Алина улыбалась. Когда она оказалась рядом, шаман говорил, а я всё никак не мог отвести взгляда. Боялся поверить в то, что вижу. Даже не сразу отреагировал на вопрос: «Согласен ли ты взять её в жены?» Он настолько абсурден, что я чуть не рассмеялся. Согласен? Угадайте.

Иногда казалось, если Алина прикажет прыгнуть со скалы, я сделаю это. Ещё и поблагодарю.

Вот, обмен кольцами. У неё – тонкое серебряное. Не потому, что хотел сэкономить. Проклятье, да я бы ей купил все драгоценности, какие только есть. Это ради безопасности. Защита от таких, как я.

Разрешают поцеловать невесту. Она лукаво шепчет, что исполнила мечту всех девочек и вышла замуж за принца.

Снова повело куда-то, и вот я вхожу на большой двор за княжеским дворцом. Он кажется очень светлым. Хотя солнца Мунис не знает. Пожалуй, это от атмосферы.

Волки заняты охраной, тренировками, а возле круглого куста копошится малыш. Года три, не больше. Говорит, что это мячик, и очень злится, что не получается катить.

К нему подходит Алина, в свободном платье с… округлившимся животом.

– У меня есть идея получше. Давай сыграем в футбол с папой, – она подаёт малышу мяч и тот вскидывает на меня голубые Алинины глаза и радостно кричит: «Папа, иглать!»

Сердце сжимается.

Я, взрослый мужик, альфа стаи, стою как вкопанный и пытаюсь удержать самоконтроль. Проклятье…

Делаю шаг к нему, боясь, что видение исчезнет. Мне до смерти хотелось побыть здесь дольше, лишнюю секунду. Никогда не думал о детях всерьёз, но сын… У меня правда есть… нет, будет сын? Даже – взгляд сместился на Алину – не один? Всматривался в её лицо, искал недовольство, обиду, панику, но не находил. Она и правда счастлива со мной? Здесь, в Мунисе? Наверно мы время от времени посещаем большой мир, путешествуем, знакомим сына с тем, как живут люди, и учим… всему подряд. Играть в футбол, есть малину с куста.

В голове, как пчёлы, зажужжали идеи, о чём ещё я обязан рассказать им, что показать, чему научить.

Картинка снова завертелась, а потом я оказался перед дворцом. Свет отчего-то не горел. По спине мгновенно пронёсся холодок плохого предчувствия. Что за… Что случилось? Когда это? Какой момент?

Ринувшись по мосту к лестнице, я вдохнул полную грудь воздуха, и нёбо защекотало от запаха крови. Проклятье.

Я знал, что это иллюзия, так что не стал вглядываться в лица родных и друзей, лежащих в холле. Фонтан теперь расплёскивал не синюю, а красную воду. Нутром я чувствовал, что сейчас они не важны.

Лестница, ведущая к личным покоям княжеской семьи, скользкая от крови. Я вижу оторванные конечности, но специально не вглядываюсь. Это иллюзия. Пятна на стенах – мираж. Мне даже плевать на потроха на люстре. Просто кошмар…

На втором этаже красивый гобелен, изображающий волчью стаю на фоне огромной луны Муниса. Силуэт высокого мужчины в центре, глаза-полумесяцы смотрят на поднимающихся гостей и горят красным. Многочисленная стая расположилась по краям от него, также сверкая глазами, некоторые запрокинули морды, другие смотрели на альфу. Князя. Меня. Так выглядела эта впечатляющая картина раньше, а сейчас…

Прямо под мужчиной, пришпиленный, как бабочка у энтомолога, висел мой сын. Руки распахнуты в стороны, я не вижу, на чём он держится. Кровавое пятно на полу, и светящиеся глаза альфа-волка над его поникшей головой. Мне кажется, что он держит за шиворот, взгляд осуждающий.

Да, это моя вина.

Я делаю шаг к нему. Протягиваю руку и вдруг по ноздрям, сквозь удушающий запах крови, чувствую его. Гор!

Позвоночник пронзает разряд ярости. Заставив себя отвернуться от мёртвого, ещё не существующего ребёнка, я поднимаюсь дальше. Всего этого нет. Оно ещё не случилось. И не случится. Но я должен понять.

Что вы хотите сказать, прайд?

Направляюсь к своей спальне. Нашей. Чую, та тварь устроила бы самое страшное именно там. Я догадываюсь, что увижу. Что-то в духе грязной фантазии, что он озвучил на горе. Вопрос лишь в том, хватит ли мне сил взглянуть в глаза последствиям.

Что хотите сказать мне?

Намекаете, что последняя битва должна быть смертельной? Поэтому пользуетесь грязными приёмами вроде убийства детей? Элеонора, у тебя тоже были дети. Один из них – мой близкий друг. Делишь боль утраты? Жестоко.

Вот и дверь спальни. Вся в кровавых разводах и следов от ударов. На пороге труп. Хоть и не хотел всматриваться, но увидел – повзрослевший Макс. Защищал, стоял горой. Но против альфы другого дома шансов не было.

Переступить не смог. Это неправильно даже в иллюзии. Обошёл парня и толкнул дверь. Едва она распахнулась, тут же пожалел об этом. Слишком. К такому невозможно подготовиться.

На полу кровь. Стол и кресла перевёрнуты. Была борьба. Прохожу дальше и вижу на нашей кровати тело Алины. Обнажённое. В укусах и засосах. На лице застыла болезненная агония, а из живота торчит рукоять тесака.

Девочка моя…

Шаги оглушающе чавкают кровью. Было так тихо, что я слышал, как под липким слоем крови хрустят обломки моего ещё не случившегося счастья. Голова кружится. Я вижу белые подтёки на её бёдрах. Конечно, ублюдок взял своё.

Ужасно.

Хуже быть не может.

Как я это допустил? Где я был, проклятье?!

– Хватит, – прошептал не в силах нарушить умершую тишину. – Я понял. Хватит!

Но кошмар не прекращался. Я чувствовал закипающую горечь, смешанную с яростью, отчаянием и одиночеством. Оно поднималось от кончиков пальцев, шипело в нервах, как разъедающая плоть кислота, и тянулась к сердцу. В этот момент я почувствовал, что теряю человечность. Должно быть, это происходит с безумцами, когда они покидают дом и убегают в лес на границе смерти.

Это моё будущее? Изгнание?

Пожалуй так. Альфа, потерявший истинную и стаю. Это хуже смерти, но нет. Сперва я пойду и устрою геноцид в домах, причастных к этому зверству.

Здесь не только гориллы, я чую и других, и пойду по каждой нити запаха. И каждый из них ощутит то же, что и я.

Это вы хотели видеть, прайд?

Кислота добралась до груди. Зрение потускнело, все цвета превратились в красный. Я – князь, мать вашу. Я могу уничтожить всё и всех. Сила этого мира в моих руках.

Боль пронзила позвоночник, и я, повинуясь сам не понимая откуда взявшемуся порыву, запрокинул голову.

Вой зверя, в котором не осталось ничего людского. Только ненависть, безумие и последняя осмысленная цель.

Глава 43. Предложение

– Марик, – в сознание прорвался знакомый, такой родной голос. – Тише. Успокойся, всё в порядке. Держи водичку, мой хороший. Давай.

На губах ощущался привкус оборотной воды. Дышать становилось легче. Тело будто не моё, попытки шевелиться заканчивались невнятным трепыханием, но это хорошо. Вынырнув из черноты и имея возможность двигаться, я бы сейчас натворил дел.

Тонкие руки с неожиданным упорством обхватили меня и потянули вниз, а после я оказался в тёплых объятиях. Вдохнул, не веря. Алина. Её запах прочно связался с малиной и так резко перечеркнул привкус крови и смерти, что я вздрогнул, просыпаясь.

Дыхание участилось. Я прижал её к себе, в последний миг вспомнив о том, какие люди хрупкие. Услышал удивлённый вдох, но, кажется, успел остановиться раньше, чем этот порыв принёс боль.

Не мог ей надышаться. Как сладко.

Мышцы горели и казались дряблыми. Меня качало, а голова кружилась. Это реальность или ещё один кошмар?

– Ты в порядке? Это ещё сон?

– Нет, – теперь узенькая тёплая ладонь гладила меня по щеке. – Всё хорошо. Семья цела. Ты не убивал никого, – продолжал убаюкивать голос Алины, после чего ладонь остановилась и тон изменился на резкий. – Знаете, вы, конечно, княгиня, мудрая правительница и шикарная женщина, но так издеваться над чужой психикой – недопустимо! Им предстоит тяжёлое испытание. То, что вы показали – жестоко. Видеть смерть отца, братьев и знать, что это сделал он. Глупости! Марик не сможет. Он очень ответственный и безупречно держит себя в руках!

– Я показала то, к чему приведут ошибки каждого из них, – мягко отозвалась львица. – Это ещё можно исправить.

Я сфокусировал на ней взгляд. Элеонора непростая женщина, и уверен, она знает, что я видел. Шаманы внушают разные иллюзии, к моему сценарию она точно приложила руку. Зачем?

Её желание понятно и без пояснения. Гор должен умереть, но какое ей дело? Она что-то знает? Про гибель Димки? Подозревает Алика и хочет убить его моими клыками? Сложно, но логично. Она выбрала заинтересованный и разделяющий желание поквитаться инструмент. Но готов ли я поддаться внушению?

У каждого решения своя цена. Слепо шагнув на продуманный ей путь, не стану ли я князем на цепи? Нужно обдумать эту мысль.

Погладив Алину по спине, ослабил хватку и, не сдержавшись, поцеловал в висок. Сейчас, когда дурман рассеялся, мыслить стало проще. Звериная сторона моей сущности не получила свободы, и я вернул самоконтроль.

Нашёл взглядом Гора, сидящего на земле и разглядывающего руки. Не знаю, что он видит, может, как я снимаю с него кожу, или это делают мёртвые львы. Братья у Димки и правда отбитые.

Ярость и ненависть приглушило хладнокровие. Если я хочу стать князем этого мира, должен видеть всё кристально ясным. Проверять, искать, разговаривать. Если Гор и правда виновен, он будет осуждён. Но это не будет самосуд, запущенной убитой горем матери. Её глаза полны слёз, вряд ли она видит все улики.

Как ровно складываются мысли. Чего они подмешали в это зелье? Явно что-то успокаивающее. Боялись, что кинемся друг на друга? Хороший ход.

Медленно выдохнул, болезненно расправляя лёгкие. Спокойствие мне сейчас действительно необходимо. Можно поискать некий извращённый плюс в случившемся. Теперь я видел самое страшное, что может случиться в моей жизни, и самое счастливое. И если связующим звеном является Алина, я буду полным идиотом, продолжая сопротивляться.

Гор в этот момент поднял голову и посмотрел на меня. Но, что странно, на его лице отразился страх. Настоящий ужас. Он побледнел и зажмурился.

Алина снова возмутилась:

– Вы, конечно, извините, Элеонора, но если это всё, мы пойдём. Завтра новое испытание, а значит, нужно хорошо отдохнуть.

– Волчица защищает волка, – княгиня усмехнулась. – Так и должно быть. Идите, конечно. Но, к слову, завтра испытание для девушек. За Марка ты зря беспокоишься.

– Хоть что-то радует, – Алина поднялась и помогла встать мне. – А что за испытание?

Я знал этот голос, косящий под святую наивность. Алина намеренно прикидывались такой, чтоб выведать побольше, но львица подобные уловки знает.

– Увидишь, девочка. Проходить испытание придётся в одиночку. Сноровки хватит?

– Если нужно будет летать, то вряд ли, – отозвалась Алина со вздохом. – Спасибо за вечер.

Я и сам не понял, как оказался на площадке с облаками.

– И как назад? Только не говори, что прыгать.

Я выдавил улыбку и, приобняв её шагнул вперёд, к самому краю. Под ногами начало материализоваться облако, и мы сели. По телу разливалась слабость, и я, позволив себе, пожалуй, слишком много, ткнулся лбом в плечо Алины.

– Марик, не бери в голову, – она погладила меня по макушке. – Это просто галлюцинация. Ты не убьёшь свою семью. Я тоже видела и не поверила.

– Мне показали другое. Сперва идеальную картину, а потом то, что будет, если всё отнимут.

Ожидал, что Алина начнёт расспрашивать, но она погладила по волосам.

– Значит, мы сделаем так, чтобы у тебя её никто не забрал, да? Как говорится, предупреждён, значит вооружён. Всё будет хорошо, – подул ветерок, и она вздрогнула. – Если, конечно, мы не разобьёмся прямо сейчас.

Я обнял её и прижал к груди, как ребёнка. В памяти зазвучал голос сына. Проклятье, я даже не узнал, как его зовут. Да и важно ли это? Может, прайд сделал мне одолжение, отделив реальность от иллюзии?