– Ну хорошо. Ты вернулась к своей практике?

– Да. Смогла возобновить работу только месяца через 2-3, когда уже была в силах не проецировать собственные боли на пациентов. Затем, как только удалось, слетала в Москву и поняла, что тебя здесь ещё нет. В смысле… тебя теперешнего. Потом рассчитала, что ты должен вернуться в августе. На всякий случай взяла билеты на начало сентября и не ошиблась. Какое счастье, что мы не разминулись и что ты вернулся не позднее, теперь ясно, что такое было возможно!

– Аня, ты молодец, что нашла меня! Но как узнала автомобиль?

– Сам описывал его тогда в подводе по дороге на венчание, помнишь? Белая тройка: мерседес 333. Не трудно запомнить такой номер. В остальном помог интернет.

– Ага, полезная штука, мне очень не хватало его в петровское время.

– Хотя многое пришлось вспоминать заново. Спасибо ещё, что все пароли я записывала в отдельный блокнот. Но и на его поиски было потрачено 4 дня – я всё перезабыла!

– А я вот просто нажимал везде «Забыли пароль» и восстанавливал. Всё хорошо, что хорошо кончается.

Отобедав, поехали отель, рассчитались за номер и забрали Анины вещи.

Затем отправились в Кусково – маленький рай. И беззаботно прогуляли там до самого вечера: разговаривали, катались на лодке, лежали на зелёном берегу, любовались друг другом, целовались и допивали последние глотки ласкового лета.

Аня восхищалась изменившейся и похорошевшей Москвой:

– Когда я покинула родину ещё подростком, город находился в едва ли не полуразрушенном состоянии: обшарпанные старые здания, грязные улицы, разбитые дороги, унылая типовая застройка. А сейчас – столица России превосходит по красоте многие европейские столицы!

– Согласен, сам был свидетелем того, как белокаменная восстанавливалась шаг за шагом – это был долгий путь.

– Россия очень пострадала во время Второй мировой, но наконец-то, пришло то время, когда она восстала из пепла!

– Она делала это неоднократно. Ещё царские времена Москва была сожжена больше трёх десятков раз. Жгли её и татаро-монголы, и прочие неприятели, и сами русские, когда отступали под натиском Наполеона, да и стихийные бедствия.

– Больше 30-ти раз?!

– Это наша птица Феникс.

Воссозданная в усадьбе графов Шереметевых атмосфера XVIII века пробудила в нас воспоминания о недавнем прошлом, только нашем прошлом.

– Знаешь, первое время по возвращении в Лион мне то и дело хотелось позвать горничную и дать ей распоряжение, – улыбнулась Анна.

– Со мной та же история: до сих пор останавливаю себя, чтобы не кликнуть Назарку.

Навстречу проехала карета с отдыхающими.

– И пыли из-под копыт здесь совсем немного. – заметил я.

– Да, наглотались мы её на сибирских дорогах! По прибытию служанке приходилось сменять не одну кадку воды, чтобы отмыть барыню.

– Таких роскошных карет было совсем немного в то время, – погрузилась в воспоминая жена, – даже в Москве и в Санкт Петербурге. Граф и его столичные гости рассказывали, что дворяне в основном обходились жалкими колымагами в одну лошадь, а красивые экипажи встречались только у царей и особо знатных бояр, так как являлись подарками иностранных послов и практически никогда не покупались русскими за свой счёт.

– Я слышал, что одна из богатых повозок, на которых ездил губернатор всея Сибири князь Гагарин, именно и была подарена неким иноземным послом.

– Верно, хотя Гагарин был сказочно богат и выписывал себе множество покупок из-за рубежа.

– Когда мы уезжали из Тоболеска шло следствие. Знаешь, чем закончилось?

– Читала в учебнике по истории, что за обман царя (сокрытие месторождений золота) и колоссальное казнокрадство Гагарин был осуждён и повешен на глазах всего двора. Тело его болталось на виселице 7 месяцев в назидание другим.

– Жестоко – в стиле Петра Первого. Ни бояре, ни простой люд не любили царя за его свирепость и приверженность к иноземным обычаям, а мой друг, боярский сын так и вовсе не мог спокойно говорить об антихристе на русском троне.

– Помню, как Михайло Васильевич всегда горячился, возмущаясь распутством государя, его решением жениться на срамной девке и царят от неё народить, а законную царицу Евдокию Фёдоровну в монастыре запереть и с сыном видеться не давать.

– Верно, Мишу чрезвычайно удручало бесчеловечное обращение Петра с наследником. Тогда ещё никто из местных не ведал, что самодержец, ведомый страхом и яростью, вскоре до смерти замучает царевича.

– Это ужасно! – Аня крепко сжала мою руку.

Я остановился, осторожно развернул жену к себе и обхватил за плечи:

– Ты теперь в безопасности.

– Знаю, – уже спокойно смотрели голубые глаза, – с тобой я везде в безопасности. Даже сейчас вспоминаю то дикое время, тех свирепых людей, мучителя-графа – а мне почти не больно и совсем не страшно, я не сжимаюсь комочком, как всего несколько месяцев назад! Долго же я ждала этого ощущения!

Мы крепко обнялись. И вот уже наши губы коснулись друг друга, как над Аниной головой гулко пролетел шмель.

– Ай! – отскочила моя француженка. – Саша, прогони его!

– Он и сам уже улетел! Какая же ты трусих, Анюта! – засмеялся я, наблюдая, как жена крутится вокруг меня, спасаясь от мохнатого насекомого. – В детстве мы с ребятами подкарауливали шмелей на цветках и гладили их мягкие спинки.

– Какой ужас!

– Сейчас поймаю, и ты сама убедишься в его пушистости.

– Нет-нет, пожалуйста, он ужалит!

– Глупости! Если просто потрогать, то самое большее, что сделает шмель – это пнёт тебя лапкой.

Красивое личико выражало страх и отвращение. Я понял, что Анин страх перед жужжащими насекомыми сильнее любопытства и любви к природе.

– Пойдём, – обнял её за талию.

И мы беспечно продолжили прогулку.

Тут внимание привлёк кучер, одетый по моде шереметевского времени. Сидя на кОзлах эффектной кареты, он лихо правил лошадью и зычно кричал отдыхающим: «Посторонитесь, господа, барышни на бал едут!»

Всё в образе этого человека гармонировало с атмосферой имения, кроме… кожаных ботинок с перфорацией. В общем-то, они не бросались в глаза, но…

Судя по взгляду, Аня тоже заметила нестыковку.

– Подобное случается со мной в театрах. – вспомнилось знакомое чувство. – Артисты отлично представляют героев ушедших веков. Костюмы, шиты по старинным лекалам. Постановка увлекает – зрительный зал полностью погружён в спектакль. В окружении реалистичных декораций я уже полностью погрузился в стародавние времена… как вдруг замечаю на ноге коварного барона или из под оборок шёлкового платья благородной графини – торчит современный ботинок с молнией! Всё – с этого момента волшебство улетучивается и становится трудно отделаться от ощущения, будто наблюдаю за ряжеными.

– Да-да, со мной такое тоже бывало! – энергично закивала жена.

– Стараюсь не смотреть на обувь артистов, чтобы не портить себе удовольствие.

– Полагаю, театру вышло бы слишком дорого, заказывать на каждого актёра сапожки под старину, если они всё равно не бросаются в глаза. К тому же все крестьяне на сцене, как правило, в лаптях. А помнишь, что они носили на самом деле в XVIII столетии?

– Мягкую кожаную обувь одинаковую для правой и левой ноги. Со временем она растягивалась по ноге.

– Вот именно, мы не так часто видели их в лаптях.

– Правда, за год я замечал лапти всего пару-тройку раз.

– Просто они не были столь распространены, как принято считать теперь. Из-за своей крайней непрактичности: изнашивались за 5-6 дней. В то время как чёботы, сапоги или коты из телячьей кожи носились годами и быстро принимали форму ноги. Охота и животноводство позволяли людям изготовлять более удобную обувь, нежели почти одноразовые лапти.

– Эх, мы так мало знали о тех временах! Реальная жизнь в петровском времени развенчала для меня множество мифов.

– Для меня тоже. Вот например, о крепостничестве. Ты знал раньше, что для становления лично зависимым не обязательно было родиться в семье крепостного?

– Да, в окрестностях Тоболеска и Тюмени слонялось много вольного люда, ищущего заработков, а также утеклецов (дезертиров), беглых каторжников. От нищеты они продавались помещику за хлеб на зиму, за жильё, за инвентарь и лошадь.

– А бывало, вольного мужика, в переписной книге барин просто указывал крепостным – с того дня и сам работник и дети его, не ведая подвоха, официально признавались собственностью господина. И никакой суд не принимал сторону крестьянина.

– Не ведал о сим обмане! – вновь вырвался из моих уст старорусский язык, освеженный воспоминаниями. – Михайло никогда так не поступал.

– А граф Алеев – вовсю.

– Подлец! Вообще, в плане закрепощения и торговли людьми тогда действительно творилось полнейшее беззаконие. Михайло Васильевич имел пикантную слабинку: покупал красивых девушек у их вольных отцов, живущих на барской земле. Причём крестьяне, как правило, с радостью продавали дочек, считая, что так на долгое время обеспечивают красотке безбедную и лёгкую жизнь, ведь в горничных ни сеять, ни пахать ей уже не придётся, а куском хлеба добрый барин покладистую наложницу не обделит.

– А графу добровольно не продавали девушек, – горько произнесла Аня, – потому что в припадке ярости это зверь часто убивал крепостных.

– Ты рассказывала, – я обнял жену, стараясь успокоить всплывшую в памяти боль.

– А помнишь Стефаниду – мою нерасторопную власовскую служанку? Она была куплена покойным барином у свёкра! Крестьянин тот был снохачём. Ты ведь знаешь кто это?

– Да. Снохач – старший мужчина в доме, который принуждал сноху (жену сына) к половой связи.

– Именно. Так вот, когда Стефанида 16-ти лет отроду вышла замуж за Петра, тот побыл дома всего две седмицы, а затем отец велел испросить у барина покормёжное письмо и отправляться по городам на заработки. Пётр не посмел ослушаться сурового предка и ушёл. Отец же приступил к жене сына с домогательствами. Та отказывалась и сопротивлялась. Тогда хозяин, не терпящий возражений от домочадцев, избил бедняжку и запер в подполе в одном сарафане (в ноябре месяце!). Голод, холод и побои заставили жертву сдаться в полное распоряжение деспота.

Однажды летом Стефанида купалась в пруду, её увидел барин – и воспылал страстью (девушка была прекрасно сложена). Не мешкая, он удовлетворил свою похоть – дело-то житейское для того времени. Красавица пожаловалась на жестокое обращение свёкра. В тот же день господин вызвал к себе снохача и договорился с ним о продаже девушки.

Через пару месяцев вернулся муж Стефаниды и узнал, что супруга теперь живёт с помещиком. Отец наговорил, будто девка-греховодница сама к барину в женище (в любовницы) перешла. – У Ани на глазах блеснули слёзы. – Муж подкараулил Стефаниду и едва не убил – охотники услыхали крики девушки. Скрутили Петра и привели на барский суд. Власов отдал парня в рекруты на всю оставшуюся жизнь. А Стефанида так и осталась при господине – одной из его трёх наложниц.

– Мерзкая история. – я крепко обнял Анюту.

– Люди продавали и покупали людей – это омерзительно!

– Бывало даже из своего же сословия! У Миши было много зажиточных крестьян, и один из них имел своего крепостного!

– Крепостной крепостного?!

– Да. Барин, внявший обещаниям платить впредь больше оброка, позволил мужику приобрести себе слугу-помощника.

– Удивительно! – и она уткнулась лбом в моё плечо.

– Эх, Миша, так мы и не погуляли на твоей свадьбе, не увидели твою невесту!

– Теперь уже жену.

– Справился ли он с многопольем? Что, если следующий год явился неурожайным, и землевладелец списал убыль на новую систему? И теперь он снова вернётся к трёхполью?

– Не волнуйся, – жена погладила по плечу, – технический прогресс однажды накроет Сибирскую губернию – это неизбежно, по крайней мере, в XIX веке уж точно.