Космодесы – 2 (страница 9)
Всегда есть это чертово «но». А здесь оно заключается в том, что кто бы так круто ни перестрелял тараканов, где-то попал в такой замес, что теперь им понадобились мы. И даже не в качестве подкрепления, а как санитары, которые должны забрать раненых.
Кстати!
Я спохватился, перевел рацию на нужный канал и попытался доложиться, что мы на корабле и приступаем непосредственно к выполнению задачи.
– «Глаз-1» прибыл на место, начинаем поиск раненых…
Повторил я это сообщение дважды или трижды, но так и не получил ответа.
– Что за черт…
– Похоже, тут сигнал жуксы блокируют. До наших не докричаться, – предположила Выдра.
В целом может быть. В «напутствиях молодого бойца» о таком говорилось, и довольно подробно. И это меня не радовало совершенно – если на корабле есть жуки, которые способны блокировать наши сигналы, значит, есть и вся их «свита», а сталкиваться с ней в узких коридорах у меня никакого желания не было…
Но какими бы мои желания ни были, реальность брала свое – связи с линкором нет, значит, Выдра права – пробираться вперед нужно осторожно, чтобы не нарваться.
И еще одно «кстати». Пробираться вперед – это куда? Где искать космодесов, и где их раненые?
– Здесь «Глаз-1», прибыли за ранеными. Прием? Меня кто-нибудь слышит? Прием?
Ну вот, просто отлично! Бойцы, которые прошли тут перед нами, тоже не отвечают. И где их прикажете искать?
– Ладно, Кугаж, – вздохнул Дед, – похоже, пгидется нам тут пошастать да и поискать своих…
– Просто отлично, – буркнула Выдра, – вот что за свинство? Мы тут пришли их раненых забрать, а они даже не отвечают.
– Так ведь сигнал глушится… – попытался оправдать наших «коллег» Куча, но Выдра лишь фыркнула:
– Как был деревенским увальнем, так и остался. То, что мы не можем докричаться до линкора – это одно. А заблокировать связь, когда мы, грубо говоря, в соседних отсеках находимся – нереально.
– Это да, – согласился с ней Дед, – должны были ответить, и не отвечают.
– Ну тогда реально козлы, – согласился с соратниками Куча, – это прям вообще по-свински…
– Они могут не отвечать по уважительной причине, – сухо заметил я.
– Это по какой?
– Ну, например, все они мертвы…
– А ты оптимист, Кураж! – спустя несколько секунд гнетущей паузы хмыкнула Выдра.
– Я реалист, – парировал я и продекламировал фразу, которую где-то когда-то услышал: – Надейся на лучшее, жди худшего.
– Угу, – буркнула она, – хочешь мира – готовься к войне.
– Вот-вот, – согласился я, – так что глядите в оба, оружие держать наготове! Но не вздумайте чуть что палить – вдруг наши…
***
Коридоры крейсера были мрачными и гнетущими: в некоторых потолочные лампы «заросли» той самой «биомассой», в других частично не работали. Ну а в том коридоре, в котором находились сейчас мы, и вовсе стояла кромешная тьма.
Единственными источниками света были лишь фонарики на наших шлемах и оружии, однако их света было недостаточно – лучи выхватывали из тьмы отдельные фрагменты, плясали по стенам, полу, потолку, и с трудом разгоняли царивший тут мрак.
Мы шли медленно, аккуратно, стараясь не шуметь, хотя нас бы никто и не услышал – в коридоре, как и во всех других пройденных нами помещениях, не было атмосферы. Но жуксам и не нужно слышать – вибрацию от наших шагов они могут отследить с достаточно большого расстояния. Вот мы и ступали аккуратно, стараясь не шуметь.
Коридор закончился переходным шлюзом, а далее большим отсеком, в котором сохранилась атмосфера, и в котором, судя по тому, что я сразу увидел, едва мы вошли, совсем недавно кипел бой.
– Боже мой… – прошептал Дед, быстро окинув помещение взглядом.
Другие просто промолчали, хотя и так было понятно – увиденное им тоже не понравилось.
Глава 7 Незаконченное дело
В этом отсеке трупов жуков было столько, что их дохлыми тушами был устелен весь пол. Но вовсе не это нас удивило и поразило – видеть дохлых жуксов нам не впервой, и зрелище это не вызывает ровным счетом никаких эмоций – ну сдохли, туда им и дорога.
Но в отсеке были не только тела насекомых. Тут и там, заваленные трупами, изорванные, побитые, лежали и космодесантники.
Броня каждого из них была в плачевном состоянии – поцарапана, пробита во множестве мест, истерзана пришедшими в ярость жуксами.
Я быстро пересчитал тела людей. Трое. А если в МТГ 5 человек, значит, отсюда двое смогли выбраться. Ну и где они? Почему не отвечают на вызовы?
Мы прошлись по отсеку, проверили покойников. Нет, никаких раненых здесь быть не могло – максимум, что мы могли сделать – это забрать тела. Более никакой помощи им уже не требовалось.
– Чего делаем? – спросила Выдра. – Вытаскиваем их?
Я собрался было ответить, что да, но в этот момент сканеры и датчики моего костюма что-то засекли. Я замер, превратившись в слух, тут же сделав знак своим бойцам не шевелиться, не двигаться и не дышать.
Мы все стали, как вкопанные, будто статуи, напрягая уши, вслушиваясь в тишину и позволяя нашим костюмам уловить малейший шум, если он появится.
И результат не заставил себя ждать.
Еле слышное шуршание донеслось до моих ушей, я тут же развернулся в сторону, откуда оно доносилось. Судя по тому, что Куча сделал так же и направление выбрал то же самое, я не ошибся. Там, за дверью, кто-то или что-то есть…
Так как я ближе всех к двери, мне и идти первому. У космодесов не принято, чтобы командир прятался за спинами подчиненных. Даже Кач идет вместе со своими людьми в бой, так что мне, капралу, и вовсе гундеть нечего.
Да я и не собирался.
Держа оружие наготове, я подошел к двери чуть сбоку, чтобы в случае чего иметь возможность тут же уйти в сторону, исчезнув из прохода.
За дверью коридор, в нем несколько трупов жуксов, и метрах в пяти я вижу сидящего, опершись спиной на стену, вытянув ноги, космодесантника.
Даже отсюда видно, что ему здорово досталось – мало того, что костюм пробит в нескольких местах, а нагрудная пластина оплавлена так, что прямо «потекла», так еще и левая рука у бедолаги отсутствует.
При этом он еще жив – забрало шлема откинуто, я вижу бледное лицо с ярко выраженными восточными чертами, вижу, как дрожат его губы, как он с трудом втягивает воздух ртом.
Его глаза прикрыты, но веки подрагивают, как и все лицо – приступы боли накатывают на него, и он, не в силах их терпеть, кривится. Гримаса боли, как маска, периодически возникает на его лице.
Я сделал шаг в коридор и раненый меня услышал – мгновенно глаза его распахнулись, а уцелевшей рукой он нашарил оружие, навел на меня.
То ли костюм его был слишком уж поврежден, то ли сил у него оставалось не так уж много, однако дуло ходило туда-сюда, и я отскочил в сторону, боясь, что боец случайно нажмет на спусковой крючок.
– Свои!
– Не стреляй!
– Спокойнее!
Мы все заорали на разный лад, каждый свое.
Но боец явно был не в себе. Похоже, аптечка скафа накачала его всем, чем только можно – взгляд его блуждал, ни на ком не фиксируясь. Он словно бы глядел не на нас, а сквозь нас.
Тем не менее, наши крики смогли пробиться через толщи обезболивающих, стимуляторов и наркотиков, окруживших и помутнивших его сознание.
Он с облегчением опустил руку с оружием, расплылся в блаженной улыбке.
Выдра в мгновение ока подскочила к нему, пинком отшвырнула его оружие куда подальше и присела рядом с раненым, подключив коннектор своего костюма к порту на его.