Мгновения, пока жду ответа, превращаются в вечность. Нервы натягиваются до предела и, кажется, вот-вот лопнут. Зен не торопится говорить, и тогда я продолжаю:

– Кира перенесла операцию и вполне себе неплохо живет. Ты тоже. Однако семью ты больше не завел, а дочь выдаешь замуж за своего партнера и многомиллионный контракт заключил на его имя, нигде не указав свое. Почему?

Плечи Дамианиса заметно напрягаются. Судя по собравшимся на его лбу морщинам, мое замечание заставило Зена серьезно задуматься.

– Плохая наследственность – это основная причина. А вот почему ты в штыки принимаешь мое желание избежать проблем для нас обоих остается загадкой. Тоже есть какие-то причины? Нельзя делать аборт? Что-то по-женски?

– Возможно, – уклончиво отвечаю я.

– В таком случае могу договориться с врачом. Оба пройдем обследование и потом вернемся к обсуждению этого вопроса. Но повторюсь, Даша. Я пережил не лучшие времена, вытаскивая дочь с того света, и сам там едва не оказался. Мое решение забыть об этом кошмаре вполне обоснованно и не подлежит изменению, – отрезает Зен.

Как и мое решение не делать аборт. Оно также не подлежит изменению. Только вслух я об этом не говорю.

26 глава

После близости с Дамианисом делать вид, что он мне безразличен, глупо. Да это и не соответствует действительности. В груди тянет с такой силой, словно из меня душу хотят вытащить. А на самом деле во мне борются две Даши.

Одна привыкла поступать, как чувствует, и вопит, что надо бежать куда глаза глядят, как можно дальше от Зена. Другая – слишком рациональна, она живет по законам социума и взвешенным голосом говорит, что нужно остаться в Греции и рассказать Дамианису о беременности. Не знаю, какой мне довериться.

– Завтра у меня встреча с партнерами по другим сделкам. Возможно, придется поехать в командировку на день-другой. Когда вернусь, займемся обследованием. Но не для того, чтобы стать родителями, а для того, чтобы исключить этот риск.

– Еще один ультиматум? Я уже со счета сбилась который. Нет, по сути, он всего один. Но очень весомый, да?

– Единственный ребенок, которого я могу тебе продолжить, – это Лея.

С трудом сглатываю. Запущенный случай. С какой стороны не посмотри.

Пусть Зен занимается делами, а я переварю услышанное. Как раз Ника приедет. Может, она что-то стоящее посоветует. Да и вообще, не могу я больше носить в себе переживания! Нужно поделиться хоть с кем-нибудь.

И готовиться к взрыву эмоций. Потому что в такой ситуации делать аборт для меня противоестественно. Да и где гарантии, что после секса с Дамианисом я ни к кому больше не пошла? Вдруг это на самом деле не его ребенок? Хоть требуй у отеля, где мы жили, записи с камер видеонаблюдения за ту ночь.

– Понимаю, ты бы хотела услышать другое, но мы с тобой взрослые люди, у нас большой опыт в ведении бизнеса и переговоров, без определенного набора качеств таких высот не добиться. Твой ум и трезвый подход к ситуации я очень ценю. Давай и дальше обойдемся без истерик, громких заявлений и жалоб.

В том-то и дело, что вокруг меня одни проекты, рамки, правила, договоры. Я устала. К тому же еще и беременна. Хотя Зен об этом не знает, а следовательно, и поблажек ждать не стоит.

– Пока тебя не будет, я обо всем подумаю. Но знай: ты вправе просить меня выпить контрацептив, а я вправе решить, что для меня важнее. В случае чего без истерик разойдемся и каждый продолжит свою жизнь, – ставлю свой «ультиматум».

– Если ты будешь настаивать на сохранении беременности, то к прежней жизни уже не вернешься. Чтобы избежать повторения ситуации, которая была с Кирой, все будет исключительно на моих условиях. Ты подпишешь контракт и только после этого получишь разрешение рожать. Я не допущу, чтобы моего ребенка снова бросили, причинив ему боль.

Дурно становится от таких заявлений. Может, потому что я всегда была самодостаточной? Поначалу Егор пытался манипулировать, ревновал и даже просил уйти из бизнеса. Я пошла на уступки и несколько месяцев занималась хобби, путешествовала с ним, когда он мог. Каждый вечер встречала его с работы вкусным ужином. Изо всех сил пыталась соответствовать чужим ожиданиям. Пока не поняла, что занимаюсь глупостями и на самом деле хочу совершенно не этого.

– С Вирой я договорился, она останется с Леей до моего возвращения. Если есть желание присмотреть за девочкой, то ты можешь взять отгулы.

Со своими симпатиями к Дамианису я запустила работу. Да и не уверена, что нужно сближаться с ребенком, когда сама пока не определилась, что делать.

Даже если сбегу, меня все равно найдут и причину побега узнают. От этой мысли по коже несутся мурашки. Хотя можно ведь сказать Зену твердое «нет», сделать вид, что выпила контрацептив, разорвать все связи и улететь с Никой и мальчишками домой. Егор будет вести проект вместо меня, а я до самых родов поживу в домике на берегу моря, который достался нам с братом от родителей. А дальше без понятия, как быть. Все будет зависеть от состояния ребенка.

Зен наклоняется и касается моих губ своими. Так нежно и чувственно, будто просит прощения. И ведь есть за что!

Вопреки желанию оттолкнуть Дамианиса, я отвечаю. Закрываю глаза, чувствуя давление теплого языка. Боже… Зен требует, чтобы я приняла экстренный контрацептив, говорит, что детей у нас никогда не будет, а я все равно к нему тянусь и даже в глубине души пытаюсь понять и найти оправдания.

Дамианис отстраняется и смотрит на меня. Берет мое лицо в свои ладони. Сердце разгоняется от его взгляда.

– Почему у меня ощущение, будто ты что-то недоговариваешь? – Он словно читает мои мысли.

Признайся, Даша! Прямо сейчас. Скажи ему все как есть.

Но как же много сомнений! Эмоции переполняют, душат! Не хочу ругаться с Зеном. Ссора в ночи – худшее, что может быть, особенно после страстного секса, когда обоим было хорошо. Я ведь ни за что не соглашусь подписывать никакие контракты. Это ребенок, а не очередной проект сумасшедшего миллионера.

В семейной жизни с Егором всякое бывало. Отношения в паре – это каждодневный труд. Когда кто-то из нас отказывался «работать» и проявлять терпение, это выливалось в конфликтные ситуации. Мы, конечно, мирились, но в процессе ссор отнимали друг у друга много ресурсов и ранили словами. Часто сильнее, чем ожидалось. Обид в итоге накопилось огромное множество. А потом я узнала о переписках мужа, его флирте с другими женщинами… Это стало точкой невозврата.

– Давай отложим все разговоры на потом? У меня уже не осталось сил… – шепчу я.

Зен какое-то время молчит, продолжая разглядывать мое лицо.

– Хорошо. Давай дадим друг другу пару дней. Чтобы ты приняла правильное решение.

Опять хочется ударить Дамианиса. Неисправимый мужчина! И как меня только угораздило так вляпаться?!

– Обязательно приму. – Освобождаюсь от рук Зена и чуть ли не бегу в ванную.

Включаю холодную воду, умываюсь и смотрю на себя в отражении. Губы красные и припухшие от поцелуев Дамианиса, между ног приятно ноет.

Все у нас могло сложиться иначе. Ну почему взрослая жизнь такая сложная? Появляются принципы, которые вдруг становятся для тебя важными. Гордость и самодостаточность – это, безусловно, хорошо, но не хотелось бы встречать старость в одиночествене совсем правильно.

Когда я выхожу в гостиную, Дамианис уже одет и что-то делает в телефоне. За окном рассвет.

Самая сложная ночь за долгие месяцы! Чем-то напоминает ту, когда я собрала вещи и ушла из нашей квартиры с Егором, где с любовью все сама и обставила. Было очень больно, я понимала, что ставлю точку. Бывший муж предложил перевезти вещи на съемную квартиру, а я зачем-то согласилась, глупая. Затем мы отправились в кафе у моего нового дома, чтобы обсудить условия развода. Я изо всех сил держалась все сорок минут беседы, пока Егор пил чай небольшими глотками и много говорил, а после его ухода – плакала навзрыд, словно у меня в тот день умер близкий человек.

Погода стояла теплая, я вышла из кафе, ходила по набережной и рыдала, никого и ничего вокруг не замечая. Хотя нет, помню, как подходили подвыпившие мужчины и пытались успокоить, среди них был фотограф. Он сказал, что мое заплаканное лицо на фоне огней ночного города поднимет рейтинги его страницы в соцсетях, и за деньги предложил попозировать на камеру. Я отказалась, было не до того. Сейчас с удовольствием бы посмотрела на те снимки.

В тусклом свете лицо Дамианиса кажется бледным, черты – заостренными. Он напоследок окидывает меня взглядом и идет в прихожую. Слышно, как за ним закрывается дверь, и я вдруг ловлю себя на мысли, что подобные ощущения пустоты, страха и боли однажды уже испытывала. Они очень похожи на то, что я чувствовала, когда уходила от мужа…

Нутро сжимается от проведенных параллелей. А что если я больше никогда не увижу Дамианиса и это была наша последняя встреча?

27 глава

– Будь эта Кира хоть четырежды смертельно больна, она не имела права так с тобой поступать, – негодует Ника и в привычной ей манере жестикулирует руками. – А сам Дамианис? Он в своем уме, предлагать тебе контракт на рождение ребенка? И это в двадцать первом веке? Пусть этот властный козлина учится доверять людям. Ну или хотя бы считаться с мнением другого человека. Когда в трусы к тебе лез, никаких проблем не возникало, а сейчас появились?

Вероятно, Зен потерял над собой контроль и теперь пытается все исправить, но он делает только хуже своими категоричными заявлениями.

– И вот что мне делать? – сокрушенно качаю головой.

Второй день в каждом уголке номера меня накрывает дежавю. Не могу перестать думать о Зене, о том, что он отец моего ребенка, обо всем услышанном несколько ночей назад. С одной стороны, понимаю чувства Дамианиса, а с другой, плевать мне, что он там чувствует. Ладно бы Зен был молод и неопытен, но он ведь взрослый и самодостаточный мужчина, а ведет себя почему-то как самый настоящий самодур. Неужели думает, что получится прогнуть меня под свою волю, и ждет, что я соглашусь на его условия? А если бы согласилась, как бы он отреагировал?

– Сложная ситуация, Даш. Не знаю, что советовать. Могу просто выслушать, но решение тебе самой принимать.

Я и так это знаю. Да и не стала бы никого слушать кроме себя. Ведь мне потом жить с последствиями своих решений.

– А если бы ты пережила то же, что и Зен? Захотела бы еще одного ребенка? – интересуюсь у Ники.

Она задумывается.

– Мы с Альбертом никому не рассказывали, но на двадцать пятой неделе на УЗИ одному из сорванцов поставили порок развития. Слава богу, диагноз не подтвердился, но в тот момент мысли были одна страшнее другой. Я на полное обследование легла, чуть не поседела от ожидания. Еще раз такое пережить не смогла бы. Причем идти на это сознательно? Нет. Но у вас другой случай.

– Почему ты не рассказывала об этом раньше?

– Психологи как один говорят: «Раздели с кем-то боль». Вот мы и разделили ее с Альбертом. Сполна прочувствовали тогда свою беспомощность. Вик и Вит родились здоровыми, и мы решили об этом забыть, как о плохом сне. Сейчас бы я действительно задумалась о прерывании, будь такие серьезные диагнозы и последствия, а тогда ни одного сомнения не было. Понимаешь, к чему я?

– Не особо.

– Твоя позиция мне близка и понятна. Но и Дамианиса тоже. Вы не придете к согласию, пока не родится этот ребенок. Ну и, по-хорошему, полностью бы обследоваться, обоим. Точнее, уже троим. Вдруг все в порядке и мы переживаем зря? Кстати, твоя реакция как раз об этом говорит: все с малышом хорошо. Я жутко волновалась, было страшно, но в глубине души я была уверена, что мальчики будут здоровы. Так оно и оказалось.

– Фух, ты на моей стороне, – бормочу себе под нос. – Я уже думала выставлять тебя из своего номера.

Ника смеется: