– О, и я тоже слышала много восторженных отзывов о тех местах, – Эвелина вдруг засияла, словно её взгляд наполнился отражением звездного неба. – Мечтаю там побывать! Только вот жаль, что раньше мои мечты о таких путешествиях никто не разделял.

Дарина, с изумлением в глазах, слегка наклонилась вперёд:

– Ты это серьёзно? – её вопрос прозвучал с лёгким упрёком. Дарина вспомнила, как неоднократно предлагала Эвелине совместные поездки, но та отказывалась, ссылаясь на отсутствие интереса у ее бывшего парня. – Я всегда готова отправиться с тобой хоть на край света!

Дима, охваченный внезапным вдохновением от разговора, взял инициативу в свои руки:

– Так погнали туда все вместе! Почему бы нам не свозить вас на эти ваши Острова, чтобы вы нормально отдохнули? Можем запланировать на следующий месяц – у меня как раз будет перерыв в работе с мелкими, а у всех нас сезон ещё не начнётся. Да, мужики? – с энтузиазмом обратился он к другим парням.

Группа мгновенно откликнулась поддержкой, и словно в самом воздухе ощущались единство и жажда приключений. Юра, сидящий рядом с Эвелиной, тоже добавил своё «конечно», обменявшись с ней взглядом, искрящимся теплотой и нежностью. Этот взгляд сказал о многом.

Егор, чувствуя общий настрой группы, взбодрил всех новым предложением:

– Как только мы туда доберёмся, я обязательно приготовлю для вас краба по моему фирменному рецепту: с ароматными травами и пикантным лимонным соусом. На берегу океана это будет настоящее объедение. Сомневаюсь, что вы когда-либо пробовали что-то подобное.

Эвелина, не упустив возможности подшутить, весело и с иронией парировала:

– Я определенно пробовала его палочки!

И в тот момент она почувствовала себя окружённой не только искренним смехом, но и тёплой заботой новых друзей, что было для неё незнакомым и необычайно трогательным ощущением. Несмотря на давнюю дружбу с Дариной, эта компания, которую она знала всего несколько дней, пробудила в ней чувство особенной близости и поддержки.

– Ребята, я даже не знаю, как выразить всё, что я чувствую сейчас… Я безумно счастлива, что оказалась здесь. Среди таких невероятных людей, как вы, – произнесла она, её голос дрогнул, и на глазах выступили слезы радости.

Слова Эвелины глубоко тронули всех. Ребята инстинктивно сблизились, создав круг поддержки, в котором каждый был готов защитить друг друга от всех жизненных бурь. Юра и Дарина тепло обняли её, а остальные подошли ближе, создавая плотную оболочку безусловной поддержки.

Постепенно настроение в компании становилось все более радостным, расслабленность захватывала всех участников, и в этом океане веселья и согласия кто-то предложил сыграть в «бумажки». Это была забавная игра, где каждый участник писал на листке имя персонажа или название предмета, после чего приклеивал его на лоб другого так, чтобы тот не мог видеть, что написано. Главная задача – угадать свою «роль», задавая остальным простые вопросы.

Игра вызвала бурю смеха, особенно когда настала очередь Максима вычислять, кем или чем он является. Его забавные предположения развеселили всех:

– Так, я неодушевлённый, огромный и невероятно горячий. Если бы не первая характеристика, подумал бы, что вы загадали меня. Вы также сказали, что это мне нравится, и я недавно как-то с этим имел дело… Я что, баня? – с недоумением предположил Максим.

– Не-не, брат, не баня, хотя ты в текущем состоянии действительно напоминаешь её, – подаваясь вперёд от смеха, сказал Дима. – Дам тебе подсказку, я рос на фильмах с этим типом.

Максим мгновенно нахмурился, пытаясь уловить подвох:

– Чаплин, что ли? – спросил он с подозрением. – Я из твоих древних времён только его знаю из актеров.

Неожиданно Эвелина, с несдержанным восторгом, вскрикнула:

– Пли!

Максим, ошарашенный её внезапным вмешательством, замер на мгновение, после чего его лицо осветилось пониманием:

– Та! – он выкрикнул с торжеством, полностью уверенный в своём открытии.

– Ша! – мгновенно поддержала его Дарина. Их взгляды встретились, и между ними явно проскочила искра.

– Ты плита разве что игрушечная, – подшучивал Егор, не прекращая возиться с чаном. – До настоящей плиты тебя, как и до любой другой вещи, опасно допускать. Уверен, ты бы нашёл для загаданной вещи применение разве что как шлем.

После комментария Егора все взгляды мгновенно обратились к Максиму, всё ещё пытавшемуся разгадать свою роль.

– Может, я кастрюля? – спросил он, надеясь уже просто угадать, попав пальцем в небо.

Юра, не сдерживая смеха, подсказал уже без обиняков:

– Не совсем, но ты прав. Что-то в тебе точно сейчас варится.

– А, понятно. Все ваши шутки мне уже давно известны… – пробормотал Максим, пробираясь сквозь ликующий смех, уже предвещающий ему нелёгкую ношу предстоящих обязанностей.

Следующим пошёл Дима, который в один момент задумчиво потёр свой лоб:

– Что же это может быть? Съедобное и крепкое, но не металлическое… И как-то со мной связано… – размышлял он вслух, морщась от недоумения.

Дарина уже открывала рот, чтобы подсказать, но Эвелина быстрым жестом дала ей знак молчать.

Максим, желая поддержать интригу загаданного им слова, намекнул:

– Димас, помнишь, я всегда говорил, что у тебя самая зачетная шевелюра в команде?

Дима смутился, не понимая связи между съедобным и крепким предметом и его знаменитой лысиной:

– И что же, по-твоему, общего у доставшейся мне от прабабки лысой головы и еды? «Лысая башка, дай пирожка»?

– Забей. Хотя я тебе подскажу, как ты мне в мой ход, – предложил Максим, переводя разговор на тему кино. – Я тоже вырос на твоих любимых фильмах. И стопудово этот фильм тоже в числе твоих любимых.

– Сумерки? – с легкой ноткой недоумения выпалил Дима.

Максим чуть не подавился собственным смехом от такого неожиданного ответа, а остальные в компании не смогли сдержать взрывного хохота. Признание в таких необычных предпочтениях от своего капитана было для всех сюрпризом. От Димы можно было ожидать многого, но уж точно не такого.

– Но ведь ты так часто называешь Юру… – улыбаясь, напомнила Эвелина.

– О, этот парень заслуживает целую энциклопедию прозвищ. Некоторые, правда, не для дамских ушей, – сказал Дима, и его беззубая улыбка осветила всё вокруг. – Только вопрос, как ты могла что-либо из этого слышать?

– Я это услышала, когда встретила вашу мужскую ораву в больнице, – с улыбкой вспомнила Эвелина. – В тот день Макс как раз и произнес свою легендарную шутку про Юру.

– Ну, каждая моя шутка – шедевр, так что это очень туманная подсказка, – самодовольно заметил Максим, и его лицо напряглось в попытке вспомнить детали той забавной истории. – То чувство, когда уже сам не помнишь все свои приколы… – и вдруг его озарило. – Ах да! Юрец – наш крепкий орех… Ой… – он внезапно осознал, что случайно выдал Диме решающую подсказку.

Понимание мгновенно осветило лицо их капитана.

– Как же еще может шутить этот балбес, – пробормотал он, широко улыбаясь, и похлопал Юру по плечу.

Когда пришла очередь Эвелины угадывать, Дарина с задорной улыбкой загадала ей персонажа. Не колеблясь ни секунды, она выдвинула своё предположение.

– Может, я овечка? – уверенно спросила Эвелина.

Максим, все еще погруженный в раздумья из-за своих долгих мучений над чаном, был поражен ее быстротой.

– Как ты это сделала? – удивленно воскликнул он. – Я целую вечность ваш дурацкий чан угадывал, а ты с первого же вопроса к овце пришла?

– Так она и первой приплыла, а ты последний. Все сходится, – заметил Егор.

Эвелина, сияя улыбкой, посмотрела на Дарину и ответила:

– Я просто отлично знаю свою подругу Долли.

Максим, все еще охваченный недоумением, не сдержался.

– Подруга? Ты знакома с этой овцой? – спросил он, мгновенно представив Эвелину в обществе настоящей овцы, не осознавая, что это нарицание Дарины.

Предположение Максима о дружбе Эвелины с овцой вызвало волну хохота. Смех прокатился по всей компании и не стихал, наполняя вечер непринужденным весельем и теплым ощущением летних пикников.

После того как игра подошла к своему торжественному завершению, воздух вокруг словно насытился весельем и ожиданием. Егор, подойдя к чану с уверенностью и предвкушением поистине приятного аппетита, проверил блюдо и, обращаясь ко всем с величественным восторгом, объявил:

– Чан-кебаб готов!

Оживлённо и с нескрываемым нетерпением, гости собрались вокруг, ожидая отведать кулинарный шедевр. На одноразовых тарелках аккуратно распределилась еда, и друзья с наслаждением начали погружаться в изысканные ароматы и вкусы под открытым небом.

Когда желудки наполнились пищей, а сердца – теплотой, на Егора обрушился шквал благодарностей.

– Брат, ты, как всегда, превзошёл сам себя! – воскликнул Дима с искренней улыбкой.

Атмосфера стала ещё более уютной, когда друзья, довольные и сытые, стали рассеиваться по тёмным уголкам лагеря. Ночь нависла над ним вуалью, полной таинственности и обещаний. Парочки начали занимать укромные места. В свою очередь, Дарина и Максим, проведшие весь вечер в игривом обмене взглядами и шутками, незаметно ушли искать уединения, оставив за собой шлейф вопросов и догадок.

Около костра вскоре остались только Юра и Эвелина. Они сидели молча, утопая в ночной тишине и вслушиваясь в едва уловимые звуки природы. Вокруг них царила магическое безмолвие, нарушаемое только шелестом листьев и эхом далеких голосов. В этот волшебный момент время, казалось, остановилось, предоставив им шанс насладиться присутствием друг друга в полной мере.

Весь вечер Юра размышлял о том, как ему поступить. В нём зрело решение на грани отчаяния – признаться в своих чувствах, даже за риском быть отвергнутым. Собравшись с духом, он намеревался раскрыть своё сердце, когда Эвелина неожиданно перехватила инициативу, с восхищением указывая наверх.

– Посмотри, какое чарующее небо сегодня. Сколько звёзд рассыпано по его бескрайним просторам, – мечтательно произнесла она.

Юра, вдыхая прохладный вечерний воздух, попытался переключить её внимание на свои слова.

– Вижу, но самая яркая звезда здесь. Совсем рядом со мной, – ответил он с нескрываемым нежным трепетом в голосе, не отводя взгляда от Эвелины.

На мгновение она замерла, словно её душу коснулась призрачная тень прошлого.

– Он… Он говорил точно так же, – прошептала она, и в её словах послышалась глубокая печаль. Юра увидел, как её глаза стали медленно наполняться слезами.

– Эв, прости меня. Я не хотел тебя огорчать, – начал Юра, ощущая, как в его груди зарождается тяжёлая боль вины.

– Нет, ты не виноват, – проговорила Эвелина сквозь слёзы, пытаясь сдержать дрожь в своём голосе. – Мне просто трудно принять то, как всё сложилось… Я до сих пор корю себя за те слова, которые сказала, и за те, которые так и не смогла произнести. И мне тяжело думать о ком-то другом, кроме него.

В голове Юры мгновенно вспыхнула тревожная мысль: «Она имеет в виду меня?» И этот невысказанный вслух вопрос оставил жгучий след страха и невыносимого сомнения. Его желание открыться и признаться в своих чувствах прямо здесь и сейчас вдруг показалось ему наивным и абсурдным под тяжестью её слов.

– Не стоит винить себя, – тихо сказал Юра, стараясь привнести утешение в свой голос. – Ты поступила так, как считала нужным. И ты сама рассказывала, как это было невыносимо трудно.

– Но мы могли попытаться всё исправить. Попытаться понять друг друга… Не просто так всё бросить, – пробормотала Эвелина с чувством утраченных надежд.

– Так, может, это и не была истинная любовь, если он не умел слышать тебя. И смог так легко отпустить, – осторожно предположил Юра, и его взгляд встретился с её, переполненными горечью и смятением глазами. В его сердце нарастали буря и вихрь неуверенности, затуманивающие его разум, пока он пытался расшифровать, что теперь чувствует Эвелина.