Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое (страница 11)
Впрочем, когда его будут сажать, эти бумажки могут легко стать основой обвинения, учитывая, что там всё вообще белыми нитками шито, в материалах дела, то есть. Могли бы, то есть, но не стали и теперь уж подавно не станут.
– Копии сделал? – подозрительно смотрит он мне в глаза.
– Нет, – спокойно и твёрдо отвечаю я, хотя, вообще-то сделал, сфотографировал. – Я посмотрел ваши бумажки, но зато тоже много вам сегодня рассказал. Видите, я за полное взаимное доверие.
– Интересный ты кадр, Егор, – говорит он и я вижу, что у него камень с души свалился. – Смотри, жене моей не скажи, что Назара нет больше. Она уж так его ждёт. Он ей обещал там кое-что… В общем, не говори.
– Юрий Михайлович, вы тоже никому не говорите. Это совершенно конфиденциальная информация. Даже мои блатные партнёры не знают об этом. Это только между нами. Вы и я. Договорились?
– Хорошо, – серьёзно отвечает он. – Хорошо. Вот тебе моя рука.
Подозревать его в непорядочности у меня нет оснований. На самом деле, даже если всё, что я ему рассказал он сделает достоянием гласности, для меня мало что изменится. Это всё просто слова. Бла-бла-бла… Так же, как и фото документов.
А вот про Галю, ожидающую вестей от Назара, это интересно… Поражаюсь я людям… То есть, Лимончик тоже, как и Кухарь, планировал меня грохнуть после сделки. Получить деньги и грохнуть, а лилию ещё раз продать, теперь уже Гале. Ну ладно, что об этом говорить… Я, конечно, смерть не констатировал, но шансов выжить у него не было. Это уж точно.
Мы возвращаемся к столу и Чурбанов выпивает полный стакан рома. Вот как переживал.
– За Егорку, – говорит он.
– Егор, спасибо за духи, – улыбается Галя. – Не то, чтобы я без них страдала, у меня знаешь сколько разных, но ты удивил. И сделал мне очень приятно. Их ещё даже в ГУМе нет, в двухсотой секции. Кстати, мы с Натальей договорились, завтра едем туда за покупками. Если хочешь, тебя тоже приглашаем. Да, Наташа?
– Конечно, – смеётся она.
– Ты денежки девочке не забудь оставить. И вот ещё что, вам к новоселью подкупить нужно будет продуктов, да и из одежды там тоже что-то бывает вроде. Вот держи.
Она кладёт передо мной пачку чеков «Внешпосылторга». Внутреннюю валюту магазинов «Берёзка».
– О, спасибо большое! – восклицаю я. – Здорово. К новоселью нам действительно пригодится. Я могу рублями или баксами расплатиться.
– Да перестань ты.
– Нет-нет, так не пойдёт, тут много. Однозначно деньги отдам. Завтра Наталья передаст. Скажи только с каким коэффициентом.
– Шутишь? Какой ещё коэффициент?
– Ладно я всё понял.
Веселье продолжается, мы пьём чай с «Птичьим молоком», шутим и смеёмся. А потом едем домой.
– Ну что, – улыбаюсь я, глядя на Наташку. – Гульни завтра как следует в ГУМе. В следующий раз туда нескоро попадёшь. Пропуска только через ЦК получают и только одноразовые. А с Галей так можно пройти.
– Пойдём с нами. Тебе тоже что-нибудь модное купим.
– Ну, я же не диктор телевидения и не певец, – усмехаюсь я. – Мне выпендриваться нельзя, я комсомольский функционер. А ты красивая девушка. Тебе можно.
Мы подъезжаем к дому и выходим из машины. Прекрасный тёплый вечер. Уже чувствуется наступление весны, не календарное, а живое, настоящее. Воздух пахнет по-особенному и ветерок приносит что-то тёплое, вызывающее приятные ожидания.
Вот бы остановиться, бросить всё и просто жить, радоваться, растить детей, встречаться с друзьями, ходить в кино и театр. Эх… Кабы не знать, куда всё идёт, так и можно было бы, да…
Я захлопываю дверку машины и слышу приближающиеся шаги. Шесть человек в штатском, но сомнений в их клановой принадлежности нет.
– Брагин Егор Андреевич, – не спрашивает, а констатирует детина, похожий на Шварца из «Красной жары». – КГБ СССР. Пройдёмте с нами, пожалуйста. Вот постановление о задержании.
7. Десперадо
Цикличность жизни лучше всего видна в такие моменты, особенно если они случаются далеко не впервые. А у меня постоянно что-то да случается. Если доживу до преклонных лет напишу мемуары и сам себе не поверю. И может быть, даже скажу что-то вроде того, что всю жизнь мчался по кругу, как белка в колесе. Но сам же себе и возражу, поскольку шёл не по кругу, а по спирали, поднимаясь всё выше и выше. К недостижимым, практически, высотам.
Квадратные челюсти, как мистеры Смиты из «Матрицы» обступают полукругом, Лёха и Алик пытаются их теснить, но я делаю знак, и они отступают. Биться с миражами нет никакого смысла.