Брак понарошку, или Сто дней несчастья (страница 6)
– Ладно! – скриплю зубами. – Можете жить в одной комнате! – оборачиваюсь к тете. – На первом этаже есть свободные комнаты?
– Конечно! – хмыкает она.
Очень довольно хмыкает. Все гостевые выше. На первом этаже живет прислуга, но девки сами так захотели.
– Отлично! Твоя Клякса все равно на первый этаж не спускается. Собаки не пересекутся! Но! – стараюсь казаться строгим. – Чтобы в общих комнатах пса не было!
– Ура!!! – скачет Мышь.
– Конечно, не будет! – Злата улыбается. – Только наша комната и двор! – хитро смотрит на меня. – Задний!
Вот же!
Мошенницы!
Добились своего!
– Пойдем! – киваю на дом. – У нас есть полчаса перед ужином. Обсудим тонкости…
.
Злата
Мне постоянно хочется обойти этот ковер.
Хотя…
Когда я понимаю, что на полу не паркетная доска, а настоящий паркет… Дубовый? Или из ценных пород дерева? Или из чего рисунок собран…
Красиво!
Но полное ощущение, что ты в музее…
Хотя мы в его рабочем кабинете.
Подразумевается, что здесь скромная деловая обстановка.
– А ты всегда так жил? – спрашиваю ошарашенно.
– Как? – он не понимает.
– Ну, – обвожу рукой.
– А! Да! – пожимает плечами. – Мой отец был богат. Дед тоже не из бедных, но отец хорошо уловил веяние времени, прокрутил несколько крупных сделок в девяностые и… – обводит глазами комнату. – Сколько себя помню, мы всегда жили примерно так, – переводит взгляд на меня. – Тебе сложно?
Я только вздыхаю.
Он улыбается, откидывается в большом кожаном кресле.
– Привыкнешь, – произносит самодовольно. – К хорошему быстро привыкают.
Хочется съязвить, но… Он вроде как помогает мне. Мы и так пса чуть ли не шантажом в его дом протащили. Так что… Решаю поддерживать разговор в мирном русле.
– Ты скучал по ним? – спрашиваю о его родителях.
– По ком? – он не понимает.
– Ну, – мы же только что говорили о его отце, – по папе с мамой… Ты сказал.
– А! Да! То есть нет, – качает головой. – Только не думай, что я сволочь бесчувственная, – хмыкает, видя мой ошарашенный взгляд. – Пойми правильно. Мой отец – большой бизнесмен. Дома почти не бывал. Мама была актрисой. Ужины, приемы, тусовки. Меня всегда растила тетя Рая, – пожимает плечами. – Лет до восьми я ее мамой звал. Потом мать стала выводить меня в свет и со скандалом переучивала. Так что, – вздыхает, – как это ни кощунственно звучит, сиротой я себя никогда не чувствовал. Родителей и так никогда не было в моей жизни.
– Прости, – хмурюсь.
У меня ощущение, что я залезла во что-то очень личное.
– Все нормально! – он ни капли не смущен. – Если тебе предстоит быть моей невестой, а потом и женой, то ты должна все это знать. Ну и, конечно, не только это!
– Да?
– Да… Я родился двадцатого мая. Здесь! Это дом моего детства. Первой школой была…
Я не выдерживаю и смеюсь!
– Что? – он удивленно на меня смотрит.
– Ты правда думаешь, что дамочки вроде твоей Кристины будут проверять, знаю ли я твою биографию?
Ох уж эти мужчины!
– А что они будут проверять? – вскидывает бровь.
– Что ты любишь на завтрак? – сажусь напротив него в такое же кресло. – Ты бегаешь по утрам? Или ходишь в зал? Или ты ненавидишь спорт и никуда не ходишь, но всем говоришь, что коленку потянул? – закусываю губу, чтобы скрыть усмешку, а вот у него выражение лица становится почти оскорбленным.
Еще бы! С таким телом!
–Ты любишь кино или театр? Ужастики или комедии? Ваниль или шоколад? – перебираю в голове вопросы, которые я бы задавала подругам об их парнях.
Сама не замечаю, как увлекаюсь.
– Ты читаешь книжки? На скольких языках? Во сколько ты ложишься спать? А как ты спишь? В пижаме или в трусах?
– Голышом!– вдруг отвечает он на последний вопрос, и я понимаю, что немею от собственной наглости.
А вот у него глаза блестят от азарта.
– Ч-что? – ну я и дура.
А он подается вперед.
– А ты? Злата, как спишь ты?
12 глава
Глеб
На слабо меня хотела развести?
Кто кого еще!
Смотрю на нее требовательно. Жду ответа.
– Я? – зрачки расширены, но лицо держит. – Я сплю в трикотажной футболке. Если холодно, то в спортивном костюме.
– Не-ет, Злата, – тяну нежно. – Этого я о тебе знать не могу. Мои женщины со мной спят исключительно раздетыми! – о-па! Есть! Краснеет. – Ну, или, – верчу указательным пальцем в воздухе, – в чем-нибудь эдаком.
Довольный, откидываюсь на спинку кресла, смотрю на нее, улыбаясь. Но…
Но она явно решила меня переиграть!
Чуть подалась вперед, глаза прищурены…
– А “эдакое” – оно какое? – спрашивает томно.
– Прости?
– Шелк? Атлас? Кружево? Кожа? – вскидывает бровь.
Ух!
Вот так, да?
– На тебе – кружево! – и тут я ее представил. – Красное! – вдруг понял, что мне надо закинуть ногу на ногу.
Какой у нее взгляд!
Пронзающий! Азартный!
– А…
– Простите! – раздается стук в дверь.
Горничная.
– Ужин подан, – взгляд в пол, но Злату рассматривает с интересом.
Да…
Надо будет представить ее прислуге…
Как новую хозяйку дома.
Сейчас с тетей за ужином все обговорим.
.
Злата
Кружево ему!
Красное!
Вот же гад!
Он меня троллит!
Он! Меня!
Черт!
О-о-й-ёй…
Это что, столовая?
Вербицкий как-то совершенно естественно выдвигает стул и… помогает мне сесть.
Ох.
За мной так никогда не ухаживали.
Как-то даже… Волнительно…
Мышь уже за столом – сидит, болтает ногами. Чем вызывает крайне неодобрительные взгляды Раисы Ильиничны.
Я усаживаюсь, расправляю плечи, чуть приподнимаю подбородок и… вижу количество вилок на столе.
Так, стоп, не нервничать!
Есть простое правило: снаружи к центру!
Поднимаю глаза на Марину:
– А я возьму вот эту! Она мне больше всего нравится! – Мышка моя выудила короткую вилку с тремя зубцами и выставила перед собой, разглядывая. – А остальные можно убрать, – выдает она женщине в переднике.
– Мышь! – пинаю ее под столом.
Вербицкий ржет, а тетка его багровеет.
– Что? – поднимает Маринка на меня самый невинный взгляд.
– Девочка абсолютно не умеет себя вести! – старая грымза аж дрожит от возмущения. – Причем не только за столом!
– Это мы исправим, – еще улыбаясь, говорит Вербицкий, поворачивается ко мне. – Я посмотрел, у тебя ребенок же вообще нигде не учится.
– Ей шесть! – округляю глаза я.
– Ну, – вскидывает брови, – я в шесть уже занимался шахматами, плаванием, китайским и верховой ездой.
У меня кусок становится поперек горла.
– Прости…те, – Вербицкий не видит моего замешательства, спокойно расправляется с принесенным бифштексом, а вот тетка его сидит с улыбкой Моны Лизы.
Довольна как слон, проще говоря.
– Я посмотрел наличие мест в пригородных пансионах! – поднимает взгляд не на меня, а на тетушку. – В Липницкий и в Басовский можно попробовать устроить девочку.
– Я бы посоветовала Липницкий, – довольно бормочет старушка.
Маришка замирает ни жива не мертва, у меня аж руки трясутся, а он, кажется, все уже решил.
– Хорошо, тогда дам поручение отправить ее документы первым делом в Липницкий, – опять смотрит на свою тетушку. – Хотя Басовский чуть ближе.
– Играет ли это какую-то роль? – пожимает она плечами неопределенно.
– Что значит… – я обретаю дар речи. – Подождите, а вы нас спросили?!
Эти двое смотрят на меня с явным недоумением! Причем тетушка еще и с неприязнью. Словно я вошь какая…