– Вы уж простите, но я вас не знаю. У меня не было задачи кому-то представляться или докладывать. Мы сейчас готовимся и улетаем.

– Ваше звание, офицер? – спросил полковник.

– Без званий, товарищ полковник, – ответил ему Морозов.

– Я не у вас спросил. Извольте по уставу обращаться, военный! На корабле расслабились? По вашему виду не скажешь, что вы большого ума, раз решили исполнить такой номер вблизи зоны возможного боестолкновения двух государств. Не играйте тут в секретность и прочее. Не ищите проблем. Мне ваши фамилии известны.

Он нас ещё и за дураков считает! Сам же не представился, а уже козыряет перед нами своим положением.

– Товарищ полковник, раз вы знаете наши фамилии и кто мы, зачем нам второй раз представляться. Мы тут на солнышке погреемся и улетим, – ответил я.

– Оборзел, сопляк?! Живо ко мне в УАЗ и поехали на доклад!

Проще всего было дать согласие и поехать с ним. Но не тот случай. Я его не знаю, а докладывать мне необходимо только своему начальству. В лучшем случае посвящённым в работу группы «Куб».

Несмотря на высокий пост, главный советник в Ливии нам не начальник. И вообще, его должность называется по-другому, а не как говорит нам этот полковник. Если мне не изменяет память, то старший группы советских военных специалистов.

– Товарищ полковник, я с авиабазы никуда не поеду.

– Ага. Если советник хочет, то может приехать и сам спросить что его интересует, – буднично произнёс Морозов.

Даже мне стало ясно, что его фраза была лишней. Предложить такое старшему группы советских военных специалистов в Ливии, который однозначно в звании не ниже генерал-майора, не совсем «вежливо».

– Это вы зря. Вы у меня в Союз поедете с «волчьим билетом»! Прямо сейчас, на «скотовозке».

Если я правильно помню, так нелицеприятно в Ливии наши военные называли Ил-76. Причину не помню, но прозвище для «Илюши» очень обидное.

Отвечать полковнику нам не пришлось. За его спиной скрипнул тормозами японский пикап . На пассажирском сиденье я сразу узнал улыбающегося Олега Печку. Он по-прежнему был в своём светлом комбинезоне, из-под которого видна белая футболка.

– Олег всегда в белой футболке? – шепнул я Морозову.

– И спит в ней тоже, – проворчал Коля.

Печка лётные ботинки не носил, а летал в кроссовках. Подвесную систему и поплавки пояса АСП-74 не снимал. Полностью экипирован для вылета. Даже шлем не оставил на аэродроме.

С водительской стороны вышел ещё один человек. Более старшего возраста, загорелый и с трубкой в зубах.

На плече была набита татуировка с якорем и силуэтом самолёта. Офицер неизвестного мне ранга разительно отличался от полковника. Он был в футболке и в соломенном сомбреро. Однозначно с авиации!

– Так, так! С боевым крещением тебя, Николя! – радостно пожал Олег руку Морозову.

– Чё это?! Мне не впервой, – возмутился Коля.

Олег посмотрел на меня, а потом снова на Морозова.

– Ну и ладно! Серый, это было круто. Наверху все знают и «аплодируют» стоя, – улыбнулся Печка, крепко обняв меня.

– Понятно. И сколько раз грозились меня уволить?

– Ну-у-у, пару раз точно. Сейчас вот у Фаридыча спросим.

Приехавший с Олегом человек начал надевать куртку от лётного комбинезона и панаму-афганку. Подойдя к нам, он радостно улыбнулся, протягивая руку для приветствия.

– Это чё такое, Руслан Фаридович? Куда вы лезете?! – проворчал полковник, о котором я уже и успел забыть.

– Всё в порядке. Никуда вести не надо. Сейчас местные сами сюда приедут и переговорят с ними, – сказал Фаридович.

– Главный советник сказал, что сам с ними побеседует.

– Блин, иди сюда, – потянул Фаридович за собой полковника.

Они несколько минут о чём-то переговаривались. Если бы они нас не стеснялись, то их разговор был бы явно на очень высоких тонах.

– Олег, что происходит? Указание было в Триполи сесть. Откуда МиГ-25е и этот полковник? – спросил я.

– Не всё так просто, Серый. Мы не вовремя вклинились в разборки между американцами и ливийцами, – ответил Печка.

Олег объяснил, что наш полёт совпал с провокацией американцев. Они на десять километров углубились в воздушное пространство залива Сидра. Поэтому и были приведены в готовность ПВО Ливии.

– И как выкрутились? – спросил я.

– Подлетели к Триполи. Старший группы давай запрашивать, а там только по-арабски. Мы давай кружить. Минут десять стояли в вираже, и к нам подошли МиГи. Сопроводили сюда, – ответил Печка.

– Значит, разобрались. Есть где воды попить? – спросил Коля, расстёгивая куртку комбинезона.

– Да вы погодите. Самое смешное, что ливийцы узнали о нас случайно. Если бы не Фаридыч, который получил оперативный звонок от Граблина, мы бы купались в заливе. Местные С-200 уже готовы были работать по нам.

Вот это организация! А ведь команду нам дали чёткую.

– Ещё раз здрасте! Вы всех мужики переполошили. Сейчас заправляетесь и улетаете. Лётчика, который с отказом сел, отправим на корабле к вам. В Бенгази и Тобрук скоро зайдёт один из эсминцев. Повреждённый борт мы разбираем, грузим и отправляем в Союз.

Руслан Фаридович закончил разговор с ворчливым полковником и вернулся к нам. Он тоже оказался полковником и был старшим группы авиационных специалистов в Ливии. В Союзе он занимал должность заместителя командующего воздушной армии по боевой подготовке.

– Настолько всё оперативно? – спросил я.

– Конечно. Даже не спрашивай, какие начальники сюда звонили. Здесь не всё так просто.

По словам Руслана Фаридовича, служба специалистов в Ливии не похожа на деятельность в других странах. Никаким социализмом, к которому привыкли в Союзе, здесь и «не пахнет».

Каддафи имеет неограниченную власть. Зарубежной техники закуплено и планируют ливийцы закупить много. А вот изучать, эксплуатировать, обслуживать и хранить так и не научились. И учиться не хотят.

– Мы здесь как приложение к технике. Нашими советами руководствуются крайне редко. Отсюда и опасения в удачной защите от ударов американцев.

– Но как-то, же вам удалось насчёт нас договориться? Да и вы тут смотрю, не бедствуете, – поинтересовался Морозов.

Интерес Николая понятен. Если всё так хреново, почему на аэродроме нам и стоянку выделили, и топливо, и охрану нашу пропустили. Вспомнив весь полёт, я пришёл к выводу, что от нас что-то нужно ливийцам.

Как в воду глядел! Через минуту подъехал небольшой кортеж из британских внедорожников. Из машин вышло несколько человек вооружённой охраны и два ливийских офицера в светлой форме с красными петлицами на воротнике. На голове у каждого красный берет с нашитым гербом Ливийской Джамахирии.

Герб представлял из себя золотого ястреба, повернувшего голову налево и внизу держащего свиток. В центре – щит зелёного цвета.

– Доброго дня, Руслан! – поздоровался один из важных ливийских военных, говоря на русском языке с большим акцентом.

На погонах у этого ливийца красовался герб и две большие звезды, что указывало на его звание полковника. А лицо украшала тонкая полоска аккуратных усов. Знакомое, до боли, лицо!

– Халифа Белкасим, добрый день! Это те, кто вам нужен, – ответил ему Руслан Фаридович.

– Очень рады вас приветствовать. Полковник Хафтар, начальник штаба ливийской армии, – поздоровался теперь ливиец с нами.

Так-так! Известная личность этот Хафтар. Соратник Каддафи, прошедший с ним рядом большой путь. Про него Лидер Революции говорил: «Он мне как сын. А я ему как духовный отец».

А потом каждый из них предаст друг друга. Каддафи, когда отречётся от попавшего в плен Хафтара во время войны с Чадом. После этого Халифа Белкасим свяжется с ЦРУ. А там и до мятежа недалеко.

Пока же это один из столпов ливийской армии. Есть и другие, но именно Хафтар самый яркий из них.

– Просим вас пройти в ангар, где прохладнее, – сказал Хафтар и указал в сторону наших лётчиков, которые уже погрузились в сон, разложившись на ящиках с имуществом.

Когда мы подошли, ребята вскочили, но Хафтар не дал им подняться на ноги.

– Отдыхайте. Вы сделали важное дело.

– С вашего позволения, мне нужно поговорить с товарищами, – обратился я к Хафтару.

– Само собой. Вас потом проводят к нам на разговор.

Пока делегация удалялась, я быстро переговорил с лётчиками авиагруппы.

– Что скажете?

– Жарко и есть охота. Долго ещё? – поинтересовался старший от авиагруппы.

– Надеюсь. Как делишки, Гера? – обратился я к Борзову.

Тот выглядел хуже всех. Такое ощущение, что хватил тепловой удар. Отвечать Гера не стал, а только показал поднятый вверх большой палец.

– Что с ним? – спросил я.

– Всё норм. Обычные отходняки после «вчерашнего». После посадки он ещё минут пять двигался, а потом устал, – объяснил Олег Печка.

Я сел на ящик рядом с Борзовым, чтобы немного его подбодрить.

– Как ощущения после такого полёта? – спросил я.

– Если честно, время как-то долго тянулось. До сих пор все параметры наизусть помню, когда движок загорелся. Перед глазами не море, а буквы в РЛЭ Су-27К и схемы с графиками.

– В особой ситуации и думаешь по-особому. Главное, что ты не паниковал.

– А надо было? – спросил Борзов.

– Не знаю, но это бы тебе не помогло. А вот сосредоточенность и холодная голова помогли, – ответил я, взъерошив мокрые волосы Геры.

Морозов на совещание не пошёл, а вот Олег был не против. Нас завели за Ту-22Б, стоявший в ангаре. Фаридович и Хафтрар уже изучали карту, висевшую на стене напротив столов с… вкусностями.

И если фруктами, лепёшками, яйцами вкрутую, молоком, плавленым сыром и белым хлебом удивить было трудно, то вот двумя ящиками стеклянных бутылок Пепси вполне.

– Континентальный завтрак, – сказал Олег. – Со времён сирийских командировок запомнил этот термин.

Нам объяснили, что это специально для нас от Хафтара. Пока старшие офицеры что-то обсуждали, мы позвали ребят перекусить.

– Парень всё верно сделал. В его возрасте не все так могут. Тем более при взлёте с корабля, – шепнул Олег, когда мы закончили трапезу и пошли к карте.

– Согласен. Главное, чтобы не начали потом предъявлять, что из-за него мы обострили отношения в Средиземном море.

Подойдя к Фаридовичу, он попросил нас рассказать, где именно я и Морозов схлестнулись с американцами, что мы видели при этом и каковы наши прогнозы по атаке на Ливию.

Я указал на районы, где нами были обнаружены крейсеры и эсминцы американцев. Рассказал, что случилось в стычке с лётчиками. После моих слов про ловушки, Фаридович нервно защёлкал пальцами.

– В чём дело? Не надо было? – спросил у него Олег.

– Надо. Хорошо, что не сбили тебя. Они уже пытались тут местных лётчиков атаковать, – сказал Руслан Фаридович.

– Нас всё больше и больше втягивают в конфронтацию. Не сегодня, так завтра атакуют и корабли в заливе. Потом и до бомбардировок дело дойдёт. Кто им вообще позволяет ходить по нашему морю? Здесь не Северная Америка! – громко возмущался Хафтар.

– Это право сильного, господин полковник. Если вы не будете держать оборону, то в одночасье они ударят, – сказал я.

– Но всегда есть кто-то сильнее тебя. Пока эти трусливые американцы только пытаются что-то сделать, но у них ничего не выйдет, – уверенно ответил Хафтар.

– Что вы заметили в их действиях? – спросил Фаридович.

Я подошёл к карте и стал показывать районы, где может действовать авиация НАТО.

– Всё стандартно. Множество разведывательных полётов. Демонстрационные действия как авиации, так и флота. Я бы рекомендовал усилить ПВО и держать двойной состав дежурных сил. Пока ещё рано занимать зоны дежурства. И самое главное – отработать вывод из-под удара. Эффективнее этого метода сохранности авиации ещё не придумано.

Услышав про вывод из-под удара, Хафтар рассмеялся. Подойдя ко мне, он похлопал по плечу.

– Зачем? Они разве будут бить по аэродромам? Им нужна нефть и резиденция нашего Лидера. Мы защитим эти объекты. Сил у нас хватит.