И да, мы не прятались и не сбегали. Леон просто выигрывал время. Чтобы успеть попользоваться самому.

Не припомню, когда плакала, ощущая внутри боль такой силы. Меня будто выворачивает наизнанку. Наверное, последний раз подобное я испытывала на похоронах матери. Вот и сейчас слезы текут без остановки. Мне страшно и больно. Стараюсь думать о светлых моментах в жизни, которых было предостаточно, но ни черта не помогает. Все больше затягивает в пучину отчаяния. Не представляю, как себе помочь. Как справиться с двумя огромными мужиками в одиночку? Наверное, никак?

– Чего рыдаешь, красивая? – усмехается громила и, открыв окно, закуривает сигарету. – Откуда к нам такая пташка залетела?

– Хакерша какая-то. У Дамианиса она бабки увела.

Бугай присвистывает:

– И до сих пор на своих двоих ходит?

– Ну натянул, похоже, и дырки разработал ей. Вон какая смирная.

– И как тебе? – Амбал поворачивается. – Понравилось? С Алексом пожестче аттракционы ждут. Босс у нас с особенными предпочтениями, – мерзко гогочет он.

Хочется истошно закричать и попросить остановить машину, но приходится держать покерфейс. Хотя со слезами на щеках – так себе игра. Может, накинуть ремень безопасности на того, что за рулем, спровоцировать аварию? Всяко лучше, чем сидеть и ничего не делать. Но бугай, отпускающий низости в мой адрес, словно заподозрив неладное, тянется в карман пиджака и достает наручники.

– Руки, – командует он.

– Да что она сделает, метр с кепкой? Оставь так, – потешается качок и крутит головой. – Сука, не пойму, Артур, что ли, догнал и подрезает?

Бугай тоже оглядывается, смотрит в боковое зеркало.

– Он. Фарами моргает.

– Набери его.

Амбал делает, как велят, оставив свою идею с наручниками.

– Недоступен, – заключает он.

– Ладно. Сейчас все выясним.

Машина прижимается к обочине.

Пока эти двое переговариваются и сконцентрированы на своем главном, я размышляю о побеге. На улице давно стемнело. Шансы оторваться от погони невелики, но попытаться стоит: в школе у меня был рекорд в беге на сто метров. Хотя если гады начнут стрелять, то быстрые ноги никак не помогут…

Машины стоят близко друг к другу, но главный не торопится выходить. Настойчиво мигает фарами.

– Ну да, не барское же это дело. Выйди узнай, что Артуру надо.

Замки блокировки щелкают. Мне требуется два вдоха, чтобы решиться. Возможно, глупо поступаю и очень рискую собственной жизнью, но другого шанса спастись не будет. Если уж на то пошло, лучше от пули умереть, чем от рук какого-то мерзкого ублюдка.

Дергаю ремень безопасности и накидываю его на гниду, что сидит за рулем. Затягиваю и держу одной рукой, а другой пытаюсь открыть дверь. Она поддается и, выскользнув на улицу, я что есть мочи бегу в ту сторону, где виднеется лес. Адреналин гонит кровь по венам.

Говорят, у страха глаза велики, у моего они – безразмерно огромны! Несусь с запредельной скоростью, практически не чувствуя тела. Добегаю до деревьев, чуть-чуть петляю и падаю на землю, натужно дыша. Легкие горят огнем, сердце грозится выскочить из груди. Голова кружится.

Даю себе передышку, чтобы потом бежать к какой-нибудь деревне или заправке и сообщить в полицию о нападении. Да хоть куда! Лучше в тюрьму, чем в неизвестность или к любому из извращенцев. С меня хватит!

Чуть отдохнув, поднимаюсь на ноги, но замираю на месте, когда совсем близко слышатся чьи-то тяжелые шаги.

– Ну что? Набегалась?

Тело немеет. Грудь словно ножом вспарывают отчаяние и ужас. У меня ничего не получилось.

25 глава

От спокойного, невозмутимого выражения на лице Леона не осталось и следа. Горящие холодным бешенством глаза вызывают у меня новую волну паники. Преодолев ступор, инстинктивно шагаю назад, но, споткнувшись о какую-то ветку, падаю на землю.

Дамианис оказывается рядом в то же мгновение. Склоняется. Вид у него такой, будто Леон собирается меня ударить, как тот бугай из машины.

– Целая? – спрашивает он незнакомым голосом.

Безумный взгляд напротив до чертиков пугает.

– Вроде.

– Отлично. Делай сейчас, как говорю. Без истерик. Поняла?

Внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. Если Леон здесь, значит, те трое мертвы? Тогда мне точно необходимо бежать…

Стараюсь взять себя в руки, но ничего не выходит – трясет со страшной силой. Я поднимаюсь с земли и иду за Дамианисом, мечтая рвануть в темноту, подальше от всех угроз. Может, оказаться в тюрьме и впрямь было бы безопаснее?

В какой-то момент нервы сдают. Оценив обстановку и прикинув, в какую сторону бежать, срываюсь с места. Плана как такового нет, но есть четкое понимание, что я больше не в состоянии покорно выполнять все требования этой сволочи.

Леон догоняет за считаные мгновения и валит на землю. Я отбиваюсь, машу руками, сжатыми в кулаки, пытаясь заехать этому козлу по лицу, да хоть куда, но он в два счета скручивает. Как той ночью.

– Сука, угомонись же ты! – рявкает, садясь на меня сверху. – Что непонятного я сказал? – Берет за плечи и встряхивает, гипнотизируя своими дьявольскими глазами.

Хочется расплакаться, но я держусь. Из последних сил. Этот день когда-нибудь закончится? Господи, пусть мне все это снится! Пожалуйста!

– У тебя жучок установлен в телефоне и программа для прослушки, – продолжает Леон чуть спокойнее. – Не думаешь же ты, что я ничему у тебя не научился за это время? – Он цепко смотрит в мое лицо.

– Тогда я его выкину! Отпусти, скотина!

– Я все равно найду способ, как тебя вычислить. С моими возможностями это вообще не проблема.

– Ты говорил, что бегать за мной не будешь. А что на деле? Бегаешь! Как сопливый пацан. Да еще и по всему лесу, – ощериваюсь и брызжу ядом. – Ты такой же ублюдок, как те трое. Я презираю тебя! Всей душой! – Изо всех сил брыкаюсь, силясь скинуть с себя Дамианиса.

Изо рта одно за другим вырываются обидные словечки. Не могу остановиться. Да и не хочу. Леон дает мне выговориться. Наконец выдохшись, я откидываю голову назад и беззвучно плачу.

Эмоции затихают, и возвращается возможность мыслить. Вытираю слезы и фокусирую взгляд на Дамианисе, который по-прежнему сидит на мне и ждет, когда успокоюсь.

– Выплеснула эмоции? Полегчало? А теперь собралась и пошла за мной. Без глупостей. Если на себя наплевать, подумай обо мне и моей команде.

– С какой стати я должна о них думать? – спрашиваю устало.

– С такой. – Леон встает с меня и оглядывается по сторонам. – Продолжишь так себя вести, и я сам, лично отвезу тебя к Маршаллу.

Не знаю, что за человек этот Маршалл, но, похоже, он в разы отвратительнее Дамианиса. Который помогает встать, берет за руку, словно маленькую девочку, и ведет в непроглядную тьму.

Мы долго идем вдоль дороги. Силы начинают покидать, я едва перебираю ногами и очень хочу пить. На душе скребут кошки.

– Сколько нам еще плутать? Может, ты хоть что-нибудь скажешь? – прерываю молчание.

– Не сейчас, – коротко отрезает Леон, обжигая взглядом, полным злости. – Потом поговорим.

Дамианис то и дело смотрит в телефон, проверяя время. Затем выходит на дорогу и ловит попутку. Нас подбирает какой-то дальнобойщик. С упоением думаю, что сейчас смогу немного перевести дух и расслабиться, но, когда оказываюсь в салоне, в ноздри ударяет противный запах пота и табака. Кажется, меня вот-вот вывернет наизнанку! Прижимаюсь к Леону и прошу его приоткрыть окно.

– Потерпи чуть-чуть. – Он проводит пальцем по моей щеке.

От легкого прикосновения по телу расползаются крупные мурашки и в голове вновь появляется мысль сбежать. Но решаю не предпринимать пока попыток, по крайней мере сейчас. Нет на это сил. Зато есть желание прислониться к плечу Леона и заснуть. Хоть ненадолго. Что я и делаю.

Просыпаюсь от ощущения, что парю в невесомости. Когда понимаю, что нахожусь на руках Дамианиса и он куда-то меня несет, вцепляюсь в его плечи и пугливо озираюсь.

– Тш-ш. Все хорошо. Скоро будем в машине.

Через мгновение я оказываюсь на заднем сиденье.

Съежившись, наблюдаю, как Леон захлопывает дверь и садится рядом с водителем. За рулем Дан. Мы ненадолго встречаемся с ним глазами в зеркале заднего вида.

С минуту он переговаривается с Дамианисом, после чего в салоне воцаряется гробовое молчание и машина трогается места. Я отвожу взгляд к окну и нервно жую губу, чувствуя, как по щекам солеными каплями медленно ползет мое отчаяние и бессилие.

Не знаю, сколько мы едем, но вскоре начинает светать, а в небе все чаще слышен гул самолетов.

Когда Дан останавливает машину у терминала аэропорта, Леон пожимает ему руку:

– Спасибо. Как шумиха уляжется, с меня две недели отгулов.

– Три, – без эмоций говорит Дан.

– Ты сейчас торговаться вздумал? – хмурится Дамианис.

– Четыре, – повышает ставку его финансовый директор.

– Три. Но чтобы был на связи, а не как в прошлый раз.

– Добро, – кивает Дан. – В багажнике сумка. В ней чистая одежда и документы.

Мелькает странная мысль, что, вероятно, жизнь Леона в последние несколько лет тесно связана с риском и подобные неприятности в ней происходят постоянно.

– Ванесса где? Почему телефон не доступен? – произносит он сдержанно, но я улавливаю напряженные интонации.

– В Тель-Авив вчера улетела.

Дамианис сжимает челюсти. Шумно вздыхает.

– Какие-то поручения на ее счет будут? – интересуется Дан.

– До моего возвращения никаких. Остаешься за главного. Если что-то срочное возникнет, ты знаешь, как со мной связаться. По пустякам не беспокоить.

Леон выходит из машины, забирает из багажника сумку и открывает дверь с моей стороны.

– Идем.

Не решаюсь задавать никаких вопросов. Вид Дамианиса к этому не располагает. Прощаюсь тихо с Даном и выхожу на улицу, запрещая себе думать о завтрашнем дне.

Чувствую я себя плохо. Хочется спать, ну или хотя бы выпить воды. Словно прочитав мысли, Леон покупает две маленькие бутылочки и протягивает одну.

– Пей. Небольшим глотками, – командует он.

Я безуспешно пытаюсь открыть крышечку, и тогда Дамианис делает это сам. С жадностью присасываюсь к бутылке и опустошаю ее. Тянусь ко второй, но Леон не дает.

– Не так сразу. – Вместо бутылки он вручает сумку. – Иди в туалет, умойся и переоденься. Я подожду снаружи.

– А потом?

Леон двигает брови – опять злится.

– Сядем в самолет. Логично?

Вполне.

– И куда полетим?

– Отмечать твой второй день рождения. Девушки, которые попадают к Маршаллу, живыми от него не выходят. Психически – так точно. Насчет игрушек ты оказалась права. Только играю в них вовсе не я.

– Да? Не заметила! Мог бы тогда не трогать меня… – Осекаюсь, рвано дыша, но, набрав в легкие побольше воздуха, продолжаю: – Чем ты лучше него?

– Всем. Делать что-то ради другого человека, просто так, не в моих правилах, – чеканит Дамианис.

Сердце ускоряет ход, пока я обдумываю его слова. Опять захлестывает эмоциями, как и накануне, в лесу. Хочется наотмашь ударить Леона по лицу.

Чуть наклонив голову, он смотрит на меня, а потом отрицательно ею качает:

– Даже не думай. Мы не должны привлекать внимания. Тем более сейчас.

– Вроде и поблагодарить должна, а все, чего хочется, – плюнуть в тебя.

– Да что ты? Правда? – язвит Дамианис, не разрывая зрительного контакта. – На что ты рассчитывала, Тоня? Думала, выполнишь разок грязную работу, и все? Украдешь данные, взломаешь чей-то ноутбук, получишь денежки и будешь жить припеваючи? Нет. Рано или поздно приходится расплачиваться за ништяки, полученные незаконным путем. Принцип равновесия, его нельзя нарушать. А фишка в том, что никогда не знаешь, в какой момент тебе прилетит ответка.

– Да ты философ… – издевательски шепчу я.

– Это жизненный опыт. По-твоему, почему я сейчас работаю на того, с кем не хотел бы иметь никаких дел?