Кажется, я начинаю понимать людей, которые бегут к эзотерикам, астрологам и прочим шарлатанам, придавая лженаукам излишнее значение. Некоторые теряют уверенность в себе, кто-то сталкивается со своей индивидуальностью и пороками, кто-то боится взять ответственность за свою собственную жизнь. В моем случае все куда проще. Я встретила Леона Дамианиса. С ним и в бога, и в дьявола, и во что угодно поверишь.

– Тебе не кажется странным, что Ганонг, владея элитной недвижимостью, живет на окраине острова, но при этом никто его не трогает и не пытается продавить, чтобы продал виллу за бесценок, пока тебя нет? Ты говорил, полиция здесь на коррумпирована, но у тебя, скорее всего, есть прикормленный человек в управлении. И если так, то переживал ты не о моем задержании и новых стрессах, а о том, что твоя Шахерезада будет рассказывать сказки рыбам на дне океана, а не тебе, верно? – перевожу я тему.

– Не хочешь говорить об отце?

Отрицательно качаю головой и, отвернувшись к окну, смотрю на закат. Небо завораживает множеством красок. Потрясающий вид! Но как же муторно на душе. Опять скребут кошки. Хотя видимых причин для беспокойства вроде и нет. Ну спросил Дамианис про отца, что в этом такого?

– Сказки рыбам на дне океана? – помолчав, повторяет Леон. – Знаешь, я всерьез подумываю о том, чтобы вернуть тебе компьютер. То какие-то дни независимости и выходные, то бесконечные рассуждения и мысли о смерти. Что дальше?

– В ближайшие дни я собиралась заняться флористикой, чтобы открыть свой цветочный магазин. Ну или парк с черепахами. Второе не получится быстро реализовать, но материал уже изучаю.

Дамианис громко цокает языком и прекращает задавать вопросы о личном. Пусть лучше так. Не готова я сейчас ему открываться.

Вечер в кругу друзей Леона пролетает незаметно. Оказывается, нас пригласили не просто на ужин, а на выездное бракосочетание. У друга Дамианиса сеть дорогих отелей по всему миру, и в средствах семья не стеснена. На свадьбе выступает знаменитый американский певец, по которому я фанатела в детстве. Морган несколько часов развлекает гостей популярными композициями и фотографируется с каждым желающим.

В первые минуты мне крайне неловко в компании всех этих состоятельных, благополучных людей, на их фоне кажусь себе никчемной мушкой. Но, чуть осмотревшись, понимаю, что для своих лет я вполне успешна. С нуля научилась программированию, благодаря собственным мозгам и трудолюбию, а это как минимум достойно уважения.

Стоя у цветочной арки на берегу океана, мы с Дамианисом наблюдаем, как Анна танцует с мужем. Выглядят они оба при этом неприлично счастливыми. Аж завидно!

– Какой же ты обманщик, – подхватив еще один бокал шампанского у проходящего мимо официанта, говорю Леону.

– И в чем же мой обман? – усмехается он.

– Обещал, что будет с кем пообщаться, а в итоге я весь вечер подсматриваю за другими. Практически молча. Может, хотя бы потанцуешь со мной?

– Может.

Леон забирает бокал, ставит его на стол с закусками и увлекает меня за собой, к танцующим под живую музыку гостям.

Движения Дамианиса плавные, медленные. Его руки несильно сжимают талию, а губы словно невзначай касаются моей щеки, вызывая бурю эмоций. Теряюсь в нахлынувших ощущениях.

Глупо о таком думать, но хочется, чтобы и у меня когда-нибудь была такая же красивая и романтичная свадьба, как у Анны и Генриха. Чтобы мой мужчина любил меня, искренне и по-настоящему! Взаимно. Умом понимаю, что Леон никогда не исполнит наивные девичьи мечты, но воображение сопротивляется, и картинки очень яркие. Как живые.

– Ты дрожишь, – замечает Дамианис.

И ведь не соврешь, что от холода: на острове всегда тепло. А рядом с котярой, я бы даже сказала, жарко. Но в это мгновение почему-то еще и больно.

Мне бы открыться Леону, рассказать обо всем, что тревожит, но… не могу. К чему эти риски? Становится даже жаль себя – дуру, которая начинает влюбляться в своего мучителя.

Ты чего такая зажатая? – Леон нежно касается губами шеи.

Замечаю, что на нас смотрят, а кто-то даже наводит телефон и снимает.

– Внимание людей смущает, – обманываю я.

В действительности плевать на всех здесь собравшихся, беспокоит совершенно другое.

– Ты им нравишься. Красивое, кстати, платье. Подчеркивает твои достоинства, – чувственно шепчет Леон на ухо и ведет горячей рукой по моему бедру.

– Спасибо. – Смотрю в его глаза и кокетливо улыбаюсь, гоня от себя грустные мысли.

К чему портить такой замечательный вечер пустыми переживаниями? Я все равно ничего не могу изменить. Так какой смысл тревожиться? Буду наслаждаться тем, что имею.

Спустя полчаса Анна просит свободных девушек встать вместе. Она отходит на короткое расстояние и бросает свой свадебный букет. Не совсем понимаю, как это происходит, но цветы прилетают прямо мне в руки. Все аплодируют, а я, словно приклеенная, стою на месте, глазами выискивая среди мужчин Леона. Лицо у него как всегда непроницаемое, и не разобраться, рад Дамианис или огорчен, что придется на мне жениться.

Домой мы возвращаемся далеко за полночь. Я слегка пьяна от чудесного вечера, от алкоголя и своих чувств к Леону, которые все сложнее держать под замком.

– Можно твой телефон? – Протягиваю ладонь, поймав в поле зрения букет невесты, лежащий на приборной панели.

– Зачем?

– Погуглю, сколько жен может иметь восточный муж… чина. – На последнем слове язык заплетается.

– Четыре, – без запинки отвечает Леон.

– В таком случае шансы, что меня возьмут в гарем, повышаются…

– Сомневаюсь, – посмеивается котяра. – Жены Аскара на днях что-то не поделили с местными женщинами и в итоге подрались. Сосед взял контакты моего человека в полиции, чтобы мирно решить вопрос, и поклялся, что в жизни больше не приведет в дом новую жену. А если старые еще раз учинят что-то подобное, то он разведется с каждой.

– Контакты того самого некоррумпированного полицейского? – Не могу обойтись без язвительных ноток.

– Ты нарываешься, да? – улыбается Леон шире.

– Да, – заигрываю с ним, даже не пытаясь это скрывать.

Машина останавливается во дворе, но мы не торопимся выходить на улицу. Какое-то время смотрим друг на друга, а потом Дамианис, обхватив за талию, сажает меня к себе на колени и впивается в губы требовательным поцелуем.

Все мысли покидают голову. Почти все. Одна все же мелькает.

Впору свести треугольник и вытатуировать спираль. Потому что эмоции, которые вызывает Леон, и впрямь похожи на зацикленность. С каждым его прикосновением и поцелуем чувства к этому мужчине прорастают во мне все глубже и глубже.

31 глава

– Догоняй!

Антонина заигрывающе улыбается и, виляя упругой загорелой задницей, бежит к воде, пока я собираю на берегу снаряжение для рыбалки. Не припомню, когда в последний раз подобными вещами занимался, хотя раньше часто погружался с аквалангом на глубину.

Через некоторое время все приедается и теряет остроту. Эмоции угасают, и приходится искать новые способы получения адреналина. Только в этот раз пресыщение никак не наступает. А пора бы. Я и так включил программу максимум и не слезаю с диковинки. Скоро член сотрется от наших частых сношений, а влечение к ней меньше не становится. Скорее обратный эффект – хочется еще и еще. По нарастающей.

Необходимо возвращаться в Россию, но я тяну время, так и не решив, что делать с Тоней. Отпустить не готов. Да и куда? Хищникам на растерзание? Не ради этого я рисковал командой и собственной свободой.

– Если догонишь, то скорректируем планы на выходной в твою пользу, – заливисто смеется Антонина и ныряет в воду.

Мы и так их скорректируем. В мою пользу. Неужели не понимает, что это видимость – будто со мной можно играть?

Поднимаюсь на ноги и наблюдаю за Тоней. Она расцвела за последние две недели. Наряды откровенные, огонь в глазах и море обаяния. Невозможно оставаться равнодушным. Но на уровне интуиции что-то в ее поведении царапает.

Дети из неблагополучных семей, получив доступ к роскоши, иначе себя ведут. О своей выгоде в первую очередь думают, а не бредят идеями, как вернуть какому-то опасному мужику украденные у него деньги. И уж точно не стремятся продуктивно работать. Либо я вырос с исковерканной психикой и сужу по себе, либо…

Нет, все-таки думать, что это я с дефектом и «непригодный экземпляр» для отношений, приятнее, чем разочароваться в диковинке. Однако среди интернатовских сверстников, обделенных лаской и любовью, с мышлением, как у Антонины, никого не припомню. Ее заказчик кинул на огромные бабки, это должно было стать крахом, озлобить, сделать слабее, а она с искренним рвением взялась латать дыры в моей системе безопасности и придумывать, как вернуть чужую пропажу. Не предприняла за этот месяц ни одной попытки сбежать.

Я, попав в подобную ситуацию, до последнего не соглашался на условия Версаля. Лишь когда он через брата надавил, сдался. А здесь даже давить не пришлось. Антонина сразу уступила.

Сколько ни пытаюсь разгадать эту девчонку, ничего не получается. Слабой ее не назовешь, но диковинка почему-то прогибается под меня и мои условия. Значит, у этого есть скрытая причина. И я хочу до нее докопаться.

Часы на запястье оповещают о новом сообщении от Дана.

«Важные документы. Взгляни».

Следом приходит еще одно:

«Возвращаться планируешь? Дату видел? У нас сроки».

С раздражением выдыхаю и ругаю себя на чем свет стоит. Безответственно я поступаю, оставаясь на острове с Антониной. Вместо одной недели, гуляю уже вторую. Увлекся диковинкой, забил на важные дела, еще и башка теперь постоянно раскалывается, чувствую себя полуживым.

Да это и немудрено. Бессонные ночи дают о себе знать. И как соскочить, без понятия. Непорочность Тони действует на меня возбуждающе. Вены жжет от желания ее трахать. Постоянно хочу с ней секса. Всегда знал, что я одержимый псих с маниакальными наклонностями, но до недавнего времени это лишь на работу распространялось. А теперь, оказывается, и на людей.

Закончив со снаряжением, иду к яхте. Тоня уже стоит на палубе и, раскинув руки в стороны, радуется ярким солнечным лучам. Беззаботная и расслабленная. Глядя на нее, ловлю себя на странном ощущении, что при любом из раскладов мое желание меньше не станет. Тем не менее, если зацепки окажутся верными, придется принимать жесткие решения. А как с такой обходиться грубо, когда она смотрит с нежностью, не знаю. Хоть и псих, но не садист. До Маршалла мне явно далеко.

– Раньше не могла представить себя в такую рань бодрой и веселой, а здесь словно новой стала. Непривычно…

– Новой? – цепляюсь за ее слова. – А какой была всегда?

– Ну… – Диковинка теряется. – Училась, работала… Не замечала, как красиво вокруг.

У меня от ее полуобнаженного вида кровь приливает к паху. Не думая ни секунды, преодолеваю расстояние и прижимаю Антонину к себе, делаю движение бедрами, упираясь эрекцией в плоский живот. Похоть рвется наружу. Единственное, чего я хочу в это мгновение, – забить на свои обещания и затащить Тоню в каюту, чтобы опять срывать с ее губ стоны.

Зараза соблазнительная. Надо же было подцепить этот смертоносный вирус. Должно ведь быть противоядие. Поскорее бы его найти, пока я окончательно все в своей жизни не похерил.

– Ты серьезно? – Задрав подбородок, Антонина смотрит на меня с удивлением. – Мы же почти всю ночь… У нас выходной. Ты обещал…

Чувствую, что ее сердце колотится как ненормальное, да я и сам близок к помутнению рассудка. Это отдельная грань удовольствия – видеть, как раскрываются девичьи эмоции и чувственность.

– Ничего я не обещал. – Кладу руки на Тонины ягодицы и, подтолкнув ее к себе, снова делаю недвусмысленное движение бедрами. Скольжу языком по влажной, соленой шее. – А если будешь сопротивляться, то и заставить могу, – внушительно говорю я, поднимая голову. И зависаю на огромных глазах. – Как ты хочешь?