Песнь о Роланде. Сага о рыцаре и подвигах (страница 2)
XIV
Император окончил свою речь.
Граф Роланд, вовсе не согласный с ним,
Поднимается и стоя возражает ему.
Говорит он королю: «Поверить Марсилию было бы
на горе.
Вот уже целых семь лет на исходе, как мы вступили
в Испанию.
Я вам завоевал Нобль и Коммибль[19];
Взял Вальтиерру и землю Пина,
Да Балагуэру, Тюделу и Севилью[20].
Король же Марсил всегда отличался коварством:
Ведь он послал к вам пятнадцать своих язычников,
Каждый нес масличную ветвь,
И держали они вам ту же речь.
Вы так же совещались тогда с французами —
Те одобрили вас по легкомыслию.
Вы отправили к язычникам двух своих графов:
Один из них был Базан, другой – Базилий[21].
Их обезглавили под Галтойской горой.
Ведите войну, как вы начали,
Пошлите вашу армию на Сарагоссу;
Осаждайте город хоть всю свою жизнь
И отмстите за умерщвленных вероломным
Марсилием».
XV
Император поник головой.
Он треплет бороду и дергает ус;
Племяннику не ответил – ни худо, ни ладно.
Все французы молчат, не молчит лишь Ганелон.
Он встает, выступает вред Карлом
И горделиво начинает такую речь; говорит королю:
«Вы были бы неправы, поверив безумцам, —
Другим или же мне, – если вам невыгодно.
Если король Марсилий объявил вам,
Что готов, сложа руки, стать вашим вассалом
И получить всю Испанию из ваших рук,
А также принять нашу веру, —
Всякий, кто посоветует отвергнуть такие
предложения,
Мало помышляет о том, какая ждет нас смерть.
Советом гордыни не должно увлекаться теперь.
Оставим безумцев и будем держаться мудрых».
XVI
Тогда, в свой черед, выступил Нэмон[22]
(Бела его борода и кудри седы);
При дворе нет лучше вассала.
И сказал он королю: «Слышали ли вы,
Что ответил вам граф Ганелон?
Разумный совет – его бы послушать!
Король Марсилий побежден в войне.
Вы отняли у него все замки,
Стенобитные машины ваши разгромили все его
стены;
Города его выжжены вами, воины разбиты.
Если он просит вас о пощаде,
Грешно было бы требовать большего;
К тому же он предлагает вам в обеспечение
заложников.
Пошлите ж к нему одного из баронов —
Не нужно затягивать дольше эту великую войну».
Французы молвили: «Хорошо сказал герцог!»
XVII
«Синьоры бароны, кого мы можем послать
В Сарагоссу, к королю Марсилию?»
Отвечает герцог Нэмон: «Я пойду, если вам угодно;
Дайте мне тотчас перчатку и жезл»[23].
«Нет, – ответил король. – Вы – человек
смышленый.
Клянусь этой бородой и усами,
Вы не уйдете ныне так далеко от меня.
Садитесь, когда вас никто не вызывает».
XVIII
«Синьоры бароны, кого мы можем послать
К сарацину, что царствует в Сарагоссе?»
Отвечает Роланд: «Я мог бы отлично пойти туда».
«Вы, конечно, не сделаете этого, – сказал граф
Оливьер.
Ваша храбрость так пылка и заносчива,
Что я опасался бы беды.
Если угодно королю, я пошел бы охотно».
Император поник главой.
Сказал он им: «Замолчите вы, оба!
Ни тот, ни другой не ступит туда ногою.
Клянусь этой белеющей бородой,
Никто из двенадцати пэров[24] не будет назначен».
Французы умолкли, затихли.
XIX
Турпин Реймский выступил из ряда.
Громким и зычным голосом крикнул Карлу:
«О славный государь[25], дайте мир вашим франкам.
Вы уже семь лет в этой стране,
И много им было трудов и горя.
Пожалуйте мне, государь, жезл и перчатку,
И я отправлюсь к испанскому сарацину,
Да поговорю с ним по-своему».
Император в гневе ответил ему:
«Ступайте, садитесь на этот белый ковер,
Не дерзайте говорить, пока я не прикажу вам».
XX
«Рыцари франкские, – сказал император Карл, —
Изберите барона из моих владений,
Который отнес бы Марсилию мое посланье
И, в случае надобности, мог бы сразиться,
как должно».
Тогда сказал Роланд: «Пусть идет Ганелон,
мой вотчим:
Оставим его здесь, вам не найти лучшего»[26].
Французы воскликнули: «Он справится отлично.
И, если позволит король, правильно будет
пойти ему».
XXI
И сказал король: «Ганелон, подойдите
И примите жезл и перчатку.
Вы слышали: вас назначили франки».
«Государь, – сказал Ганелон, – все это наделал
Роланд;
Нелюб он мне будет всю жизнь,
И Оливьер также, ибо он – друг ему,
И двенадцать пэров[27], ибо они его любят.
Ненавижу их всех за то, и говорю это пред вами».
И сказал король: «Вы слишком гневны.
Вы отправитесь, коли я повелел».
«Я поеду, но несдобровать мне,
Как некогда Базилию и его брату Базану!
XXII
Вижу, что мне не миновать идти в Сарагоссу;
Кто побывал там, назад не возвращался.
Не забудьте особливо, что ваша сестра —
жена мне.
У меня сын – прекраснее его не бывало.
Это Балдуин – если выживет, будет он витязь.
Ему завещаю мои земли и лены,
Берегите его, ибо глаза мои уже не увидят его».
Карл отвечал: «Сердце ваше слишком нежно.
Коль я повелеваю – нужно ехать».
XXIII
И граф Ганелон весь подавлен тоскою.
Он сбрасывает с плеч большой куний мех
И остается в одном шелковом кафтане[28].
Глаза его горят и чело надменно:
Он величествен станом и широк в плечах,
Он так прекрасен – им не налюбуются его пэры.
Молвит Роланду: «Безумец, за что эта ярость?
Всем известно, что я твой вотчим,
Так меня ты и обрек идти к Марсилию!
Если Богом суждено мне вернуться оттуда,
Я навлеку на тебя такую печаль и горе,
Что продлятся они всю жизнь».
Роланд отвечает: «Гордость и безумие!
Все хорошо знают, что я не боюсь угроз.
Но исполнить посольство должен ловкий человек:
Если король соизволит, я готов пойти вместо вас».
XXIV
Ганелон ответил: «Ты не пойдешь вместо меня.
Ты не мой вассал, и я тебе не господин.
Карл призывает меня к службе,
И я пойду в Сарагоссу, к Марсилию.
Но уж там я наделаю чего-нибудь,
Чтобы пораcсеять свой великий гнев».
Услыхав его речи, Роланд стал смеяться.
XXV
Когда Ганелон увидал, что Роланд смеется над ним,
Им овладела такая скорбь, что он чуть не умер
от гнева.
Он едва не лишился чувств.
«Я не люблю вас, – сказал он графу. —
Вы навлекли на меня этот несправедливый выбор.
Праведный император, я перед вами
И готов исполнить повеление ваше».
XXVI
«Сир Ганелон, – сказал Карл, – внемлите:
Вы скажете от меня Марсилию,
Чтобы стал он, сложив руки, моим вассалом
И готовился принять святое крещение.
Я намерен дать ему в лен половину Испании;
Другую же половину – Роланду барону.
Если ж он не захочет подчиниться,
Я устрою осаду Сарагоссы,
Он же будет взят насильно и связан,
Прямо отведен в Ахен, стольный город;
Приговор прекратит его жизнь,
И он умрет в горе и унижении.
Возьмите же это письмо за моей печатью
И передайте язычнику в правую руку».
XXVII
Император протянул ему перчатку с правой руки;
Но Ганелину хотелось бы не быть тут вовсе.
Когда он намеревался взять ее, перчатка упала
на землю.
«Боже! – воскликнули французы. – Что-то будет?
Это посольство причинит нам великое
несчастье!»
«Синьоры, – сказал Ганелон, – вам о нем будут
вести!»
XXVIII
«Государь! – сказал Ганелон. – Отпустите меня.
Если уж нужно ехать, то мне нечего медлить».
«Поезжайте», – сказал король, – во славу Божию
и мою!»
И правой рукою он отпустил его и перекрестил;
Затем он подал ему жезл и письмо.
XXIX
Граф Ганелон идет к себе домой
И, осмотрев свое оружие,
Отбирает лучшее, что только мог найти.
3олотые шпоры прикрепляет к ногам,
У бедра повязывает свой меч Мюрглейс[29]
И садится на ратного коня своего Ташбрена.
Дядя его Гвиннер придержал ему стремя.
Сколько рыцарей плачущих увидали бы вы там!
Все сказали ему: «О барон, что вам за несчастье!
Так давно уже вы при дворе короля,
И все вас признают благороднейшим вассалом.
Того же, кто присудил вам ехать,
Сам Карл Великий не сможет защитить.
Графу Роланду не должно бы об этом и помыслить,
Ибо вы в столь близком родстве!»
Затем сказали: «Сир, возьмите нас с собою!»
«Боже упаси! – отвечал Ганелон. —
Лучше умереть одному, чем стольким добрым
воинам.
Вы, синьоры, возвращайтесь в милую Францию.
Поклонитесь от меня моей жене
И Пинабелю, моему другу и пэру,
И моему сыну Балдуину, известному вам.
Помогайте ему и чтите как своего господина».
И пускается Ганелон в путь-дорогу.
Посольство и преступление Ганелона
XXX
Ганелон едет верхом под тенью масличных дерев.
Он догнал сарацинских послов;
Вот Бланкандрин ради него замедлил ход.
Оба вступают в беседу, оба в ней искусны:
«Странный Карл человек! – воскликнул
Бланкандрин. —
Он завоевал Апулию и Калабрию,
Константинополь и обширную Саксонию,
Ради Англии переплыл он соленое море
И учредил лепту святого Петра[30].
К чему же преследует он нас на нашей земле?»
Ганелон отвечает: «На то его воля,
И никогда не сможет никто ему противостоять!»[19]Коммибль – город в Испании, принадлежавший язычникам. Нобль – город в Испании, взятый Роландом.[20]Вальтиерра – город в Испании,Пина – город к юго-западу от Сарагоссы, Балагуэра – город в Каталонии,Тюдела – в Наварре, на границе с Аррагонией; Севилью поэт представлял себе, очевидно, на севере Испании.[21] Подробное описание этого происшествия находится в поэме начала XIV века: «Prise de Pampelane».[22]Нэмон – сын баварского короля, которому Карл помог возвратить себе престол, отнятый узурпатором. Это Нестор французских эпических песен, старик осторожный и разумный.[23] Назначение посла, как и вообще облачение в какое-нибудь право, инвеститура, – была совершаема вручением назначаемому перчатки и жезла, то есть как бы руки и скипетра.[24] Происхождение двенадцати пэров объясняется различно. Одни видят в них следы германского влияния и отождествляют с «двенадцатью соратниками», другие объясняют влиянием христианства и ссылаются на двенадцать апостолов. Вот имена двенадцати пэров Карла Великого: Роланд, Оливьер, Жерен, Жерье, Беранжье, Отон, Самсон, Анжелье, Ивон, Иворий, Ансеис и Жирар.[25] Bels sire reis.[26] В Хронике Турпина Роланд ни при чем в этом выборе; ненависть Ганелона не мотивирована; измена – следствие подкупа.[27]Пэры – представители особого учреждения, члены которого связаны товариществом.[28]Blialt – одежда, надевавшаяся в военное время под кольчугой, а в мирное – под меховым плащом. Она обыкновенно изготовлялась из белой камки, обшитой по краям другой тканой шелковой материей фиолетового цвета.[29]Меч – излюбленное оружие витязей старофранцузского эпоса. Он является как бы живым существом. Ему даются особые названия: Мюрглейс – меч Ганелона, Дюрапдаль – Роланда, Альтклэр – Оливьера и т. д. Меч состоял из длинного, широкого и плоского клинка, украшенного посредине желобком. Рукоять его состояла из дужек (которые часто покрывались золотом), короткой трубки и широкой массивной головки из хрусталя или золота.[30] На самом деле основание так называемой лепты святого Петра (налога в пользу святого престола) – дело современника Карла Великого – короля Мерсии Оффы (умер в 796 году).