– Ни за что!!! Но…ведь можно и не делать этого, да? Можно же? Можно в абсолютной тишине завершить очередной невзрачный рабочий день и спокойно разойтись по домам, не так ли?

– Ну-у…возможно, вы правы.

– Возможно? То есть, вы сомневаетесь? А я вот, глубоко убежден в этом!

– В отсутствии смысла чего-либо? Что, и жизни?

– Ну, конечно, Прохор Амбросович, конечно! Фантом, и не более того! Знаете, какова моя позиция, мое мнение, по отношению ко всему этом? Люди сами придумали сей пресловутый смысл, с целью подкрепить свои высказывания по поводу предназначения человека, что всё не просто так, что во всём, в любом действии, от обычного вдоха до, изощренного обнесения банка, есть нечто, являющееся предопределением нашей расы! Люди придумали смысл, чтобы было легче всё объяснить. Всё, понимаете? Всё! В том числе и саму жизнь.

– Вас послушать, и жить расхочется.

– Почему же?

– А смысл???

– Как? Вы до сих пор не поняли? Жизнь, как раз и дана для того, чтобы лишней раз подтвердить отсутствие смысла!

– Вы, часом, не атеист?

– Я – верующий, Прохор Амбросович, просто, у меня такая позиция.

– Парадоксальный вы!

– А это… Это забавно?

– Ну, без таких бесед было бы, действительно скучно! Все равно не разделяю вашего мнения, что смысл есть иллюзия!

– А мое мнение, Прохор Амбросович, и не нужно разделять! Потому как, оно в раз перестанет быть конкретно моим! Оно, страшно подумать, общественным может стать!

– Действительно, страшно!

– Не бойтесь, Прохор Амбросович, время уже вышло, домой пора!

– До завтра. Однако, завернули вы сегодня!

– Я же говорил, в дядю пошел,– тридцать лет в упаковочном отделе, это вам не шутка!

Последний день лета.

– Эх, Прохор Амбросович, завтра в отпуск. Прекрасно вам время провести.

– Спасибо.

– Шлите фотографии с море синего. Только, прошу, не в обнажённом виде.

– Как будто я славлюсь подобными вещами.

– Вот-вот, прежде чем фоткаться, не забудьте о вещах, оденьтесь.

– Да, ну вас.

– Шучу, шучу. Пишите, не забывайте.

– Всенепременно. Кстати, у вас ведь послезавтра день рождения? Примите заранее поздравления!

– Принимаю!

– Как отмечать планируете?

– О! Я устрою грандиозную пирушку за городом, на благодатном речном берегу. Соберутся вся родня и все-все друзья до единого. Будет приглашена крутая панк-рок-группа. Обязательно кто-то перепьёт так, чтобы самого себя потом не помнить. И обязательно затеют драку во славу кровопролития. В лучших мушкетерских традициях, задорно, весело и с размахом. Конечно, кто-нибудь, уединившись в укромном уголке, займется там любовью, да так страстно, что крики любовников оглушат, пролетающих над ними чаек. А потом, все уставшие, но довольные, пойдут любоваться закатом. И когда раскаленные угли солнца с шипением погрузятся в пучину волн…

– Я так понимаю,– дома будете сидеть за чтением книги или просмотром сериала?

– А вы прозорливы, Прохор Амбросович. Не обмануть вас никак.

– Общение с вами поспособствовало этому.

– Сочту за комплимент. Если подумать, ну вот зачем мне затевать подобную, безусловно прекрасную, вакханалию, мутить восхитительное безобразие, устраивать славную пирушку. Я ведь целиком и полностью самодостаточен и для веселья совершенно не нуждаюсь в обществе.

– Как-то грустно звучит всё это.

– И снова вы меня раскусили! Молодцом! Но грущу я не поэтому случаю. А по поводу предстоящей разлуки с вами.

– Да? Это приятно. Скучать, значит, будете?

– Конечно! Особенно, когда за вас отчет придётся делать.

– Да, бросьте, вам не привыкать.

– Согласен. Вообще, я скрывал, не говорил вам, что состою в драмкружке. И второго числа состоится премьера одной экспериментальной постановки. Между прочим, внимание, приготовьтесь ахать,– по моему сценарию.

– Действительно «ах»! Можете удивить. Вы и стих вот про ворону написали, сценарий тоже, просто творческая личность. Не думали сменить род деятельности?

– Конечно, думал. Вы как с отпуска вернётесь, следом я пойду. Отправлюсь в мировое турне, а по приезду, уволюсь и буду творить литературу высшей пробы!

– Ёрничаете всё.

– Конечно. Я без ёрничества никуда. Кстати, как на счет того, чтобы по пути домой, заглянуть в кафе? Надо же, в конце концов, проводить вас и последний день лета.

– Только ненадолго.

– Конечно, Прохор Амбросович, как скажите.

Осенняя тетрадка.

Сентябрь.

«Майк и Стив»

(Эпизод сериала, просмотренного Иволгиным во время

двухнедельного отсутствия Прохора Амбросовича)

– Ну, Стив, по-моему, тут все просто.

– И с чего это ты так решил, умник?

– Ну, во-первых, мы с тобой не дальтоники, Стив. По крайней мере, я. А ты, Стив? Или весь мир для тебя, как старый телевизор?

– Да, нет, Майки, все в цвете. Правда вот в последнее время никак не соскочу с одного канала. Как же он меня достал, Майк, если б ты только знал.

– Да? И с какого?

– «Засран-TV»! Знаешь, кто у них там генеральный директор?

– Догадываюсь, друг. Тем более у меня похожая история. Капитально подсел на «Предпенсионное нытье».

– Вот ведь… А что там, во-вторых?

– Как, что? Во-вторых, это классика.

– Что-то музыки не слышно.

– Ты, что, Стив, не разу не смотрел кино про полицейских? Синий или красный – классика жанра!

– А вот этот желтый, Майк? Или, к примеру, этот коричневый? А про тот зеленый я вообще молчу.

– Нее, Стив, главный выбор нужно сделать между синим и красным, ты уж мне поверь.

– Поверить? Тебе? Да, я любовнику своей бывшей жены больше бы поверил!

– Что, на чай приглашал, а Стив? Милым человеком оказался, а?

– Да, пошел ты…

– Я-то пойду, Стив, но, вот, что прикажешь делать с этой тикающей хреновиной?

– А ничего не нужно делать. Скоро прибудут специалисты, Джон и…

– Скоро, Стив? Ты что, разве не в курсе? Не слышал, что объявили по рации? Передавали же десять минут назад.

– Передавали? Были какие-то помехи, но не более того. Я за пончиками как раз отходил, связь что ли в этой забегаловке плохая?

– Авария, Стив, на пересечение Третьей и Седьмой. Ребята уж больно спешили на наш вызов, чтобы обезвредить бомбу. Они сейчас в больнице, не критично, живы, слава богу.

– Черт, Майк. Но ведь есть еще…

– Конечно, есть, Стив. Только те, кто есть, прибудут сюда, как раз к разбору кучи из кусков бетона и крошеного стекла, если мы не сделаем хоть что-то.

– Черт!!!

– Так, что – монету бросим или есть другие варианты?

– Майк, чертов придурок, сейчас действительно не до шуток. Ты ведь знаешь, что из здания еще не всех эвакуировали. Мы не можем вот так…

– А кто может, Стив? Кто? Кто, кроме нас? А?

– Давай только без этого пафоса, Майк.

– Как скажешь, Стив, но решать что-то нужно.

– Хорошо, орел – красная.

– Монету, Стив.

– У меня только карточка.

– А у меня совсем пусто.

– Дьявол, Майк!

– Говоришь, еще не всех эвакуировали? Ты тут пока посиди, Стив, а я пока сбегаю, займу у кого-нибудь.

– Ты с ума сошел, Майк!

– Думаешь, у этих маркетологов и паршивой монеты не найдется? Не дрейфь, приятель, я мигом.

– Гадство… Ничего-ничего, держись приятель. Тебе всего шесть дней осталось и на пенсию. А то и еще быстрее – шесть минут и тогда уж на вечный покой! Чертов день, когда я выбрал эту чертову профессию! Ну почему? Почему я не пошел по стопам отца? Сейчас спокойно закидывал бы свежую прессу через крохотные заборчики. Но, нет! Поперся в копы, чтоб мне пусто было! Доблесть и честь, парень, доблесть и честь… Эй, рыжий, ты то откуда здесь? Иди-ка сюда. Да, приятель, это тебе ни какая-нибудь заводная игрушка, это…

– Стив? Котом обзавелся, смотрю. Я не против конечно, но учти, я ни за что не буду баловать этого рыжего свежей рыбкой по четвергам, если ты не обработаешь его от блох.

– Ты что, реально у кого-то выклянчил монету?

– Ага, орел – синий?

– Как? Я же говорил – красный.

– Да? Не передумал?

– С чего бы это?

– Ну, мало ли, бывает… Разве люди не могут менять своего мнения просто так?

– Наверное, могут, Майк.

– Так значит – красный?

– Постой, я не уверен.

– Тогда, орел – синий, и покончим с этим.

– Или все же – красный?

– Ну, хорошо, красный так красный. Я кидаю…

– Майк?

– Да.

– Ты видишь то же самое, что и я?

– Да.

– То же самое?!

– Да.

– Ребро?

– Я вот, что подумал, Стив, может – ребро, это значит, что нужно перерезать и красный, и синий, а?

– Разве?

– Тогда – зеленый, Стив, я режу!

– Стой!!!!!

– Ну? Что я говорил! Часики встали.

– Майк, да ты – гений! Как тебе это удалось?

– Ну-у, немного интуиции, немного везения, кое, что вспомнил из классики… э-м-м, привет, Джон!

– Хай, Майк!

– Джон? Что ты тут…

– А-а, вижу, Майк, наши курсы тебе пригодились? Сам тут управился?

– Курсы? Какие курсы? Джон, вы разве не попали в аварию?

– О чем он это, Майк?

– Черт его знает. Переволновался видимо. Возраст, знаешь ли.

– А как же авария на Третьей и… Так ты все выдумал? И ты знал, как обезвредить…Твою мать! Какого ж хрена ты устроил цирк этот с монетой?!

– Понимаешь, Стив, ты в последнее время выглядишь каким-то мрачноватым, не знаю, даже как сказать – потускнел что ли? Вот я и решил тебя немного взбодрить. Привнести ярких красок в серую картину твоей жизни. Тебе ведь понравилось, Стив? Ну честно – понравилось?

– Знаешь, что я сейчас хочу сказать, Майк?

– Подозреваю, то, что тебе осталось шесть дней до пенсии, Стив?

– Вот именно, и лучше, чтобы ты все это время держался подальше от меня.

– Как скажешь, Стив. Ну что, до завтра?

– Черт!

***

«Мы супергерои, но мы ничего не умеем. Нас недавно отмудохали и мы пока болеем» * – звучала песня, установленная на будильнике телефона Иволгина. Он отключил мобильник, потянулся, протяжно зевнул и подумал: «Надо же, заснул… А Прохору Амбросовичу наверняка понравился бы такой сериал»

* «Супергерои» – А.Юзленко гр. «Потомучто»

Эмоциональный расчет.

08:03

– Вау! Прохор Амбросович! Золотой вы мой человек! С возвращением! Бурные овации, восторженные крики: «Браво!» и шикарные букеты к вашим ногам по этому поводу!

– Неужели, прямо так соскучились?

– Ну, что вы, ничуть. Просто, свои отчеты опостылели, а тут еще и ваши приходилось делать.

– А вы за эти две недели ни капельки не изменились.

– А вы? Изменились за время отпуска? Ну-с, повествуйте! Я весь во внимании! Канары? Бали? Гоа? Хотя, нет, куда это меня? Позвольте, угадаю,– Венеция! Прекрасная Венеция! Божественная Венеция! Нет? Тогда, Париж! Прекрас…

– Анапа в вашем списке есть?

– Анапа? Да, она первое место в топе занимает! Что там какие-то башенки, гондолы, мимы, лягушачьи лапки и круассаны в сравнении с неподражаемым колоритом Анапы?! Пшик,– пустое место!

– Вот вы ёрничать изволите, а я, между тем, довольно замечательно провёл там время.

– Да, кто же ёрничает-то, Прохор Амбросович, а?

– Вы!

– Когда?

– Только что.

– По глазам определили?

– Причем здесь глаза?

– Зеркало моей ёрнической души!