– Ах, да! Поэтому они до сих пор цветут. – Я наклонилась ближе к кусту, не в силах больше терпеть ни секунды, чтобы не дотронуться до этих бархатистых лепестков. Даже мягче, чем у обычных роз. В горле запершило от горечи, и мне пришлось слегка откашляться, прежде чем я смогла продолжить.

– Пышная листва тоже из-за этого? Ведь листья «девонширов» обычно бронзовые, не так ли?

– Да, именно так. Когда они взошли, листья стали приятным сюрпризом.

– Вы сами их вырастили?

Его загорелые щеки покраснели, и он склонил голову.

– Они из моей оранжереи, миледи.

– А как вы решили проблему с опаданием?

– Ну…

Так мы перешли к тонкостям скрещивания роз. Трудности, успехи, удачные и заведомо обреченные сочетания. Первоначальная скованность уступила место непринужденности, и Вебстер, как представился садовник, с горящими глазами рассказывал о том, чем явно был увлечен.

Солнце скрылось за бледной дымкой, и я потеряла счет времени, когда наш разговор зашел об обрезке и типе почвы, а затем об удобрениях.

– Лучше всего гуано, – сказал садовник, присев на корточки и разминая горсть плодородной земли. В его взгляде читалось что-то, похожее на гордость, когда он наблюдал, как она рассыпается. – Я никогда не видел, чтобы розы росли так быстро и хорошо, как в гуано.

Я вздохнула, глядя на идеальную глинистую почву и розы, которые были, пожалуй, самыми совершенными из всего, что я видела в жизни.

– Лучше, но дорого. А даже если бы я и смогла его достать, я бы все равно использовала его для овощей.

Вебстер взглянул на меня, нахмурив брови.

Придворной даме не полагалось выращивать овощи и отказываться ради них от роз. И уж точно стоимость гуано не должна ее волновать. Мое сердце забилось сильнее.

Беглый взгляд убедил, что на тропинке никого нет: только мы и беседка поодаль. Кроме него, никто не слышал, как я поскользнулась. Но это было немногим лучше, чем если бы один из придворных пронюхал о моих денежных нуждах.

– Или… скорее… – Я хихикнула, хотя сама быстро поняла, насколько это прозвучало нервно и неестественно. – Так мне всегда говорит наш главный садовник, – от напряженной улыбки свело скулы.

На дворцовой часовой башне большой колокол пробил двенадцать.

– О боги, как быстро летит время, – сказала я, сделав шаг назад. – Весь день могу говорить о розах и удобрениях, но я отрываю вас от работы. Прошу прощения.

Садовник наклонил голову, а на его лице возникла озадаченная улыбка.

Потому что я обращалась с ним не так, как леди обращается со слугой. Леди бы не стала просить прощения, а просто бы сказала ему вернуться к работе или даже не заметила бы, что отвлекает его от работы. Черт, я так растворилась во всех этих разговорах о розах и совсем забыла, что нахожусь не в своем поместье вдали от общества с его правилами.

Переволновавшись, я попыталась себя успокоить. Он просто кивнул мне головой и пожелал хорошего дня. Я подозвала к себе Весперу и поспешила обратно по тропинке. Она последовала за мной.

Если у меня останутся деньги после того, как я расплачусь с приставом, возможно, мне удастся раздобыть немного гуано или хотя бы костной муки. Для овощей, а не для роз – с ними было покончено. Стягивая перчатки, я размышляла об этом, когда подошла к беседке.

Всего в паре шагов из тени беседки на меня смотрела пара светящихся глаз. Я ахнула и застыла, выронив перчатки.

Но я знала, кому принадлежали эти светящиеся глаза – серебристые, как луна, – и глупое красивое лицо.

Я ждала, когда мое сердце успокоится от такой неожиданности, а также его фирменной ухмылки. Он постоянно выводил меня из равновесия – должно быть, ему понравилось, что меня так ошарашило его появление.

Но ухмылки не последовало. Даже уголки губ не дрогнули от удовлетворения.

Вскинув голову, он смотрел на меня так, что я почувствовала себя голой. В этом взгляде было что-то оценочное, но не так, как у Кавендиша, когда он взвешивал, насколько я полезна ему, а скорее… как будто он впервые увидел меня.

Черт, неужели он слышал, как я болтала с Вебстером о садоводстве? Неужели я вновь выставила себя полной дурой? Я сцепила руки, обдирая заусеницы у ногтей и судорожно прокручивая в голове весь разговор. О проблемах с деньгами он уже знал, – хватило одного взгляда на мое поместье, – но было ли что-то, о чем я могла проговориться?

Наконец он прервал эту немую сцену и, нагнувшись, поднял перчатки с земли.

Бастиан выпрямился и протянул их в пространство между нами, ставшее слишком узким. Его серебристые глаза пробежались по моему лицу, задержавшись на щеках, и, похоже, в них мелькнула тень улыбки, которая была совсем не похожа на его обычную ухмылку.

Будь я проклята, если смогу прочитать, что это значит.

Нужно воспользоваться моментом. Нужно больше кокетничать с ним.

Но его молчание и этот взгляд выбили из моей головы все, чему учила меня Элла. Что он такого мог подслушать, что вызвало такую реакцию? Должно быть, я что-то сказала, пока была так беспечна.

А может, это был еще один способ вывести меня из себя, на этот раз с помощью игры в искренность.

Я потянулась к перчаткам, ожидая, что он усилит хватку, и я не смогу их взять, как он уже делал со сферой, но… он этого не сделал. Прищурившись, я посмотрела на него, а затем медленно произнесла:

– Спасибо.

Он кивнул, отступил назад и свернул на другую тропинку.

Сжимая перчатки, я глубоко вздохнула. Что за странная встреча.

Это стало хорошим предостережением: не только у меня есть цель, но и у него тоже. И я понятия не имела, какая.

Мне нужно это выяснить, и не только ради денег, но и ради безопасности людей, которые мне дороги.

А судя по его взгляду, очень может быть, что и ради меня самой.

Глава 20

На следующий день после встречи в саду мне принесли большой горшок с розовым кустом – почти таким же, каким я любовалась. Сначала я подумала, что это от Бастиана, но затем прочитала деревянную табличку, воткнутую в землю. Она гласила:

Для леди Кэтрин. Надеюсь, эта красота порадует Вас.

Вебстер.

Я не расстроилась: не когда такой яркий всплеск цвета разнообразил размеренную обстановку моих покоев. Я поставила куст у окна в гостиной и проверила почву.

Вскоре после этого пришла Элла: но она не улыбнулась, как всегда делала – легко и беззаботно, – а просто напряженно вошла в двери. Я даже не успела спросить, в чем дело, как она уже неслась к розам, словно пчела. Типичная шпионка.

– От поклонника? – она посмотрела на меня, подняв брови; в тоне ее голоса чувствовалось напряжение. – От Бастиана?

– Просто небольшой подарок от знакомого. Почему ты такая взвинченная?

Она горько покачала головой голову.

– Нижнее белье еще не привезли, а оно мне нужно для сегодняшнего вечера.

– Да? – я придвинулась к ней поближе и округлила глаза.

Она не сказала мне, за кем именно Кавендиш поставил ее следить, но у меня было несколько предположений. Поскольку у Эллы не было защитного ожерелья от эльфийских чар, я была уверена, что ее цель – человек. Кто бы это ни был, Элла еще не спала с ним, но, похоже, ей соблазнение давалось куда лучше, чем мне.

– Да, – она воодушевленно закивала, и к ней почти вернулось ее обычное хорошее настроение. – Надеюсь, сегодня мы с моей целью хорошенько пошумим.

Элла не говорила об этом, как о рутине или о мероприятии, которое нужно быстрее перетерпеть. Ее воодушевление заставило меня улыбнуться.

– Ну, я могу сходить и забрать белье. Мне не сложно.

– Нет, я не могу просить тебя…

– Ты и не просишь. Я сама вызывалась помочь. На Веспере я доберусь быстрее, чем в карете, да и к тому же я не была в городе с тех пор, как сюда приехала.

И я буду чувствовать себя полезной. Сидеть с королевой и шататься по светским мероприятиям сложно было назвать работой. Мне не удалось добиться успехов в отношениях с Бастианом, так что я чувствовала себя такой же полезной, как пожарные из бумаги.

С наигранным вздохом Элла согласилась и дала мне координаты ателье Блейз.

Во время прогулки выглянуло солнце, и, должна признаться, я почувствовала себя лучше. Улицы просто кишели прохожими, спешащими по делам, лоточниками, продающими всевозможные товары, и экстравагантными каретами, которые я была бы счастлива увидеть ночью на дороге. Город… жил.

Я добралась до ателье Блейз: витрины из стекла и позолоты привлекали прохожих своим невероятным шиком. Потребовалось всего десять минут, чтобы сложить все коробки с бельем на спину Весперы. Я старалась не задумываться о том, что в некоторых из них лежат вещи, которые я должна буду надеть. Перед Бастианом.

Но я не думала об этом. Нет.

Я отогнала эту мысль и повела груженную саблезубую кошку по длинному пути обратно во дворец, осматривая между тем город. Театры и огромные жилые дома в стороне от дороги. Рестораны и пышные парки. Рыночные площади с торговцами и полноводные фонтаны. Здесь было столько всего – много движения, много людей. Никто не обращал внимания на виселицу, темнеющуюся на другом конце большой площади, через которую я проходила. Я не могла оторвать от нее взгляд, в горле встал комок.

Виселица или топор?

С тяжелой головой я все еще думала о наказании за мои преступления, когда мы въехали на кошачий двор. В своей одежде для верховой езды я ничем не отличалась от остальных рабочих на дворе, ухаживающих за кошками, поэтому без лишнего внимания отвела Весперу в стойло, отстегнула коробки и сняла с нее попону.

Но мне недолго удалось побыть с ней наедине – едва я начала расчесывать ей мех, как откуда-то появилась девочка-служанка и сменила меня. Другая унесла седло и уздечку, а какой-то паренек нагрузил себя коробками и отнес их в мои комнаты.

Для меня работы не осталось.

Я подавила вздох и направилась во дворец. Когда я вошла во внутренний дворик, в котором обычно царила тишина, от гравия отражался низкий гул знакомого голоса. Бастиан.

Слов нельзя было разобрать, и, остановившись за живой изгородью, я стала наблюдать.

Рядом с эльфом, касаясь его руки, стояла женщина с темными волосами; зеленое платье на ней было слишком пестрым, чтобы считаться модным, и тем не менее сшито оно было хорошо. Но взглянув на ее лицо, усеянное веснушками, я чуть не упала прямо в живую изгородь.

Я узнала ее.

Темные волосы, голубые глаза и озорная ухмылка. Черт возьми, да это моя скупщица Уинифред, также известная как Уин. Это ей я продавала награбленное на протяжении десяти лет. Правда, я никогда не видела ее в таком изысканном наряде, но никаких сомнений – это точно она.

Разговаривает с Бастианом.

Она должна быть в Веруламиуме, где расположена ее лавка. А не здесь. Не во дворце. И не разговаривать с мужчиной, за которым я шпионю.

Мое сердце громыхало, словно эти две части моего мира столкнулись не посреди Ривертон Палас, а прямо в моей груди.

С застывшим лицом я смотрела эту парочку.

Уин здесь, во дворце в Лундене, а это значит, есть риск, что наше с ней знакомство может быть обнаружено, а мой секрет раскрыт. А то, зачем Бастиан говорит с ней… Тут все очевидно. Я сказала ему, что продала его сферу. И каким-то образом – каким-то чертовски невероятным образом – он нашел Уин и пытается узнать, где сейчас сфера.

Он не просто дразнит меня. Он сует свой нос в мои дела. Бесцеремонно.

Когда я натолкнулась на него в саду, разве он не шпионил за мной? Или у меня уже паранойя?

Милостивые боги, это я должна шпионить за Бастианом, а не наоборот.

Черт знает что происходит. Я приехала всего пять минут назад и уже во что-то вляпалась.

Грудь сдавила тяжесть, и, втянув воздух, я попыталась найти лучшее положение, чтобы услышать, что скажет Уин. Но безуспешно.