3

Лана была разочарована. После экскурсии она устала и проголодалась, но все равно надеялась на романтику. В конце концов, разве это не романтическое путешествие? Хоть и не туда, куда хотелось. Во всяком случае красивых фоток, чтобы похвастаться в соцсетях, Лана наделала достаточно. Да и нужные тексты она писать умела: все-таки сценарист. Правда, пока только передач про разводы и измены на малоизвестном телевизионном канале, но это же ведь начало. Однажды она обязательно напишет шикарный киносценарий, и по нему снимут крутое кино. У нее уже есть три мелодрамы, вполне себе, но пристроить их пока никуда не получилось. Может, Тони однажды познакомится с кем-нибудь из мира кино и поможет?

Лана вздохнула. Ей хотелось ресторана, а вместо этого было невразумительное кафе на одной из соседних с гостиницей улочек.

– По-моему, неплохо, – заявил Тони, уминая сэндвич с копченым лососем и запивая его горячим чаем.

– А по-моему, это вредный фастфуд, коть, – обиженно выпятила губу Лана. – Здесь что, нет нормальных ресторанов?

– Нормальные рестораны остались в Глазго и Эдинбурге. Когда вернемся, обязательно сходим.

– Скорее бы вернулись, – пробормотала Лана и приступила к своему сэндвичу.

Надо признать, он действительно оказался очень неплох.

– Тебе разве здесь не нравится? – спросил Тони. – Тут же просто офигенно.

– Ну так-то да… необычно, но, честно говоря, хочется уже обратно.

– В Москву?

– Ты обещал Лондон.

– А, ну да. Лондон.

– Понимаешь, здесь очень красиво, конечно, но это… захолустье.

Тони молчал. Лана почувствовала, что сказала что-то не то. Во всяком случае, ему не понравилось. Тони всегда молчал, когда ему что-то не нравилось. Но молчал при этом так, что сразу становилось понятно – он недоволен.

– Я неправильно выразилась, – торопливо добавила она. – Здесь круто снимать кино, декорации шикарные, но здесь нет той бурлящей жизни, которая есть в больших городах. Я обожаю мегаполисы.

– Иногда от них неплохо отдохнуть.

– Я не спорю.

– Где-нибудь на Мальдивах.

– Почему нет?

И тут она поняла, что он ее дразнит. Только не поняла: это доброе поддразнивание или не очень, и решила сменить тему.

– Зато номер у нас неплохой. Правда, маленький и не пять звезд, но зато уютный.

– Вот видишь, главное – уметь находить плюсы.

Сэндвичи оказались настолько вкусными, что они повторили заказ и сытые отправились в гостиницу. Лана предвкушала душ и романтику. Тони при всей своей занятости умел выкраивать время на девушку и умел доставлять удовольствие. Даже имитировать ничего не приходилось. Это было приятным и немаловажным бонусом ко всему остальному. Квартира в центре, денежная работа, нежадность, привлекательная внешность и хороший секс. Разве можно не любить Тони? Разве можно его упустить?

Однако, выйдя из душа, Лана увидела, что Тони сменил одежду на более теплую и готов покинуть номер.

– Ты уходишь?

– Да, мне надо поработать. Здесь плохой интернет. Я заметил, что на улице связь ловит лучше. Во всяком случае, там, где мы обедали, она была гораздо быстрее.

– Это прямо так срочно? – разочарование в голосе скрыть не удалось.

Лана скинула на кровать полотенце, в которое была завернута после душа, и предстала перед Тони во всей красе. Но он смотрел в экран телефона.

Он вообще как-то… словно отстранился от нее. Вчера понятно – было прибытие на остров, потом ожидание номера и все такое, но сегодня. Или ей это просто кажется?

– Очень срочно, – ответил Тони, продолжая смотреть в экран.

– Там начался дождь. – Лана накинула на плечи тоненький пеньюар, который взяла с собой, предвкушая незабываемый уик-энд на уединенном острове.

– Я возьму куртку. – Он наконец отключил экран и посмотрел на нее. – Ты пока отдохнешь.

– Я вообще-то планировала отдохнуть с тобой. – Лана подошла почти вплотную и провела пальцем по еле заметному шраму над правой бровью.

Однажды она его спросила, откуда шрам, но он лишь отмахнулся: «Подрался». Представить себе дерущегося Тони было сложно. Скорее он мог уничтожить словом, одержать верх интеллектуально. Но Тони и драка… это звучало интригующе.

– Со мной отдохнуть не получится.

Он убрал в задний карман джинсов телефон, отступил на шаг, взял куртку с капюшоном и, бросив на ходу: «Не скучай», покинул номер.

И даже не поцеловал ее на прощанье. Если честно, он почти никогда не целовал ее на прощанье. Но сегодня это почему-то особенно задело.

Лана села на кровать и уставилась в окно, по которому стекали дождевые капли. Нет, если он так проникся этим островом, она потерпит, так и быть. Может, местная дикая красота и правда подскажет ей идею для сценария. Как Тони сказал? Главное – уметь находить плюсы? Окей. Если появилось время, его нужно грамотно использовать. Связь здесь действительно ужасная, зато можно внимательно проинспектировать сегодняшние фотографии и самые удачные обработать с помощью фильтров. И сделать себе маску. На девичнике Лана должна выглядеть сногсшибательно, сразу показать всем, кто есть кто.

Она – успешный столичный сценарист с устроенной личной жизнью.

Завидуйте! И желательно молча.

4

До озера Фея добралась быстро. Уже по пути начал крапать редкий дождик, в результате и без того сказочный пейзаж стал размытым и еще более сказочным. Начинало вечереть. Пока Фея решала, как под дождем делать зарисовку, капать вдруг перестало, но сесть все равно было некуда – все вокруг мокрое. Если рисовать, то стоя. Хорошо, что походный альбом был с твердой обложкой, почти как планшет. Фея не мешкая достала из рюкзака все свои принадлежности, а рюкзак бросила на мокрую траву. Ему не страшно. Зажав между пальцами три разных карандаша, Фея приступила к работе, она была настолько сосредоточена на озере, одиноких деревьях около него и линии гор, что не сразу заметила быстро идущую мужскую фигуру. Человек ее, скрытую за кустарником, не видел, Фея его бы тоже, наверное, не увидела. Просто он, если можно так выразиться, влез в кадр. Не осознавая, что делает, Фея начала его рисовать. Озеро, деревья и одинокий путник у подножия гор.

Почти рыцарь из легенды.

* * *

После окончания начальной школы все уже рассаживались по партам более свободно. Сидели кто с кем хочет. Единственное правило было – не болтать во время уроков. Самых злостных болтунов разъединяли, но это были единичные случаи.

А они почему-то не расселись. Может, потому, что в классе так и не заимели настоящих друзей, с кем хотелось бы постоянно общаться? А может, дело было совсем в другом. Может, они как раз и стали теми самыми настоящими друзьями. У него было совсем плохо с рисованием, и она часто дома рисовала сразу два рисунка – за себя и за него. Учительница по рисованию закрывала на это глаза и ставила обоим по пятерке. В конце концов, зачем круглому отличнику портить дневник оценкой по рисованию?

Он же на самостоятельных по математике часто решал по два варианта. Свой в тетради, ее в блокноте. И с этого блокнота она списывала. Учительница по математике что-то подозревала, даже хотела их рассадить, но так и не рассадила.

А потом блокнот стал помогать общаться на уроках. Можно было писать друг другу сообщения и по телефону, но телефоны у всех в начале урока забирали. А темы для разговоров почему-то все время появлялись именно во время уроков, а не на перемене.

В итоге математические решения перемежались записями. Ровными и понятными – его, неразборчивыми и кривыми – ее.

«Ты смотрела последнюю часть “Защитников”?»

«Нет и не буду».

«Почему?»

«Скукотища».

«Там в конце красивая графика».

«Может, гляну».

Потом формулы, формулы, уравнение, пять слов на английском и…

«Ты остаешься на факультатив по английскому?»

«Нет. У меня тренировка. Скоро соревнования».

«Когда?»

«В субботу».

«Волнуешься?»

«Нет».

Но, конечно, она волновалась. Она должна была показать результат. Тренер ждал если не победы, то вхождения в призовую тройку точно.

Он говорил:

– Ты готова. Только соберись, и у тебя все получится.

Но у нее не получилось. Это было не первое соревнование, и опыт имелся, и призовые места до этого завоевывались. Тренер ценил ее умение бороться.

– Ты молодец, – часто говорил он, даже когда случался проигрыш. – Ты боролась за победу до последнего. А это тоже дорогого стоит.

Но именно в те соревнования все рассыпалось с самого начала. Она старалась, правда старалась, только ничего не получалось. Подачи были слабыми, мячи пропускались с завидным постоянством. А все потому, что на трибуне она вдруг увидела его. Занервничала сильнее обычного, хотела показать себя с лучшей стороны и, как всегда бывает в таких случаях, – показала с худшей. Это был самый неудачный матч за все время ее занятий теннисом.

От злости, обиды и бессилия она потом долго рыдала в раздевалке.

Он прислал сообщение со словами поддержки.

«Ты все равно очень хорошо играла».

Она не ответила, зато в понедельник, столкнувшись с ним на школьном дворе, сказала, чтобы он больше никогда не приходил на ее соревнования, что он все испортил, что она должна была выиграть, что она все время чувствовала, как он на нее смотрит, что он ее сглазил. И что она вообще с ним разговаривать не хочет.

А он молчал, лишь кивал головой.

Она серьезно занималась теннисом до самого окончания школы. И он больше никогда не ходил на ее соревнования.

Зато она, начиная с девятого класса, ходила на его забеги постоянно.

5

Идея устроить вечер в пабе только для мужской части группы была необычной. Во всяком случае, у Василия в практике такое случилось впервые. Тем интереснее. Они договорились встретиться в том же пабе, где накануне ожидали готовность гостиничных номеров. Очень удобно – и пива можно выпить, и перекусить. Первым на встречу пожаловал Михаил. Когда Василий пришел, он уже сидел за столом. И это был не тот человек, с которым душа желала пообщаться. Против самого Михаила Василий ничего не имел, просто как-то неудобно говорить о погоде с человеком, официальная девушка которого строила всю экскурсию глазки экскурсоводу, а не своему парню. Василий отлично понимал, что с ним заигрывают. Наверняка это понимали и другие, возможно, и сам Михаил.

– Ты первый? – спросил Василий, присаживаясь напротив.

– Выходит, что так. Никак не могу решить, какое пиво взять: темное или светлое.

– А какое предпочитаешь вообще?

– Светлое.

– Значит, бери его, – посоветовал Василий.

В Михаиле не чувствовалось напряжения. Значит, он не заметил очевидного. Вот уж действительно правы те, кто говорят, что обманутый муж обо всем узнает последним. Не то чтобы Михаил уже муж, и не то чтобы Василий собирался наставить ему рога, но кто-то другой мог вполне.

– Я думал, что опоздал, а оказывается, еще не все в сборе, – к ним присоединился Стас.

– Мы пока пытаемся определиться с пивом, – сказал Михаил. – Вы какое любите?

– «Гиннесс».

– Попробуй шотландский эль, – посоветовал Василий, – здесь очень достойный, будет о чем вспомнить в России.

– Тогда я тоже, пожалуй, закажу эль, – решил Михаил.

В паб зашел Лёня и, увидев за столом знакомые лица, присоединился к компании, тоже согласившись на эль.

Тони появился последним, когда все уже приступили к дегустации шотландского напитка.

– Однако, – прокомментировал Михаил, понюхав эль и сделав несколько глотков.

Было заметно, что вкус ему показался необычным, и эль, наверное, крепковат.

– Я не опоздал? – спросил Тони, присаживаясь на свободный стул.

– Практически нет, – ответил Стас. – Куда-то ходил?

– Заглянул в одну местную лавку, купил верескового меда. – Тони вынул из кармана куртки небольшую ребристую баночку и продемонстрировал ее окружающим.

На баночке было написано: «Scottish heather honey»^[11].