Звездная карта царя Саула (страница 11)
– Якобы они хранили тайну некоей Звездной карты, дарующей раз в тысячелетие бессмертие тому, кто к ней прикоснется. Бессмертие на тысячу лет! И тайна этой карты передавалась по наследству веками – от отца к сыну. Или внуку. Только не к дочери. Свои законы, знаете, были у этих лукомонов! Не доверяли они своим дамам. Карта была из черного камня внеземного происхождения и имела в себе гнезда – каждый для самого драгоценного камня. Не для любого – только для своего. И отпечаток для руки. Этакую вмятину! Соберутся эти камушки раз в тысячу лет – вот тебе и почти вечная жизнь. А Веня был одним из потомков этих этрусских царей. – Крэмм азартно ткнул пальцем в сторону Крымова: – Каково?! Одним из наследников лукомонов. Хранителем Ключей. Представляете? Должность такая. Ну, там, был у императоров статс-секретарь, был старший камергер или гофмейстер, а тут «Хранитель Ключей»! В историю же якобы карта вошла как «Звездная карта царя Саула», потому что попала в руки одному малоазийскому деспоту. Вот однажды пили мы с Веней коньяк – он об этом и рассказал. Малышев спиртное переносил плохо, знал за собой грешок. Крышу, как говорит молодежь, ему сносило. Да и я тоже не злоупотреблял. А тут Веня поддал и разговорился. Мы в тот вечер оба хорошенько надрались. Веня мне еще сказал, что есть повод. «Какой?» – спрашиваю я. А он говорит: «Прости, не скажу». Я ему: «Обижусь». А он: «Твое дело, Эрни, – так он меня звал, – но это не только моя тайна». Я спрашиваю: «Профессиональная?» Все мы завидовали друг другу. Он отвечает: «Нет, личная». Ну ладно, думаю, если личная, то так и быть – не стану донимать человека. Принес коньяк, и хорошо. Правда, я еще тогда знал, что у Вени был роман на стороне. У нас в издательстве, где мы наши труды выпускали, работала машинистка – хороша была, передать не могу. Милой звали. Высокая, стройная как березка. Муж у нее погиб. Все за ней ухаживали, я в том числе. А потом как-то вижу: они под ручку с Веней идут. На другом конце города. Меня увидели – их как током дернуло, сделали вид, что не заметили. Так, думаю: видать, есть что скрывать этой парочке! Веню спросил, он говорит: мы в кино сходили, и все. Пожалел, мол, даму. Не проговорись только: Катя узнает, переживать станет, а у нее сердце больное. Мила вскоре уволилась, нашла другую работу. А много лет позже, когда мы с Малышевым уже рассорились, вижу я нашу Милу, пополневшую, с мальчиком лет двенадцати. И что вы думаете – копия Вени Малышева! Худой, долговязый, с копной светлых волос, с таким же носом и губами. Только уменьшенный. Подсчитал года, когда мы с ним сидели и отмечали. Вот, думаю, оно, «событие-то», как на ладони! Залюбуешься! Веня всегда страстно хотел мальчишку, но у Кати были проблемы со здоровьем, и Галина, он знал это, была их первым и последним ребенком. А спустя еще годков семнадцать я Костика Голикова, это его имя и фамилия, в городской библиотеке увидел. В отделе редких книг. Теперь уж он совсем копией Вени стал – не отличишь. Малышев-младший, да и только!
– И когда же это было? – поинтересовался Крымов.
– Да с год назад. Не знаю, виделись ли они с отцом, – Эрнест Эрнестович пожал плечами, – и если да, то как часто? Но коли уж Веня и своим мало уделял внимания – и Катюше, жене его, святая женщина, скажу я вам, и дочке Галочке, – не уверен, что сыном он интересовался как-то особенно. Или напротив – уделял много? Только никто об этом ничего не знал? Но отчего же тогда гордую свою фамилию не дал сыночку? – усмехнулся Крэмм. – Сколько вопросов, товарищ сыщик!
– Пожалуй, что вопросов много, – задумчиво откликнулся Крымов.
– Что до всей его ахинеи, которую он тогда нес, я бы сам ее в жизни не запомнил. И выпили многовато, и чертовщину такую только во сне и услышишь. Проснулся, очухался, и все ушло. – Крэмм хитро прищурил глаза. – Да только мы с Веней в тот вечер под гитару пели, на два голоса, у меня – фальцет, у него – басок. Вот магнитофон и включили. Я его только купил – новинка, чудо техники! Спеть-то мы спели, а выключить аппарат забыли. Так на пленке и остались его лукомоны. Четыре царя: Повелитель Звезд, Великий Звездочет, Воин Света и Хранитель Ключей.
– Вы запомнили всех?
– Еще бы! Я сколько раз ее слушал! Наизусть выучил! Веньке только ничего не говорил. Как-то было нехорошо, точно я специально все подстроил. Потому что на трезвую голову он бы всего этого мне никогда не рассказал. Он даже и не спросил меня на следующий день: ничего, мол, странного я вчера тебе не наплел? Я же сказал: не пил он никогда прежде. Вот и переклинило. Из тайников души вытащил эту историю. Кстати, еще он сказал, откуда взялась та карта из черного камня внеземного происхождения.
– И откуда же?
– Якобы она попала в руки этому царю Расену как подарок от внеземной цивилизации, – Крэмм рассмеялся. – Нравится вам эта история?
– И что, сохранилась эта пленка?
– Нет, – махнул рукой Эрнест Эрнестович. – Сколько прошло – тридцать лет? Пленка от старого магнитофона-то. Сыпаться начала. Когда мы с Веней поругались, я ее и выбросил. Зол я был на него, да и сейчас зол, хотя, каюсь, на покойников обиды держать не стоило бы.
– А его сын, Костя Голиков, до сих пор в библиотеке работает? – взглянув на часы, спросил Крымов.
– Сходите – узнаете. Да, забыл, четыре царя должны были скрывать истинное месторасположение этой карты, пронести эту тайну через века. Чтобы однажды Звездная карта царя Саула набрала силу. За царями, кстати, охотились – противоборствующий лагерь. И эта вражда также длилась тысячелетиями! Почему Малышев не писал романы? Не хуже чем у Ефремова бы вышло. Вот только кто должен был воспользоваться картой, ее силой, я так и не узнал. Мы начали спорить, ругаться. Может, сам Веня имел на нее виды, – саркастически усмехнулся Крэмм, – а может, кто-то другой? Царя же четыре! Это еще не считая их врагов! – Старик оживленно покачал головой. – Кажется, я рассказал вам все. И знаете, испытал облегчение. Да-с! Точно на исповеди побывал! Только меня за сумасшедшего не принимайте, господин из органов, прошу вас.
– Уверены, что вспомнили все? – деловито спросил Крымов.
– Уверен. – Эрнест Эрнестович хлопнул по тощим стариковским коленям. – Даже кое-что от себя прибавил, – пошутил он. – Может быть, чайку на дорожку, Петр Андреевич?
– Да нет уж, – поспешно вставая, искренне обрадовал гость разговорчивого хозяина дома. – Я в конторе выпью. Казенного. Эмвэдэшного. Дел у меня сегодня еще, – он приставил тыльную сторону ладони к твердому кадыку, – по самое горло. – И той же рукой неожиданно козырнул: – Будьте здоровы!
Выйдя из подъезда, он тотчас набрал номер своего куратора, Антона Антоновича Долгополова, мастера фантастических рассказов и еще более фантастических поручений. Вот сейчас он спросит у него, просто ли так он слушал ту историю про царя Саула и Звездную карту или тут был дальний проброс? С умыслом? Нагромождение тайн, в путах которых, как рыба в сетях, суждено бултыхаться ему, Андрею Крымову? Но телефон, как назло, откликнулся только гудками. Не брал трубку старый чудак. Писать СМС детектив не стал – быстро остыл. Позже поинтересуется – сейчас были дела поважнее.
5
Суходольцы читать не любили. А если и любили, то читали дома. Потому что в городской библиотеке было пусто. Ну а в отделе редких книг, куда Андрей Крымов попал по еще одному поддельному удостоверению, можно было снимать фильмы ужасов. Тут уже стояла зловещая тишина. Да и освещение навевало безотчетную тоску. Стеллажи были погружены во мрак, дорожки между ними таили опасность. А свет дальней лампы над рабочим столом в конце залы, где сидел за бумагами худой молодой мужчина с копной светлых волос, разливался таинственно и предостерегающе.