Тем не менее великого художника из Феи не вышло. Наверное, чтобы стать великим художником, нужно иметь что-то большее, чем чувство цвета и композиции. К счастью, Фея, глядя на работы некоторых сокурсников в вузе, довольно быстро это поняла. У них в группе была пара ребят, поцелованных Богом, иначе не скажешь. По сравнению с их работами все остальные казались обычными, ничем не примечательными. И ее в том числе. Осознание данного факта было болезненным, а решение перейти на факультет прикладного искусства – непростым. Зато, как впоследствии показала жизнь, – правильным. Глина Фее покорилась не сразу. Этому предшествовал долгий период притирания, поисков и даже ссор, но в конце концов они друг друга поняли – мастер и материал. Вот тут как раз очень пригодилось то самое чувство цвета. Фея с вдохновением расписывала свои изделия, делая их то нарочито декоративно-яркими, то ища нежные полупрозрачные тона.

Василий закончил свою экскурсию, и народ начал расходиться. Фея проводила взглядом удаляющиеся спины и выдохнула. Наконец есть возможность побыть наедине с самой собой. Ей сейчас этого очень хотелось.

То, что все, кроме Стаса, приехали сюда парами, в душе отозвалось болезненно. Особенно если учесть, что сама Фея приехала сюда почти сразу после разрыва отношений со своим молодым человеком.

А тут… парочки. Да еще такие…

Прийти в себя после разрыва – было причиной номер два, почему она здесь. Вернее, даже один.

Хотя ничего неожиданного в самом разрыве не было. Все давно к тому шло. И винить Влада в произошедшем нельзя. Он долго ее ждал, долго с ней был, надеясь, что она… что? Станет полностью его? Фея тоже на это надеялась. Старалась. Очень старалась, но… не сумела. Она всегда была с ним и не с ним. Словами с ним, а мыслями с другим. И Влад устал. Три года назад Фея так надеялась на эти отношения, видела в них свой шанс, свое будущее… Влад был чудесным: добрым, внимательным, во всем ее поддерживал, все понимал. И это раздражало. Но Фея боролась со своим раздражением, уговаривала себя, что все хорошо, все очень хорошо. Только вот сердце не обманешь. Влад был бы прекрасным, великолепным другом. Но чем-то большим… чем-то большим ему стать не удалось. Секс был хорошим, качественным, только почему-то все больше и больше он казался Фее обязанностью. Постоянно приходилось себе напоминать, что она строит отношения с потрясающим человеком и не собирается его разочаровывать. Эти отношения ей очень, очень нужны. Ну а то, что секс с Владом не такой, как с тем, кто был до него. Так ведь это нормально, правда? Разные люди, разный секс.

Фея уговаривала себя, убеждала в правильности происходящего, и в итоге начавшиеся с оптимизмом отношения все больше и больше напоминали вранье. От этого вранья устали оба, и в какой-то момент стало понятно: это все.

Сакраментальные слова: «Мы провели вместе чудесное время, но, наверное, сейчас нам лучше расстаться» сказаны. Влад ушел в свою новую жизнь. А Фея осталась в старой. С одной стороны, она испытала облегчение, с другой – невыносимую боль. У нее не получилось. Попытка построить новую жизнь с другим человеком с треском провалилась. И жизнь снова напомнила глиняные черепки от разбившегося горшка.

Все валилось из рук. Работать Фея не могла. Получались не те вазы и не те блюда, не те орнаменты и не те цвета, все не то, не то, не то. Она сидела в своей мастерской и ничего не делала. Просто слушала в наушниках музыку, листала новостную ленту в телефоне, пару раз посмотрела интервью с известными психологами, которые, впрочем, ничем не помогли. Волосы одного психолога были выкрашены в жизнерадостный желтый цвет. Мол, живи ярко и так, как ты хочешь. В итоге Фея ради эксперимента окрасила прядь своих волос в фиолетовый и стала ждать результата: что-нибудь изменится или нет?

Ничего не изменилось. И тогда она поехала в магазин, где полностью сменила свой гардероб. Фея не могла себе объяснить, почему ее потянуло на вот такие длинные юбки, странные топы с цветочно-геометрическими орнаментами, бисерные чокеры и прочее. Она по складу характера была далека от стиля хиппи, а тут…

Мама, когда Фея заявилась в гости к родителям в новом виде, чуть в обморок не упала. Хорошо, что рядом оказался папа и со свойственным ему юмором произнес:

– Я всегда знал, что ты ребенок-цветок, но до этого почему-то предполагал, что кактус.

– Кактусы, бывает, тоже цветут, – беспечно ответила Фея.

И вот там, в родительской квартире, за вкусным домашним ужином родилась идея уехать на время, отдохнуть. Фея не помнила, кто именно ее озвучил. Позже ей почему-то казалось, что родители, все видящие и понимающие, но боящиеся лишний раз влезть туда, куда их не просят, давно обсудили это между собой, а потом просто подвели дочь к нужному решению.

Что Фея знала точно, так это то, что с мамой и папой ей очень повезло. И пусть в жизни мамы довольно часто случались разъезды, и в такие периоды Фея оставалась с папой вдвоем, у них была настоящая дружная семья.

А когда маму вызывали в школу по поводу плохого поведения дочери и она возвращалась домой боевая и готовая наказать своего упрямого, непослушного ребенка, папа лишь смеялся:

– Да она вся в тебя.

Мама после этих слов недовольно фырчала, но почему-то добрела, хотя всегда оставляла последнее слово за собой:

– Конечно, ты-то у нас образец воспитания. Мог бы привить дочери правила хорошего тона.

Идея сменить обстановку Фее понравилась, и она стала выбирать место. Перебирала разные варианты: от Дальнего Востока до Латинской Америки, а потом вдруг увидела в Сети фото Шотландии и пропала. Горы, озера, вересковые пустоши, средневековые замки. Если где и можно забыться, отдохнуть, напитаться новыми впечатлениями, то определенно здесь.

И ошиблась. Снова ошиблась. Это стало ясно сразу, как только Фея оказалась на катере, везущем их небольшую группу на остров.

А новый стиль, который, как она думала, подарит новые ощущения, стал вдруг до невозможности нелепым. И сама себя она чувствовала нелепой. Да что же это такое! Почему ей так не везет!

Фея смотрела на удаляющиеся фигуры, ставшие уже маленькими темными точками. Прочь, прочь, прочь… Как эти пары друг другу не подходят! Совсем так же, как собор не подходит Глазго. Правда-правда! Только Маша с Лёней смотрятся по-настоящему. А Ксюша с Мишей – вообще не вместе. А Лана с Тони. И что это за имя такое – Тони? Как кличка у маленькой комнатной собачки. Самому не противно? Рука непроизвольно потянулась к браслету и поправила его на запястье. После этого Фея заставила себя отвернуться от группы и направиться в сторону замка. Она же хотела его нарисовать.

Здесь было удивительно мало людей. Сам остров небольшой, и, кажется, его жизнь сосредоточилась в городке или поселке (Фея не знала, как правильно назвать населенный пункт) с его крошечной площадью, церковью, баром, мощеными улицами и уютными магазинами. Василий говорил, что здесь много ферм, но они расположены на приличном расстоянии друг от друга. Наверное, люди тут привыкли к уединенной жизни, к отсутствию лишнего шума и неважных новостей. Зато какое единение с окружающим миром! Фея шла мимо холмов, покрытых зеленью, любовалась на небо и горы, видела характерные сиренево-розовые полосы уже цветущего вереска. Реальность превзошла ожидания. Здесь оказалось все так, как на фото в Сети, и даже лучше. И, гуляя по этим дорогам, вбирая в себя царящую вокруг немного туманную красоту, нетрудно было поверить во все эти сказания про колдуний и тюленей-оборотней. Где же им всем жить, если не здесь?

Фея добралась до замка и снова застыла перед его старыми гордыми стенами, а потом подошла к воде. Море манило. Захотелось его запечатлеть. Не на фото, а от руки. Фея села на лавочку, которая стояла чуть в стороне. Вынула из рюкзака свой походный блокнот и набор карандашей. Рука работала быстро и точно. Линия горизонта, небольшой холм слева, чайка, парящая в небе, очертания замка. Она всегда, когда рисовала, забывала обо всем – ловила линии, цвета, настроение. Да, здесь был настоящий клад идей. Уже позже, когда пейзаж-зарисовка был готов, Фея подумала о том, что по возвращении в Москву можно создать полноценную шотландскую коллекцию. Допустим, сет из кружки и пирожковой тарелки или вазы и цветочных горшков. Серо-голубой цвет моря, переходящий в серебро, старая кельтская вязь, резные листья чертополоха… можно сделать красивые броши и кулоны и керамические подставки под горячие кастрюли и сковороды. В клетку!

Вчера, когда их группа шла к пабу, Фея увидела в витрине одного из магазинов керамику. Хорошо бы успеть сегодня до закрытия заглянуть туда, рассмотреть местные изделия.

Быстро сложив свои принадлежности в рюкзак, Фея направилась в поселок. К озеру она вернется ближе к вечеру. Все равно идея девичника не вдохновляла. Появиться, конечно, придется. Нельзя совсем проигнорировать это собрание. Как-нибудь посидит, потерпит… эту Лану. Надо признать, что Лана красотка. Как бы Фее ни хотелось обратного. Что ж. Пару часов Фея выдержит.

* * *

Более старательной и усидчивой она не стала, но к концу первого класса кое-что изменилось.

Среди третьеклассников был мальчик, которого боялись все. Из школы его исключить не могли – слишком влиятельный папа. Мальчик, которого ребята между собой звали Биг босс, чувствовал собственную безнаказанность и, собрав вокруг себя группу ребят, выбирал жертву, над которой с удовольствием издевался до тех пор, пока это ему не надоедало и не появлялся новый объект травли. Биг босс держал в страхе всех ребят начальной школы.

И вот очередь дошла до нее. Это случилось на перемене. Их было трое. Двое по бокам, а в центре сам Биг босс. Она до сих пор помнила его светлые, почти соломенные волосы и голубые глаза. И довольную улыбку. Мальчишки медленно наступали, перекрывая дорогу, и ей оставалось только пятиться. От страха даже голос пропал.

Девочки в классе рассказывали всякие ужасы. Кому-то отстригли кончики волос, кому-то разрисовали фломастерами руки и написали на пальцах всякие гадости, с кого-то снимали колготки и рассматривали трусики. Чего хотят от нее?

Не отрываясь она смотрела в голубые глаза Биг босса, ничего от страха не соображала и только пятилась, пятилась, пятилась, пока не почувствовала спиной холодную стену. Отступать дальше было некуда. И мальчишки довольно рассмеялись. А она от этого смеха словно проснулась. Исчезло гипнотическое состояние, руки вдруг сами сжались в кулаки. Уж что-что, а царапаться и кусаться она умела. И вот когда пришло решение броситься вперед, кто-то налетел на Биг босса со спины и ударил его по голове рюкзаком. Это было настолько неожиданно, что хулиганы на несколько секунд растерялись. Никто никогда даже не пытался с ними драться. Всем было понятно, что они самые сильные и крутые пацаны во всей начальной школе.

Секундного замешательства в рядах врага оказалось достаточно, чтобы отлепиться от стены и убежать. Она всегда хорошо бегала, с шести лет занималась теннисом, там нужна быстрая реакция, а вот ее спаситель бегал не так хорошо, к тому же ему еще мешал рюкзак.

– Т-т-туда! – бегать не умеет, а командует!

«Туда» – это в класс. Они бы совершенно точно не успели, Биг босс с командой в буквальном смысле наступали на пятки, но положение спасло появление учителей. При учителях драться не будешь. Бег перешел в шаг. И вот таким бодрым шагом они достигли дверей класса.

Естественно, Биг босс удара рюкзаком не простил и после уроков ожидал непокорного мальчишку во дворе школы. И естественно, он умел драться, а сосед по парте не умел. Каждый день после уроков он ездил на хор.

– Лечусь от за-за-заикания, – ответил он как-то на ее вопрос, нравится ли ему петь в хоре.

Ее вот на хор никто не записывал, хватало тенниса и художественной школы.

Мама, глядя на домашние задания из художки, не переставала удивляться.

– Не понимаю, ты можешь весь лист исчертить штрихами и терпения хватает, а написать ряд ровных букв терпения нет! Как это может быть?