Из пепла (страница 10)
Пижама в розово-белую полоску прикрывала ее руки, но остальная часть тела была надежно укрыта одеялом на молнии. Ее кроватка была пуста: одеяло и две мягкие игрушки, которые предназначались исключительно для украшения интерьера, были убраны, а угол комнаты освещал ночник в виде замка принцессы. Свечение увлажнителя воздуха рядом с кроваткой дало мне понять, что он включен: одним движением я увеличила громкость видеоняни и услышала мягкое шипение белого шума.
Я не говорила с Изоном ни о чем из этого. Я ни разу не упоминала, что ночью Мэдисон непременно стаскивает с себя пижаму, если спит без спального мешка. Или то, что из-за одеяла или игрушек малышка может задохнуться, поэтому я убираю их каждый раз, когда укладываю ее. Я не объясняла ему, что в последнее время Мэдисон очень беспокойно спит, поэтому я включаю увлажнитель воздуха, а включенный ночник помогает мне разглядеть, как она. Я также не говорила ему, что без белого шума она просыпается по утрам из-за Ашера.
Пока я сидела снаружи, потерявшись в мире боли и заново переживая воспоминания о пожаре, Изон успел сделать все это. Он был хорошим отцом, у которого была своя дочь; неудивительно, что он знал, как уложить ребенка спать.
Мэдисон не была его дочерью. Но он любил ее и заботился о ней так же, как если бы она была таковой.
Я нажала кнопку и переключила экран на комнату Ашера. Он не читал. Дюжина фигурок окружала его, в то время как пожарный и динозавр сражались так яростно, что ими мог бы гордиться Тайлер Дерден.
Он не плакал из-за тоски по отцу, как это случалось много раз за последние несколько недель. Я не знала, какие вопросы о Робе и его пребывании на небесах он задавал, но Изону удалось умерить его любопытство, в то время как я настолько обезумела от горя, что не могла утешить сына.
Изон бросил все и примчался в «Призм» в тот день не из-за чувства ответственности или долга. Он сделал это, потому что независимо от того, признавала я это или нет, Роб был прав.
Изон правда был одним из лучших из нас.
Я положила монитор себе на колени и перевела взгляд на мужчину, небрежно потягивающего пиво рядом со мной.
– Чем планируешь заниматься?
Он скривился и отвел взгляд.
– Ты серьезно?
– Более чем.
– Музыкой, – заявил он, и эти три слога заставили его лицо просиять.
– Да? Я заметила, что ты еще не нашел замену своему пианино.
Он усмехнулся.
– Пианино – недешевая вещь. Прямо сейчас в приоритете такие мелочи, как работа, жилье, мебель и, возможно, покупка какой-то одежды, кроме похоронного костюма, трех пар джинсов и парочки футболок. – Он демонстративно провел рукой по своей простой черной футболке.
Я сделала еще один глоток вина, затем покрутила ножку бокала между пальцами.
– А что, если я могу помочь тебе с тремя из этих четырех пунктов?
Его губы изогнулись в кривой усмешке.
– Как бы привлекательно это ни звучало, думаю, я откажусь от дополнительных подачек. Я уже исчерпал все запасы.
Положив руку на подушку, я полностью развернулась в его сторону.
– Дела в «Призм» обстоят гораздо хуже, чем я полагала. Никто не понимает, что, черт возьми, происходит. У нас нет готовых изделий. Нет надежного производителя. Поставщики, которые раньше всегда были со мной на связи до того, как я отошла от работы, чтобы воспитывать детей, теперь не отвечают на звонки.