки.

Бессонов – «мужик»! Но лучше так: Бессонов – мудак! Тут никакие кавычки уже не нужны.

Закупив продукты, я принялась печь тортик, нарезать салаты и бутерброды. А вечером, когда девчонки подтянулись с вином, мы все это благополучно принялись уминать.

– Господи, Котова, ты просто фантастически вкусно готовишь! Умереть – не встать. А я и простую яичницу могу запороть, руки ведь из задницы растут, – вздохнула горестно Леся и засунула в рот последний кусок торта, умолкая и закатывая глаза в очевидном экстазе.

– Поддерживаю, – активно закивала Полина, – вот же повезет какому-то счастливчику отхватить такую хозяюшку.

– Так, девки, мы тут не пожрать собрались, вообще-то, – перебила поток восторженных охов и вздохов Кошкина.

– Нет? – нахмурилась Леся.

– Нет! Мы тут для мозгового штурма. А ну-ка все пригляделись к нашей Тае и узрели на ее лице высшую степень озадаченности этой бренной жизнью.

Все девчонки тут же перевели на меня заинтересованные взгляды, и я фыркнула.

– Лупу дать?

– Не надо. Лучше начинай рассказывать, – заявила Полина, доедая последний кусочек мяса по-французски.

– Ну… – помялась я.

– Что ну? У тебя случается приступ готовки на целую орду голодающих только в том случае, если наступает полный звездец, – покосилась Люба.

Она права. Ходить вокруг да около нет смысла, да и мне действительно необходимо взглянуть на ситуацию со стороны. И надо признаться, сама я это сделать не в силах.

– В общем, не видать мне работы, девочки, – призналась я, чувствуя, как отчаянно задрожал подбородок. А потому сразу же взяла бокал и за раз осушила его до дна. Жаль, алкоголь не умел решать проблемы физического характера, хотя и с душевными он так себе справлялся.

– Это еще почему? – нахмурилась Леся.

– Это потому, что Бессонов хочет за него слишком много, – всхлипнула я и дала знать Кошкиной наполнить мне бокал еще порцией терпкого вина.

– А много это?.. – осторожно уточнила Полина.

– Это секс. Или на худой конец… э-м-м… ну… ну вы понимаете! – да я даже произнести вслух это слово была не в силах, что уж говорить о том, чтобы сделать это в реале.

– Нет, не понимаем, – подскочила со своего стула Кошкина и принялась шарить по кухонным ящикам. – А что у нас попкорна нет?

– Люба! – гаркнула я. – У меня тут горе, если что! Жизнь рушится, мечты горят, а ты…

– Ничего не знаю, мне нужна пояснительная бригада и попкорн, – рассмеялась Кошкина, а я закатила глаза. – Ну давай же, Тая. Это же так просто. Скажи «ми».

– Ми, – проговорила я по буквам, не понимая, куда она клонит.

– А теперь «нет».

– Нет.

– А теперь все вместе: «ми-нет».

– Дура! – поставила я диагноз своей лучшей подруге, фыркнула и снова отпила щедрую порцию вина.

– Пусть так. Но ты все-таки рассказывай нормально и без красноты на лице. Тебе, в конце концов, не три года, чтобы тушеваться на ровном месте.

– Ладно, – буркнула я, но все же залилась краской, в деталях рассказывая свою душещипательную историю. А закончив, принялась ждать от подруг поддержки и дельных советов.

– Вот козёл! – стукнула рукой по столу Леся.

– Артем? Нет, – покачала я головой. – Он хуже: сволочь, гад. Скотина!

– Мудак! Это же надо было такое предложить? – скривилась Полина. – И как совести вообще хватило?

– Так, погодите! – подняла руки вверх Люба, призывая всех к молчанию. А затем перевела на меня испытующий взгляд и спросила: – Тая, а вот ты скажи нам, этот твой Гора-Жора, он вообще, как в постели тебе запомнился? Только отвечай честно.

– Причем тут это? – ошарашенно округлила я глаза и даже икнула.

– Притом! – Люба облокотилась на спинку стула, крутя между пальцев бокал, вернее ножку от него. – Что может твой Сергей Антонович Артёмов дело говорит.

– Чего? – охнули мы с Лесей в один голос.

– Того! Работа хорошая на дороге не валяется, Тай.

– И что мне теперь за это ноги перед мудаками раздвигать? – насупилась я, поражаясь заявлению подруги.

– Так ты уже их, милая моя, перед ним раздвинула. Подумаешь: разом больше, разом меньше, – как бы намекнула Люба. И глаза закатила с таким видом, будто ничего в высшей степени дикого она мне не предложила.

– Люб! – прошипела я. – Ты в своем уме? Ты чего такое мне тут советуешь вообще? Окстись, Люб!

– Это ты сними белое пальто, подруга. Или зачем все мы здесь сегодня собрались, м-м? Да потому что тебе элементарно совесть не позволяет самостоятельно прийти к единственному верному выходу из этой западни. Так что давай говорить честно и открыто: Бессонов ничего тебе не даст, пока ты сама ему не дашь. И это факт. И от него никуда не деться. Так? Так! А ты с ним уже была. И тебе, на мою память, все понравилось. Тем более, что и на лицо он у мамы с папой симпатичный получился.

– Да ты прикалываешься? – окончательно выпала я в нерастворимый осадок.

– Ну так-то в словах Любы есть резон, Тай. Если тебе реально нужно получить его согласие на интервью, то соглашайся. Ну, действительно, а что тебе терять? – выдала Полина, и я совсем сникла. Надо же, как всем резко захотелось сплавить меня под асфальтоукладчик в лице гада Бессонова. Замечательно. Просто великолепно!

– Девочки, але, он меня использовал! – напомнила я. Кошкина же пожала плечами, взяла бутылку с вином и разлила всем новую порцию.

– А теперь его используешь ты, – подняла указательный палец вверх Полина.

– Да и скажем так, тогда, год назад, ведь ты и сама была не против попасть в его сети, – добила окончательно Леся. Она несколько раз тыкал меня этим, что мол Артем не виноват, что ему дурочка попалась. Согласна, может, я в то время, и не блистала умом и сообразительностью, однако подруги на то и подруги, чтобы оставаться на моей стороне, а не топить.

– Я была жертвой обстоятельств.

– Сексуальных, – хохотнула Люба и девочки засмеялись. – Надеюсь, размерчик там у него хороший был?

– Судя по полуголым фоткам Беса, – подхватила Поля томно, – у него там что надо.

– И это при наличии жениха! – покачала головой Леся. У Полны, в самом деле, был молодой человек, который планировал на ней жениться. Пока без кольца планировал, и без своей жилплощади, зато любил он ее ого-го как! И никогда не врал, в отличие от проклятого Бессонова. Чтобы ему там икалось.

– Слушайте, у меня тут вопрос жизни и смерти ребром стоит, а вы трусы Артема обсуждаете. Вам не стыдно?

– Не-а, – рассмеялись в унисон Леся и Полина.

– Да нормально все будет, – толкнула меня локтем в бок Кошкина. – Переспи с ним разок и дело с концом. Пф-ф-ф, нашла вообще, из-за чего голову греть. Чай, уже больше не девственница.

– Люб, он меня с дерьмом смешал! Трахнул и ушел в закат, пока я сердце по осколкам собирала и кропотливо клеила его целый год. А теперь что, снова лезть в это грязное болото? Да я вас умоляю… – я аж поднялась со стула и принялась расхаживать из угла в угол.