Глава 14. Саша

– Саша, ты помнишь наш разговор по поводу Аверина? Ты же не видишься с его сыном?

В. Белинский

– Между тобой и Авериным что-то есть? – шепчет на ухо Аленка, наклонившись ко мне.

В аудитории стоит полная тишина, любой шорох – и Пепеляев может выгнать с лекции.

– С чего ты взяла?

По телу прошлась волна страха, зацепив солнечное сплетение и желудок. Я сжалась вся и на Аленку так и не решаюсь посмотреть. Кажется, подруга все поймет, а я не хочу, чтобы кто-либо знал.

– Ну, говорят. Да и я вижу, как Стас на тебя смотрит, если оказывается недалеко.

Желание спросить, как именно смотрит на меня Стас, покалывает язык. Уже открываю рот, чтобы спросить, съедаемая любопытством.

– Ну, так что? Вы вместе?

Ручка, которую я держала, падает. Делаю резкий вдох и задерживаю дыхание.

Я до сих пор не могу понять наши отношения. И еще больше – Аверина. Иногда мне кажется, что мы и правда больше, чем просто учащиеся одного института.

Но стоит вспомнить слова отца и поведение Аверина-старшего, так тут же возникает чувство, что мы очень разные и никогда не сможет быть вместе.

– Все… сложно, Ален, – обтекаемо говорю.

Самой даже на стуле уже не удается сидеть ровно.

Закусываю губу и до конца лекции не делаю больше ни одной записи в тетради.

В коридоре наша группа сталкивается со старшекурсниками. В груди разгорается пожар, я чувствую близость Стаса. И только слова Аленки, что про нас с Авериным уже ходят слухи, останавливает меня от маньячного порыва поискать мажора взглядом.

Смотрю под ноги, протискиваясь сквозь толпу. Ольшанская отстала. Или уже вовсю флиртует с Исаевым. А где Исаев, там и мажор.

Поэтому я только сильней спешу выбраться из этой западни.

Одежда до такой степени прилипла к телу, что ощущается как вторая кожа. Мне невыносимо душно, когда вокруг много людей.

Поправляю рюкзак, который чуть не слетел с плеча. В носу масса незнакомых запахов, но мозг стремится вычленить знакомый, от которого становлюсь сама не своя.

– Привет, лисица, – слышу хрипловатый голос прямо перед собой.

Крепкое тело в белой футболке заслонило мне и так узкий проход. Мне кажется, эта часть гардероба его самая любимая. И снова ткань так плотно облегает крепкие мышцы.

Поднимаю голову и сталкиваюсь взглядом с Авериным. Он тонко улыбается, а мои ноги перестают слушаться. Я слабею и могу вот-вот упасть.

В фильмах такие красивые парни всегда оказываются главными говнюками школы.

Коротко киваю ему на приветствие, так и не сказав ни слова.

Слухи, слухи, слухи.

Я ужасно боюсь, что какая-то информация может дойти до папы. Родители больше половины студентов этого института работают в одной сфере. Юристы, адвокаты, судьи, прокуроры…

В спину летит его полный гнева взгляд и какое-то ругательство.

Аверин не ожидал такого от меня.

А я убегаю с этажа сломя голову. В груди стежки стягивают дыхание до невозможности. В боку колет, ноги ватные, ходить сложно. Как кости все переломанные, но боли нет, лишь тотальная слабость во всем организме.

– И что это значит? – доносится в спину.

Стас хватает меня за локоть и с силой разворачивает к себе. Эх, как его зацепило мое игнорирование. А я после нашего последнего свидания, когда мы делились мечтами, чувствую себя почти предательницей.

– Ничего.

Стоим на близком расстоянии друг от друга. Моя грудь упирается в его грудную клетку, я ощущаю, как бьется его сердце, у самой внутри все ноет и звенит.

– Тебе кто-то что-то сказал? Обо мне? – с опаской спрашивает.

– Нет, – чуть помедлив, отвечаю.

Говорить о встрече с его отцом так и не решилась. В конце концов, Аверин-старший приходил к моему папе по каким-то рабочим вопросом. Наша с ним беседа не более, чем интерес к дочери прокурора.

– Я тебя обидел? – еще тише добавляют.

А я чувствую, что поступаю с ним сейчас как полная дура. Стас Аверин, которого я успела узнать, точно не заслуживает, чтобы с ним не здороваться.

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Для того, кто просил держаться от него подальше, вы слишком беспокоитесь о моем поведении, Стас Аверин, – говорю, немного флиртуя.

Мажор облизывает губы, а я уставилась как ненормальная на них. Твердые, беспощадные, он целовал ими меня так уверенно и пошло.

– Я не хочу, чтобы кто-то знал, что у нас… – останавливаюсь на последнем слове, изучая реакцию Стаса.

Дурно от продолжения становится.

– Что у нас?

Краснею и позорно опускаю взгляд. Но все равно чувствую победную улыбку Аверина.

– Ну… не знаю, ты скажи, – перевожу стрелки и заламываю пальцы.

– Что именно?

– Что у нас. Между нами же что-то происходит, да? Я это имею в виду.

Румянец опутывает всю с ног до головы. Даже кончики ушей горят от разговора. Проще признаться в своей влюбленности, чем спрашивать, что происходит между нами?

– Может, и происходит, – резко посерьезнев, отвечает.

Короткий, как выстрел, взгляд на Аверина, и я как в бездну падаю. Сердце сжимается и разжимается с непревзойденной скоростью.

– У меня сейчас пара. А потом давай встретимся?

– Раньше ты спокойно прогуливал.

Стас хмурится. На какой-то миг я чувствую, что ему отчего-то больно от моих слов. Душа так и просит разгладить залом между бровями. Хочу, чтобы мажор снова повеселел.

– Сейчас не могу, лисица.

– У меня, вообще-то, тоже пара, – с важным видом говорю.

Только умалчиваю, что вместе с ним, я бы ее прогуляла.

– Тогда после занятий на парковке. Машину мою помнишь?

Фыркаю.

– Боишься, сяду в чужую?

– Только попробуй, лисица.

– Звучит так, будто ты ревнуешь.

Лицо Аверина ничего не выражает. Чувствую, что мой вопрос какой-то неуместный и неправильный. Улыбка тут же сползает с моего лица, и я предпочитаю сделать вид, что ничего и не спрашивала.

Последнюю пару отсиживаю кое-как.

А когда она заканчивается, сгребаю все в рюкзак и, бросив скупое “пока” Аленке, выбегаю из аудитории.

Во рту сухость от волнения. Оно, наверное, никогда не прекратится. Каждый раз перед встречей со Стасом я настолько волнуюсь, что мысли путаются.

Быстро надеваю куртку и выбегаю из института. Студенты еще не успели выйти из классов, потому на крыльце никого и нет. Самая дальняя машина в парковочном ряду принадлежит Аверину.

Кладу руку на область сердца, чтобы успокоить его разрывающие толчки по ребрам. Но лишь чувствую, как перед глазами от такого темпа красные круги расплываются.

– И куда мы поедем? – спрашиваю, как только оказываюсь в салоне.

Здесь тепло, пахнет кожей и парфюмом Стаса.

Аверин покрывает меня взглядом, от которого внизу живота растекается приятная сладость. Я быстро отворачиваюсь, сгоняя с себя это чувство.

Мажор лишь выезжает на дорогу, а я слышу характерные щелчки блокировки двери. Глухие звуки оседают в ушах.

Когда я понимаю, что Аверин привез меня к себе домой, застываю, облитая ледяной водой.

Не могу произнести и слова. Я была в его квартире не более двух раз. Тогда у мажора была вечеринка, а сам Стас меня не замечал.

Сейчас же все по-другому.

– Идем? Не хочу, чтобы нам кто-то мешал. А у меня мы будем одни.

Ледяными руками хватаюсь за ручку двери и выхожу на улицу. Холодный ветер распахивает в разные стороны куртку, а я не чувствую эти порывы. Тело горит. Мне кажется, что солнечные лучи до меня одной доносятся и жарят.

– Боишься меня? – спрашивает в лифте, когда прислоняется к противоположной стене и внаглую рассматривает.

– Нет, – уверенно отвечаю.

И я правда уже не боюсь Стаса.

Я боюсь себя и своих чувств к нему.

– Тогда прошу.

Аверин пропускает меня вперед, когда открывает и распахивает входную дверь. Взглядом задерживаюсь на глазах мажора, подмечая, что сейчас в них такие же холодные блики, какие я видела в глазах его отца.

– Попалась, лисица.

Чувствую влажное, горячее дыхание за спиной, и россыпь мурашек заполняет собой всю поверхность кожи спины и шеи.