Сергей задумчиво посмотрел на бомжа. Тот выглядел абсолютно обыкновенным: красный опухший нос, хитрые глаза, побитая временем кожа.

– Может, и стоит, – пробормотал бизнесмен. – А ты психолог что ли?

– Не, – усмехнулся бомж. – Я просто женат был четыре раза. И только один раз счастливо. Пока не выгнала, конечно. Теперь вот тут живу, в самом центре Москвы. Ну так что, пойдешь?

– Пойду, – сказал Сергей, нетвердо вставая на ноги и открывая бумажник. – Я тебя поблагодарить хочу…

– Тьфу на тебя, мешок с деньгами! – скривился мужик. – За доброту монету не просят. Хочешь отблагодарить – сделай кому тоже добро. Передай, так сказать, по цепочке.

– Ясно, – в конец растерявшись, кивнул Сергей. – Тогда спасибо.

– И женьшеня с эхинацеей выпей. Мигом похмелье пройдет. Это я тебе как медик говорю, – подмигнул бомж, тоже вставая на ноги. – Ну, бывай.

И он пошел по направлению к Красному Октябрю, чуть подволакивая правую ногу, словно дворовый пес. Прислушавшись, Сергей понял, что бомж поет.

**

К дому Насти он добрался только к семи вечера. Оставив водителя вместе с машиной около метро – наслаждаться чисто московским пейзажем людской реки, вытекающей из подземки – Сергей пешком отправился в знакомый двор и затаился у мусорных баков. Стайка подростков, выбравшая это же место в качестве надежного схрона для покуришек, испуганно вспорхнула и перебралась чуть дальше, за угол соседнего дома, откуда стала с негодованием стрелять глазами в бизнесмена. Самый старший – и, видимо, самый главный – тинейджер держал электронный испаритель веселой расцветки. Поднимавшийся из него дымок делал устройство похожим на лампу с джинном.

Сергей хмыкнул, мельком подумав, что в его молодость курили честно стыренный у бати «Беломор», а не утюг с ароматизатором.

Свет в квартире Насти горел – значит, она была дома. Мужчина постоял несколько минут, пытаясь разглядеть что-то через тонкие белые занавески. Ему даже показалось, что он видел контур девушки, прошедшей у окна; но вот свет погас, и окошко умерло.

«Стою здесь, как дебил», – зло подумал Сергей. – «Зачем пришел? В дом я к ней не пойду, говорить нам не о чем. И вообще столько времени уже прошло. А все этот бомж, будь он неладен…»

Подъездная дверь хлопнула, возвращая мужчину к реальности. И вовремя: из хрущевки вышла Настя, на ходу нервно что-то перебиравшая в сумочке. Сергей резко пригнулся, прячась за чьим-то «шевроле». Сзади донесся издевательский гогот подростков, но это уже не имело никакого значения: мужчина наблюдал, как Настя, наконец-то закрывшая сумочку, быстрым шагом двинулась по направлению к метро. Походка у нее была напряженная, даже нервная. Она постоянно бросала взгляд на часы, словно боясь, что время пойдет непривычно быстро.

«На свидание», – подумал Сергей, ощущая, как против его воли в груди поднимается сладкое бешенство. – «Нашла себе какого-нибудь… Студента прыщавого»

Не задумываясь о том, зачем он это делает, бизнесмен короткими перебежками последовал за Настей. Она действительно шла к метро и нырнула туда, настолько погруженная в свои мысли, что даже не заметила знакомой машины, стоявшей почти у входа.

Сергей, даже не дав водителю знака уезжать, зашел за ней.

В узком вестибюле «Студенческой» его ждал неприятный сюрприз: за годы его «автовладельческого» существования московское метро сильно изменилось, и теперь светилось уже не одним, а двумя кольцами и торговало целым ассорти из разнообразных билетов. Потеряв целую минуту у подвисающего терминала в попытке понять, какой из видов билетов даст ему право просто попасть в подземку, Сергей плюнул и купил первую попавшуюся карту, еще одну минуту скормив прожорливому автомату-продажнику вместе с тысячной купюрой. Автомат такой щедрости не ожидал и еще долго отплевывал сдачу, не замечая, что ненормальный пассажир ее не дождался.

Сергей успел запрыгнуть в уже готовящийся отойти вагон в последнюю секунду. Благодаря Собянина и всех богов метрополитена за медлительность поездов Филевской линии, бизнесмен прижался к стеклу, стараясь разглядеть Настю в соседнем вагоне. Ему снова повезло: она была там, устало прислонившаяся к поручню. Молочное горло замотано нелепым шарфом, уголки губ опущены, ногти изгрызены; если честно, она не очень-то напоминала девушку, спешащую на свидание. Нет, если судить по темным кругам вокруг глаз и сгорбленной спине, ее что-то мучило. Может быть, она должна кому-то денег? Он бы решил это в один звонок, если бы был рядом. Может быть, она заболела и едет к врачу? Еще посмотрим, что там за врач! Наверняка, выбрала одного из этих совдеповских бездарей, у которых чай вместо мозгов. Есть ведь в Москве нормальные специалисты… Она, кажется, еще больше похудела – вон как торчат запястья из-под пальто. Одни кости…

Сергей непрерывно рассматривал ее следующие десять минут, пока поезд не прибыл на «Арбатскую», выпуская Настю и еще нескольких пассажиров на волю. Поспешно выйдя из своего вагона, бизнесмен воровато направился за девушкой, стараясь держаться в толпе. Впрочем, особенной нужды в этом не было: Настя не замечала ничего и просто брела, продолжая кусать губы и о чем-то размышлять.

Они вышли к кинотеатру «Художественному», сверкающему свежими афишами, потом спустились в переход и двинулись по Старому Арбату мимо туристов, африканских зазывал с самоварами и ростовых «живых реклам» в виде Винни-Пуха или куска пиццы на ножках. Толпа на Арбате была плешивой: островки из людей группировались вокруг музыкантов и художников, отдельные парочки бродили мимо витрин, но в целом идти можно было свободно. Настя неслась, не сбавляя шага, привычно и легко огибая гуляющих, пока не свернула в один из узких переулочков. Сергей поспешил за ней, стараясь держаться на расстоянии, но не выпускать из вида ее тоненькую фигурку в дурацком пальто. Мимо взгляда пронеслась табличка с названием – Плотников переулок.

Девушка шла еще несколько минут, иногда сверяясь с телефоном – видимо, двигалась по навигатору. Но вот она остановилась и подняла голову, рассматривая старинную четырехэтажку с псевдоантичными барельефами. Сергей тоже присмотрелся к дому и невольно фыркнул: скульптуры на фасаде изображали сцены весьма фривольного содержания, причем не только между людьми разного пола. Он, конечно, может ошибаться, да и барельефы порядком истрепались, но разве это не Толстой, зажимающий Пушкина в углу? Дом-издевка; средний палец ханжам, спрятанный неизвестным архитектором в центре столицы.

Тем временем из-за угла дома показалась компания из трех девушек. Две остановились, доставая сигареты, а третья – с коротким темным каре – направилась к Насте, радостно улыбаясь. Сергей не мог видеть Настиного лица, но ему показалось, что плечи ее расслабились, когда она повернулась к незнакомке. Обе девушки остановились на несколько секунд, видимо, приветствуя друг друга, а после направились за угол дома, скрываясь во дворе.

Не зная, что делать дальше теперь, когда Настя ушла, Сергей подошел поближе, рассматривая оставшуюся парочку. Они казались полными антиподами друг друга: высокая и худая брюнетка в татуировках, похожая на неформального мальчишку с длинными волосами, и миниатюрная платиновая блондинка в строгом костюме, приятно обозначающим ее эффектную грудь. Девушки докурили и двинулись обратно к дому, не замечая Сергея и на ходу заканчивая разговор.

– То есть она не сможет говорить? Вообще? – услышал мужчина обрывок фразы.

– Зато она сможет понимать. Ты только подумай…

– Да все равно. Я бы такого не хотела…

– Ты же знаешь, мы не можем выбирать. Это Возможность…

– Да уж я-то знаю.

Девушки скрылись за углом. Сергей ускорил шаг, чтобы увидеть, куда они зайдут…

И не увидел ничего.

Ни незнакомок. Ни дверей. Ни подвалов. Только пустой двор, огороженный забором и не оставляющий никаких вариантов для того, чтобы спрятаться.

Все четверо девушек как будто провалились сквозь землю. Включая Настю.

Сергей обошел двор трижды, но ничего нового не увидел. Он попытался перелезть через забор – но он был из тех, за которые невозможно зацепиться, а через узкие прутья не пролезешь. На окнах первых двух этажей оказались решетки. Ближайший дом имел всего один вход, ведущий в какой-то НИИ и требовавший карты-ключа. Тогда мужчина обежал здание, пристально вглядываясь в фасад, но никаких дверей не нашел – кроме единственной подъездной, находящейся на внешней стороне дома.

Сергей отошел на другую сторону дороги, не сводя глаз со странного двора. Невозможно. Настя исчезла за одно мгновение, и как бы он ни старался придумать этому логичное объяснение, в голову лезло только одно слово – чертовщина.

Чертовщина…

«Это Возможность…»

Сергей вспомнил подслушанный разговор, и его прошиб холодный пот. Не может быть. Этого просто не может быть. Только вчера, в пятницу, он связался с этой «альтернативной» Москвой, и тут…

Этого просто не может быть. Настя не может быть… Такой.

Наверное, он что-то упустил.

Пока мужчина старался придумать хоть какое-то успокаивающее объяснение происходящему, к двору подошла еще одна девушка. Она на мгновение остановилась, а потом одернула пальто и вошла в дом.

Сквозь стену.

Как привидение.

Сергей сел прямо на асфальт.

«Черт возьми», – подумал он. – «Черт возьми».

СУБЪЕКТ ИЛИ ЧЕЛОВЕК?

Утро начинается не с кофе.

Утро начинается с того, что соседка Валя спозаранку колотит в твою дверь, не обращая внимание на славное слово «суббота» в календаре, и требует вернуть ей фен, который на самом деле взяла другая соседка.

Тезис «не убий» особенно актуален для всех, кто делит квартиру с другими людьми.

На то, чтобы сползти с кровати, открыть дверь и популярно объяснить соседке, что она не права, у Саши ушло минуты три. Валя унеслась в сторону комнаты Марины, но при этом произвела столько шума, что идея доспать в законный выходной показалась почти безнадежной. Саша все-таки предприняла попытку зарыться обратно в одеяло, но под подушкой весело ожил телефон.

Чертыхнувшись, девушка ответила на звонок, тихо надеясь, что кто-то ошибся номером.

– Александра? – бодро осведомилась трубка приятным баритоном. – Доброе утро!

– Допустим, – пробормотала Саша.

– Прошу прощения, что приходится тревожить Вас в выходной… Меня зовут Амадео, я представитель Международного Учета в Регистратуре.

Информации для непроснувшейся Саши было много, поэтому ее мозг логично рассудил, то начинать осмысление необходимо с малого.

– Вы француз?

– Наполовину, – рассмеялся голос. – Удивлен, что вы обратили внимание именно на это. Значит, насчет Регистратуры вам все уже понятно?

– Не особо.

– Тогда позвольте я объясню. Я занимаюсь учетом и контролем определенных случаев в социальной сфере. Случаев, подобных тому, что произошел вчера с вами.

Сон слетел окончательно. Саша села на кровати, уставившись на свои руки. Если он в курсе того, как она вчера вылетела с работы… Это еще нормально. Можно будет объяснить недомоганием, болезнью. Или он говорит о чем-то… другом?

– Мне кажется, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, – осторожно сказала девушка.

– О, не беспокойтесь. Нет нужды притворяться. Моя работа – помогать в таких случаях. Я знаю, что произошедшее совершенно не укладывается в вашей голове. Это что-то из разряда фантастики, да? Будто вы попали в сериал про сверхъестественное.

Саша выдохнула. Бред какой-то. Может, ее разыгрывают? Может, ей это снится?

Быстро отняв телефон от уха, она перевела разговор в режим «запись». Теперь хотя бы будет вещественное доказательство происходящего… для самой себя.

Она продолжила разговор.

– Я все еще не понимаю…

– Конечно, не понимаете, – охотно согласился собеседник. – Но я могу помочь вам разобраться. Конечно, не по телефону. Думаю, вам стоит подъехать сегодня к четырем в свой офис и подняться на четвертый этаж. Вы же там еще не были?