– На меня смотри, – доносится до заложенных ушей сорванный голос Зена.

Разлепляю веки, встречаюсь с темным дьявольским взглядом и опять улетаю. Сердцебиение перекрывает следующие слова Дамианиса. Да и я все равно бы не разобрала, что он говорит. Снова что-то на своем греческом бормочет и кончает. В меня. Совсем забыла, что мы без защиты. Все случилось спонтанно, я лишь сейчас подумала об ней. И похоже, не только я, судя по протяжному и отчаянному стону моего любовника.

– Твою мать, – ругается он и тут же напрягается всем телом.

Чувствую его пульсацию внутри. Это непередаваемое ощущение, когда Зен во мне. Может, так и становятся одержимыми дурочками?

Дамианис утыкается лицом в мою шею.

– Я не сдержался, Даша. Про защиту забыл. Да про все на свете… – сокрушается он. – Утром водитель привезет тебе экстренный контрацептив.

Цепенею. Грудь распирает не то злость, не то боль. Вот она, изнанка моего желания и помешательства на Зене. Категоричный и принципиальный грек теперь хочет засунуть в меня еще и экстренный контрацептив. Даже не спросив, можно мне его принимать или нет.

Когда собираюсь сказать Зену, что он скотина, потому что это он не сдержался, а пичкать себя какой-то дрянью должна я, Дамианис прижимается губами к виску, где сосредоточено сейчас все мое напряжение, и нежно целует.

– Я не хочу рисковать, Даша. У меня плохая наследственность. Очень. Сам перенес операцию на сердце, Кира не вылезала из больниц по той же причине. Шансы, безусловно, есть, пятьдесят на пятьдесят, но я против подобного риска.

Зен еще во мне и не торопится покидать мое тело. Но лучше бы он поскорее это сделал, потому что меня разрывает от противоречивых эмоций и чувств. Вопросов так много, что они вспарывают голову.

Упираюсь руками в грудь Дамианиса, но он даже не думает отстраняться.

– Если решишь остаться со мной, то я всерьез задумаюсь о радикальном методе контрацепции, но уже со своей стороны. Потому что ты и контроль прямо противоположные понятия. Однажды наша связь неминуемо приведет к нежелательным последствиям, а я бы этого не хотел. Ни себе, ни тебе, ни ребенку такого ада я не желаю.

Под ребрами поднимается настоящая штормовая волна. Дело все-таки в генетике? Зен носитель, а это значит…

Боже…

Сердце колотится так, что становится дурно. Эйфория от недавней близости с Дамианисом испаряется, будто ее и не было, остается лишь безотчетный страх.

Всего несколько мгновений назад я думала, что могу летать и это так прекрасно, а сейчас лежу на земле, корчусь от боли и не уверена, что смогу подняться.

25 глава

Будь мне девятнадцать, я бы прижалась к Зену и сказала, что все это мелочи и мы обязательно окажемся в счастливой статистике, а если нет, то со всем справимся. Мне хватит стойкости и сил преодолеть любые сложности.

Вероятно, это была бы наша последняя встреча, потому что утром кто-то из людей Дамианиса проследил бы за тем, чтобы я выпила контрацептив, и о моем имени забыли бы навсегда.

Зен не из тех, кто будет лгать или строить для другого человека воздушные замки, он говорит как есть. Это не плохо, но и не хорошо.

На горизонте у меня маячит новый стресс и ситуация из разряда неразрешимых. Либо я ее приму и постараюсь как-то подстроиться, либо что-то в жизни придется кардинально менять. И в том, и в другом случае – через боль.

Интересно, Егор в курсе, что у Киры проблемы со здоровьем? А сама Дамианис? Неужели она согласилась рожать, зная, что у нее больное сердце и у ее детей может быть такая же патология?

Спустив ноги на пол, хватаю ночную сорочку и натягиваю ее на себя. Страх, что я могу родить больного ребенка, обострился до предела.

Долгое время в мечтах я была замужем за Егором, легко переносила беременность, работала, а после родов всецело отдавалась малышу. Возможно даже, в скором времени рожала второго ребенка. А сейчас что? Ничего, кроме работы, у меня нет, а мечты и планы разрушились, словно карточный домик.

Не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не закричать на Дамианиса. Наверное, понимаю, что истерики не разрешили еще ни одной спорной ситуации или конфликта. Однако рациональность и трезвость ума все же дают сбой, молчать я больше не могу.

– Когда я начинаю думать, что у нас есть шанс и я смогла бы в тебя влюбиться и, может быть, захотеть большего, ты перечеркиваешь мои желания буквально парой гнусных фраз.

Эта ночь была замечательной, еще никогда мне не было так хорошо. Но все, что я от тебя в итоге услышала – новый ультиматум и какие-то унизительные условия. При таком раскладе ни капли не удивлена, что твоя дочь бежит под венец чуть ли не с первым встречным и этот человек – один из твоих влиятельных партнеров с приличным капиталом на счету. Вероятно, Киру привлекают мужчины, которые умеют решать чужие проблемы и чего-то добились в жизни. Потому что у нее перед глазами наглядный пример – ты. Но бежит она как раз таки от твоего тотального контроля, ты ведь не даешь никому право выбора. Даже странно, что в постели сегодня мне позволили проявлять инициативу.

Зен, страх страху рознь. Это естественная психологическая реакция на стресс. Иногда необходимо идти на уступки и делать другим поблажки. Если хочешь, чтобы я осталась и не сбежала, как твоя дочь, придется договариваться. Но ты будто специально показываешь свои темные стороны и отталкиваешь от себя. Может, для начала стоило поинтересоваться, могу ли я рисковать своим здоровьем в угоду твоим желаниям и травить себя гормональной дрянью?

За все время нашего общения я не поставила тебе ни одного условия, а с твоей стороны их прозвучало несколько. Достаточно, чтобы я через несколько часов пришла в офис и расторгла наш договор, выплатила за это неустойку и отправилась в обратно в Россию. Не приняв никакие контрацептивы.

Я не готова жертвовать своими интересами ради твоих. Так ты можешь к любой матери, находящейся в трудной жизненной ситуации, подойти и предложить убить ее и ее ребенка. Ну а что? Она ведь морит его голодом и сама от этого страдает! Пусть оба отмучаются. Таблетку им дашь, и готово. Будет гуманно, не правда ли? – Меня несет, не могу остановиться.

– Успокойся, Даша. Я не собираюсь тебе вредить или делать что-то насильно. – Зен ловит меня в кольцо рук.

Столь сильное волнение у меня впервые. Пульс долбит в висках, во рту пересыхает. И подумать не могла, что беременность окажется для меня до такой степени желанной. А категоричность Дамианиса – заденет до оглушающей боли в груди.

Эмоции от близости с Зеном и новые переживания после его признаний меня совсем расшатали. Что бы делала Ника на моем месте? А Ася? После смерти мужа лучшая подруга отдалилась и не хотела общаться. Хотя я всегда была с ней рядом, Асе легче было справляться с горем в одиночестве. Я же сейчас, наоборот, не отказалась бы от поддержки и дружеского участия. Я одна в чужой стране и изо всех сил стараюсь не погружаться в мрачные мысли и не поддаваться панике.

Нечто похожее я переживала буквально месяц назад. Когда решалась рассказать о беременности Егору. Надеюсь, после моего признания Дамианис не скажет, что я где-то еще была той ночью и это не его ребенок? А может, самой поведать ему такую историю, собрать чемодан и сбежать в Россию? Там сдамся Михайловой, сделаю все анализы и, даст бог, попаду в число счастливиц. И главное, я буду очень далеко от Киры, Зена и проблем их семейства. Никто ничего не будет за меня решать, не станет давить, и сама я не буду склонна к легкомысленным, импульсивным решениям. Потому что две ночи подряд провести с Зеном – это они и есть.

– А если бы я вдруг оказалась беременна? Ну, после той ночи? Что бы ты сделал? Тоже настаивал на аборте?

– Я бы не изменил своего решения. К тому же моя дочь напоила тебя какой-то дрянью. Мой ответ прежний.

– Просчитать все наперед просто нереально! Это живой организм. Бывает, роды проходят с осложнениями и здоровые дети получают травмы. Кто-то заматывается в пуповине, кто-то появляется на свет экстренно. В любой момент может возникнуть необходимость вмешательства врачей. У тебя абсолютно нездоровый страх!

– Это мой опыт, Даша, – спокойно говорит Зен. – Я бы не хотел повторить его ни с тобой, ни с какой-либо другой женщиной. Жена не выдержала трудностей и ушла от меня. Оставила больную дочь, сказав, что больше так не может. Что она хотела быть матерью здорового ребенка, а не сидеть в реанимации и смотреть, как угасает ее дочь. Если бы у нее был хоть один шанс этого не допустить, она бы им воспользовалась. Селина кричала, что я испортил ей жизнь. Отчасти так и есть, ее молодость прошла в больницах.

Мы не сразу поняли, что с дочерью что-то не так. Все началось, когда Кира пошла. Она быстро утомлялась, потом задыхалась, у нее синели губы. Наблюдения, анализы, привязка к больницам, стрессы. Одна операция, затем сразу вторая. Как итог, срыв Селины после очередного диагноза. На этот раз уже моего. Жена ушла. Я лечил и воспитывал Киру один. Поставил дочь на ноги, но слег сам.

– Твоя жена бросила больного ребенка? – шепотом переспрашиваю я, не веря в услышанное.

Теперь понятны чувства Киры. Это ведь предательство. Причем двойное. Какой черствой нужно быть, чтобы бросить больного ребенка, которому требуется поддержка и забота матери?..

– Пока любишь, боль близкого человека для тебя, как своя. Возможно, даже сильнее. Когда Селина ушла и бросила нас с дочерью, я понял, что она устала. Это испытание убило наши чувства друг к другу. Мы прошли вместе все стадии. На первых порах присутствовал оптимизм и вера, что положение изменится к лучшему. В действительности нас и Киру ждали долгие месяцы лечения в больнице. До недавнего времени я не задумывался о будущем, а сейчас твердо уверен, что совсем не это я хотел бы тебе предложить.

Слова, что в паре решения должны приниматься сообща, застревают в горле. Пришло время нести ответственность за свои поступки. В моем случае это – рассказать Зену, что скоро у нас будет ребенок и я не готова от него избавиться. А в случае Дамианиса – постараться меня понять и не торопить с выбором. Дать возможность самой взвесить все за и против.

– Ты ведь взрослая и умная женщина, которая все понимает. Ты бы для себя и своего ребенка этого хотела?

Зен отстраняется и смотрит мне в глаза. Не знаю, что он хочет там увидеть. Я же едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощечину. У этого грека легко получается выводить меня из себя.

– Сейчас я понимаю одно: нам будет очень сложно найти общий язык за пределами спальни. В рабочих вопросах мы всегда сможем договориться, а в остальном я с тобой не согласна. Ты судишь лишь по одной женщине, которая нанесла травму тебе и твоему ребенку. Но это не означает, что все такие, как твоя жена, и готовы сдаться на полпути.

– Ты тоже не можешь судить об этом, потому что не сталкивалась с подобным.

В том-то и загвоздка, что столкнулась.

– Ты даже мысли не допускаешь дать мне право выбора. Привык все решать за других. Но я не твоя дочь и не одна из твоих контрактниц. Не припомню, чтобы давала тебе разрешение распоряжаться моей жизнью. Поэтому придется смириться с моей беременностью в случае ее наступления. Или за руку поведешь на аборт?

– Ты не представляешь, что это такое, Даша!

Молниеносное озарение ударяет с такой силой, что я отшатываюсь от Зена.

Какое-то время назад Егор занимался не совсем законными сделками. Однажды бывшего мужа поймали на отмывании крупной суммы денег и заставили все отдать, чтобы избежать уголовного дела. После той истории мы фактически начали с нуля. Я была против подобных схем и впредь внимательно относилась к деталям. Но вдруг могла что-то пропустить, не заметить? Что если у Егора опять темные делишки, а Дамианис с ним в доле?

– Надеюсь, плохая наследственность – это основная причина, по которой ты не хочешь иметь детей? Или есть еще поводы для такой категоричности?