– Не могу представить, хоть убейте! – с кривой улыбкой покачал головой Мерадзе. – Что такое три измерения? Длина, ширина и высота. Они делают объём. Так? А как можно представить добавку в четырнадцать сотых? Это в какую сторону?

– Налево, – хрюкнул Редошкин.

– Почему налево? – не понял Мерадзе.

– Ну не направо же.

– Жора пошутил, – развеселился Костя. – Ты прав, Мир, я тоже не могу представить, что такое поворот на четырнадцать сотых, а главное – куда. Человек делает метровый шаг, а его сносит на четырнадцать сантиметров влево?

Карапетян озадаченно помял ладонью подбородок.

– Наша психика работает в пределах доступных физических законов и констант. Взаимодействие физических объектов в континууме другой мерности представить действительно трудно.

– Ладно, теоретики, – остановил дискуссию Максим, – мы ещё пофантазируем на эту тему. А теперь слушать приказ: пока у нас есть время и возможность, исследуем шахту. Очень хочется убедиться в существовании пути отхода, если мы не сможем долго оборонять Крепость.

– По-моему, если убрать ту люльку ко всем чертям, – сказал Редошкин, – мы сможем спускаться в шахту на аэромотиках.

– Я тоже так подумал! – воскликнул Костя.

– Сначала попытаемся запустить штатную технику спуска. Егор Левонович, вы ещё не разобрались с ресурсом раций?

– Не успел… простите.

– Займитесь этим сразу после того, как мы определимся с шахтой. Сейчас мы спустимся в нижний отсек вместе с лейтенантом, тщательно ощупаем механизм, и Мирон вернётся к вам, после чего вы включите программу спуска.

– Как скажете.

– Вперёд, подземоходцы!

Оживившиеся «подземоходцы» гурьбой двинулись в коридор, добрались до спиралевидного пандуса, соединявшего уровни базы, и спустились на самое дно Крепости, в «копчик», как мысленно видел положение отсека Максим, представлявший сооружение Демонов в виде позвоночника погребённого под землёй существа.

По пути встретили два десятка чёрных саркофагов, в которых покоились хозяева Крепости, и Костя, проходя мимо, пошлёпал каждый по боку ладонью, приговаривая:

– Спите с миром, господа Демоны, ваши войны закончились.

После очередного похлопывания на чело ботаника легла тень, и Максим, заметив, что молодой человек стал неразговорчив, поинтересовался:

– Чего приуныл?

Костя смущённо пригладил буйные вихры на затылке.

– Глюки, командир…

– Что?! – удивился Максим.

– Показалось, что некоторые гробы тёплые.

Максим оглянулся на последний саркофаг, показавшийся ему не чёрным, а фиолетовым, но они уже подошли к отсеку «копчика», и мысль проверить слова ботаника исчезла.

Отсек был скудно освещён пятном «плесени» на потолке.

Включили фонарь, осмотрели лифтовую колонну, свисающую из неё в шахту «авоську», изучили подходы к механизму спуска люльки, подходящие к нему короба и кабели.

– Вряд ли в этой коробке можно уместить два километра троса, – сказал Мерадзе, имея в виду колонну. – Чего-то мы не видим.

– Четырнадцать сотых, – издал смешок Костя.

– Чего?

– Егор Левонович сказал, что добавка к трём измерениям хвостика в четырнадцать сотых порождает нелинейные эффекты. Вот этот лифт и подтверждает его слова: он работает на эффекте «четырнадцатисотой кривизны».

– Пустомеля.

– А чо такого я сказал? Такое вполне может быть. Сколько раз мы убеждались в том, что наши чувства в мире Леса ненадёжны.

Мерадзе промолчал.

– Беги к Егору Левоновичу, – распорядился Максим, – пусть включает программу.

Лейтенант убежал.

– Ждём.

– А как мы увидим, поехал лифт или нет? – поинтересовался Костя.

– Увидим. – Максим пошарил лучом фонаря по отсеку, пол которого, раздвинутый ещё в прошлый раз секциями, так и остался упрятанным в стены, сосредоточил луч на колонне лифта.

– Можно и мне? – всунул голову в дыру Костя.

Редошкин сграбастал его и молча оттащил в коридор.

Прибежал Мерадзе.

– Я попросил Левоновича включить лифт через десять минут, осталось две.

С той позиции, какую занимал Максим, был виден лишь верхний край люльки, казавшейся намертво прикреплённой к нижнему обрезу лифтовой колонны. В какой-то миг этот край вдруг исчез, и Максим, услышав звук, напоминавший лязг затвора пистолета, без раздумий пролез в пробитое отверстие и оказался над обрывом шахты, успев заметить удалявшееся в темноту металлическое кольцо, к которому и крепились зубья-прутья «авоськи». Никакого троса не существовало и в помине. Механизм подъёма-спуска просто отпускал зажимы, крепившие верх люльки к основанию колонны, и та начинала падать вниз.

– Разреши? – попросил Редошкин.

Максим подвинулся, продолжая светить вниз фонарём.

– Не понял: где люлька? – пробормотал сержант.

– Упала.

– А трос?

– Его нет.

– Что же это за лифт такой? Каким образом кабина, если авоська и есть кабина, вернётся назад?

– Это знает лишь конструктор лифта… если это лифт.

– А что?

– Может, Сумасход таки вспомнит, что это такое.

– Давай проверим?

Максим помедлил, ворочая лучом фонаря.

– Дырка в двери маловата, аэробайк не пролезет.

– Расширим, не проблема, у нас куча работающих «бластеров».

– Уговорил, доделаем намеченное до конца.

Оба вылезли в коридор, и Максим объявил обступившим его спутникам план действий.

– Я тоже полечу с вами! – воскликнул Костя, не терявший энтузиазма ни при каких обстоятельствах.

– Полетим мы с Жорой! – отрезал Максим. – Всем ждать нас здесь не обязательно, Мир будет периодически проверять колодец, но не соваться в него. Зашевелились!

С помощью «бластера» расширили дыру в двери, по сути, окончательно её разрушив. Редошкин пригнал аэробайк, с трудом уместившийся в габариты коридоров. Пришлось даже складывать его боковые диски-крылья, как поднимающиеся дверцы земных суперкаров.

Костя и Вероника поднялись в сферу управления, и провожал разведчиков один Мерадзе, пообещавший наведываться в отсек-«копчик» каждые четверть часа.

– У меня вопрос, командир, – закончил он. – Что, если вы начнёте спускаться и наткнётесь на поднимающуюся люльку?

– Во-первых, вряд ли люлька будет возвращаться с большой скоростью, – успокоил лейтенанта Максим. – Мы сдадим назад. Во-вторых, если не успеем вернуться, воспользуемся «бластером».

– Лучше «фаустпатроном», – сказал Редошкин. – Помнится, когда мы дрались с африканцами, один выстрел из «фаустпатрона» разнёс сразу троих да ещё вырыл ямищу длиной около десятка метров.

– Всё-таки будьте повнимательнее.

– Не переживай, не впервой.

Загрузили в багажник воздушного мотоцикла несколько «теннисных мячей», а также пяток «нормальных» ручных гранат, взяли с собой штатное земное оружие – автомат АСМ и снайперский комплекс, приторочили над дисками «колёс» иновселенский «фаустпатрон» и два «бластера», и Максим, включив фонарь, повёл аэробайк в темноту колодца, сооружённого создателями Крепости неизвестно с какими целями.

Летели быстро. Луч фонаря пробивал мрак шахты на расстояние до двухсот метров, видимость была отличная, поэтому мотоцикл падал вниз со скоростью пикирующей на цель бомбы, так что ветер свистел в ушах.

Середины шахты, то есть черты, отделяющей одну её половину с нормальной силой тяжести от другой, где направление гравитации меняло знак, достигли буквально за пару минут. Пережили короткую паузу невесомости, начали «подъём», хотя по-прежнему мчались вниз, следуя вертикали шахты.

К счастью, предостережение Мерадзе о встрече с поднимающейся люлькой не реализовалось. Аэробайк на протяжении всего спуска-подъёма никого и ничего не встретил.

Замедлив скорость до метра в секунду, Максим вывел аппарат из шахты, и разведчики, взявшись за оружие, несколько минут потратили на обзор пейзажа.

Выход шахты, окаймлённый «бетонным» кольцом, венчал невысокий скалистый щит в окружении гигантских папоротников, чьи зонтичные кроны почти закрывали дыру в щите.

Никаких сооружений в пределах видимости наблюдатели не заметили, равно как не нашли и никаких следов «авоськи» лифта.

– Куда она подевалась? – с недоумением спросил Редошкин.

– Кажется, я понял, – задумчиво проговорил Максим. – Это аварийный выход. В люльку загружались важные функционеры Крепости, включали аварийную систему, и та выбрасывала беглецов в другой слой лесного «бутерброда».

– А что, хорошая мысль, – согласился Редошкин. – Поищем люльку? Ведь куда-то она грохнулась?

– Что нам это даст? Другое дело – оглядеть окрестности в поисках следов цивилизации. Может быть, этот слой вселенной Большого Леса представлял собой своеобразный катран^[2]? Зону, где были запрещены любые военные действия?

– В таком случае сюда могли переселиться любые расы Демонов, – рассудительно проговорил Редошкин. – Проиграли сражение там, под землёй, так сказать, сбежали сюда. Но мы не встречали здесь ни одного живого Демона, не видели никакой инфраструктуры. И сейчас вокруг никого, только Лес.

– Может, о существовании шахт знали только избранные.

– Такое возможно, – согласился Редошкин. – Хотя в нынешние времена трудно что-либо сохранить в тайне. Наши олигархи на Земле секретно понастроили себе бункеров на случай атомной войны, и что, никто об этом не знает? Ткни пальцем в интернет – тебе сообщат даже координаты этих бункеров. К тому же если бы здесь существовали только шахты, идущие от подземных крепостей и центров обороны, это объясняло бы их необходимость. Но мы нашли шахту, расположенную вдали от каких-либо сооружений и баз.

– Логично, – признал доводы сержанта Максим.

– Ты давно обещаешь побеседовать с нашим другом – Лесом. Он-то наверняка знает основы бытия своей вселенной. И про шахты, и про этот слой тверди, и про то, остался ли кто-нибудь из Демонов в живых.

– Да не так это просто, – буркнул Максим, ощущая одновременно стыд, раскаяние, сожаление и недовольство. – Каждый сеанс связи с Лесом забирает столько энергии, что…

– Понятно, – сказал Редошкин, не дождавшись продолжения. – Я не знал. Ты говорил, что с Викой тебе легче поддерживать контакт.

– Легче, но не в энергетическом, а скорее в психологическом плане. Мы вдвоём начинаем понимать Лес практически как человек. Однако энергии всё равно уходит много, и Вика сильно устаёт.

– Я не знал, – повторил Редошкин. – Понятно.

– Всё, закончили философствовать. Сделаем круг, полюбуемся на здешний лес и назад.

– Интересно, этот лес тоже разумен? – хмыкнул Редошкин. – Он сам по себе или часть нашего?

Максим ошалело оглянулся; сержант сидел сзади, обхватив талию майора руками.

– Что ты сказал?!

Редошкин неуверенно улыбнулся.

– Я говорю, лес везде один и тот же? Наш и этот? Или они разные системы? Наш разумен, а этот нет?

Максим выдохнул.

– Зашквар, как выразился бы Костя!

– Или отпад, – фыркнул сержант.

– Делаем так: полчаса потратим на ознакомление с местностью, потом садимся…

– Зачем?

– Я попробую поговорить с местным лесом, – закончил Максим.

Глава 9
Порох в пороховницах

Дорохов никогда не думал, что ему доведётся попасть в ситуацию несанкционированной начальством операции, смысл которой сводился к фразе: десантно-разведывательный рейд в другую вселенную для спасения группы попаданцев!