– Ищу вариант держаться от тебя подальше. И вообще, – передёрнув плечами, разворачиваюсь к наглецу, – тебе не говорили, что нарушать личное пространство без разрешения дурной тон?

– Ты же моё нарушаешь, – хмыкает Иван. – Каждый раз, когда появляешься. Не заходи сюда больше. Это взрослая спальня. Поняла?

– Да пошёл ты, братик, – показываю ему фак и, толкнув плечом, ухожу за своими чемоданами.

Никто мне, естественно, больше не помогает. Перетаскиваю их сама, закрываюсь, сразу исследуя дверь на наличие защёлок или замочка. Ни-че-го. Такой расклад мне совсем не нравится. Записываю напоминалку: «Поставить замок на комнатную дверь».

Вещи легко занимают пару полок в шкафу и несколько вешалок. Привезённый мотошлем ставлю сверху на видное место. Это не просто атрибут, память об одном хорошем человеке.

Открываю занавески, выглядываю в окно. Вид отсюда так себе, из другой комнаты гораздо интереснее.

– Так, Заноза, – Иван без стука вламывается ко мне в комнату, «добавляя» к напоминалке про замок несколько восклицательных знаков, – я уехал. С собой не возьму…

– Больно надо, – перебиваю его, плюхаясь на кровать.

– Дома сиди, поняла? – командует он. – Комендантский час и всё такое. Мультики посмотри, сказки почитай, – издевается. – Будешь послушной девочкой, куплю тебе леденец.

– Себе купи, Коптель, – быстро вбиваю в поиске конфету в форме пениса. Разворачиваю экран к нему. – Вот такой. Будет, чем рот занять. А хочешь, я тебе закажу? – улыбаюсь его возмущённо распахнутым глазам. – Сам? Ну ладно. Тогда свали из моей комнаты. Сказки буду читать.

Хапнув ртом воздуха, сводный уходит и дверью хлопает явно громче, чем планировал. Хихикнув, закидываю в корзину интернет-магазина несколько леденцов с разными вкусами и оплачиваю доставку. Счёт-то Ивана. Пусть эта прелесть будет в истории расходов. Уверена, что родители их хоть иногда, но просматривают.

Жду ещё минут тридцать на всякий случай. Вдруг вернётся? Не хочу пока больше с ним пересекаться, а вот в душ с дороги очень хочу.

Топаю в ванную. Выбираю ту, что ближе ко мне. На полках нет мужских вещей, а значит, мне точно сюда.

Встаю под душ, подставляю лицо тёплым каплям. Одна за одной они скатываются с подбородка на шею, оттуда по груди на плоский животик.

Ну что? Можно собой немножко погордиться? Я смогла дать этой обаятельной сволочи первый отпор. Пусть знает, что мир не крутится только вокруг него и не все падают в обмороки от его очевидной сексуальности и притягательности. Коптель был гадом в четырнадцать. К двадцати одному гад внутри него тоже вырос. Надеюсь, мне окажется по силам эта маленькая война.

На всякий случай вытираюсь и переодеваюсь тоже в ванной.

Зря, в квартире по-прежнему пусто. Кушать очень хочется, я ведь так и не поела толком на ужине, приготовленном ради моего приезда.

Подхожу к двустворчатому холодильнику.

– Ну ты и монстр… – оглядываю его снизу вверх. – Зачем Ване такая дура, если он живёт тут один?

Продуктов на полках как в супермаркете. Разноцветные овощи, фрукты, сыры, и далеко не всё со знакомыми названиями. В морозилке мясо, птица, рыба. Всё разложено по специальным пакетам и подписано маркером!

Моргнув от удивления, закрываю холодильник и заглядываю в шкафчики. В них сверкает разнообразная посуда. Наверху специи в баночках и мельницах. Тоже всё подписано. Несколько видов чая, зерновой кофе классический, со вкусом вишни и шоколада, пирожного «Тирамису» и ликёра «Бейлиз». Бар заполнен разным алкоголем. Даже по бутылкам видно, что там стоит несколько чьих-то зарплат.

– Ох-ре-неть, Ваня, – заключаю я, возвращаясь к холодильнику, и скоромно достаю половинку болгарского перца, зелёный лук и пару яиц.

Плита у него тоже замороченная. Приходится искать в сети инструкцию, чтобы разобраться, как работает вся эта куча кнопочек. Желудок тем временем жалобно урчит, и пока я разогреваю сковороду, догрызаю ту самую половинку перца.

– С голоду сдохнешь на этой кухне при всём разнообразии продуктов. Проще надо быть, братик. Про-ще!

Лезть в шкафчик с тарелками мне уже страшновато. Решив, что впечатлений на сегодня более чем достаточно, ставлю дощечку на барную стойку. На неё сковородку. Нахожу вилку, хлеб и, урча от удовольствия, макаю белую мякоть в желток.

В прихожей щёлкает замок, раздаются голоса: женский, сводного. Огонь! Мы сегодня ночуем втроём? Вот так сразу, с порога?

Засунув в рот ещё кусочек хлеба с яйцом, поворачиваю голову, чтобы рассмотреть его подружку. Красивая, повыше меня совсем немного, но ниже Вани. Каблук, длинные глянцевые волосы, одета с иголочки. У «дорогого» мальчика других, наверное, быть и не может.

– Ну ёб… – Ваня смотрит на уже почти пустую сковороду. – Что ты за варвар такой, а?! В твоей пещере не было тарелок и столовых приборов?

А найденная мной вилка так и лежит на столешнице. Макать хлебушек вкуснее, да и безопаснее для покрытия сковороды, но если Иван так настаивает…

Беру вилку и соскребаю немного пригоревший ужин со дна.

– Вымыть здесь всё за собой не забудь, чудовище, – открыто бесится он.

Забирает из бара бутылку вина, два бокала. Вручает их своей пассии и отсылает её в спальню. Пыхтя, нарезает разный сыр на тарелку. На другую выкладывает крупный виноград.

– Запомнила, где посуда? – спрашивает у меня.

– Угукхм, – киваю, назло ему набив полный рот ужином.

Коптеля передёргивает. Он забирает свою закуску со стола и сваливает. Из коридора до меня доносится отборный мат.

Рассмеявшись, так уж и быть, убираю всё за собой. Итак у парня стресс. Похоже я посягнула на святое.

Ухожу к себе в комнату. Достаю наушники, а они, зараза, разряжены. Ложусь на кровать и включаю сериал, надеясь расслабиться и быстро уснуть.

Кто бы мне дал?!

Глава 5

Иван

– Ммм, кайф, – уперев локти в матрас, откидываю голову назад и закрываю глаза. Все мышцы подрагивают от удовольствия. Опытная девочка так эффектно обрабатывает мой член, что сводит даже то, что сводить в принципе не может.

Не понимаю страсти некоторых пацанов к девственницам. Было у меня как-то давно пару раз. Ни хрена непонятно, что с ней делать, а она понятия не имеет, что делать с тобой. Секс превращается в инструктаж, а тут…

– Ай, щет, хорошо, – со стоном дёргаю бёдрами, когда горячий язык цепляет колечко пирсинга прямо на члене.

… даже говорить ничего не надо, только скорость и громкость переключай.

Кстати, о последнем!

Едва не кончаю от впрыска нескольких капель «табаско» в этот шикарный минет от воспоминания о том, что за тонкой стеной нас может быть слышно. Как в старшей школе, блин. Надо сделать всё так, чтобы не спалили родители. И стрёмно, и заводит. Чувство опасности на кончиках пальцев…

– Стой, стой, – торможу свою подружку на сегодня.

Выдыхаю. Жду, когда стояк перестанет пульсировать и усаживаю девчонку на себя. Её грудь подскакивает вместе с ней. Прямые длинные волосы так и хочется намотать на кулак. Что я и делаю. Она стонет громче.

– Да, вот так… – кошусь на стену, смежную со спальней своего Хвоста.

Если Полина думала, что ей снова удастся меня обламывать, спешу её разочаровать. Я уже не тот пацан, которому в силу возраста приходилось прогибаться под просьбы родителей и возиться со сводной. Моя квартира, мои правила!

И я скидываю с себя девчонку, ставлю на колени и беру её сзади.

– Громче, – вхожу резче. – Покажи мне, как тебе хорошо.

– Мне-хо-ро-шо, – отрывисто стонет она.

– Шикарно…

Довожу её до оргазма, едва не улетаю сам, но снова торможу, переворачивая дрожащее тело с отличной фигурой. Сажаю перед собой, встаю на колени и вожу головкой по её губам. Она смотрит на меня затуманенным взглядом, стягивает презерватив, высовывает язык, рисует по татуировке на стволе, играет с пирсингом, берёт стояк в рот так глубоко, что у меня темнеет в глазах и я кончаю едва ли не в горло. Давится, облизывается, улыбается.

– Охуительно, детка, – чмокаю её в губы и, хрипло дыша, падаю лицом в подушку.

Из головы вылетело всё, даже имя той, кто сейчас, не стесняясь, голая усаживается верхом прямо мне на задницу и мягко массирует спину.

Надо какую-то метку в контактах поставить. Не ошибся. Крутая.

Мы курим, пьём и трахаемся, пока нас не вырубает друг на друге. В какой-то момент спихиваю её с себя и двигаюсь к краю. Засыпать с кем-то в одной кровати я не очень люблю. Обычно вызываю девушке такси или сваливаю сам, если территория не моя. Сегодня делаю редкое исключение и снова проваливаюсь в сон.

Поспать бы ещё дали нормально. Вместо будильника у меня звонит телефон. Пытаюсь игнорировать, но в спину толкают, чтобы взял.

– Да, – отвечаю, не открывая глаз.

– Ванечка, доброе утро, – бодро приветствует мама. – Ты ещё в кровати, что ли? У тебя университет, – напоминает она.

– Встал уже, – сажусь, подтянув к паху одеяло.

Глаза пока всё равно не открываются, тело тянет и слегка ноет, как после захода в спортивный зал. Нормально мы оторвались.

– Я до Полины дозвониться не могу. У Вас там всё хорошо?

– До кого? – мозг всё ещё страшно тормозит и протестует при попытке заставить его работать.

– Ваня…? – обеспокоенно-вопросительно.

– А-а-а, Полина, точно, – хлопаю себя по лбу. – Да чё ей будет? Пну сейчас, перезвонит.

– Пожалуйста. И не пропускай семинары и консультации, скоро сессия, – в который раз напоминает мать.

– Помню я, пом-ню. Пойду будить, перезвонит она тебе, – сбрасываю и поднимаюсь с кровати, снова уронив с себя одеяло.

Обматываюсь полотенцем, дёргаю свежие трусы с полки и собираюсь в душ, по дороге толкнув в плечо свою сегодняшнюю любовницу.

– Вставай, мне скоро уехать надо будет.

Шаркая босыми ступнями, без стука заглядываю в соседнюю спальню. Сводной нет, кровать не застелена, поверх одеяла валяется какая-то тетрадка.

Пожав плечами, иду искать это недоразумение по квартире. Нахожу на кухне с чашкой чая. Перед ней на блюдце стопка оладий. Выглядит съедобно, но не вау.

Я долбанутый на вкусе и эстетике еды. Отец говорит, я в этом плане сам в себя пошёл, он не помнит, чтобы кто-то у нас в семье фанател по готовке. Приятно быть уникальным представителем рода.

Подхожу, стаскиваю один оладушек с тарелки. Полина вздрагивает от неожиданности и вынимает из уха наушник. Глаза красные, вид помятый. Не спала?

Ну… Я ж не обещал, что жить со мной будет комфортно. Я обещал только присмотреть за этим бесячим созданием.

Отламываю маленький кусочек от оладушка, закидываю в рот, остальное возвращаю обратно на тарелку.

– Так себе. В голодный год есть можно. Мать до тебя дозвониться не может, – сообщаю сводной.

Меня за пояс обнимают женские руки.

– Вань, а пойдём в душ вместе, – дышит в затылок девчонка, чьего имени я так и не вспомнил.

Мысли и взгляд сосредоточены на серых глазах, похожих сейчас на грозовое небо. Того гляди, прямо оттуда по нам лупанёт парой мощных молний. Я пока не готов обороняться. В душ сваливаю один, привожу себя в чувство, бреюсь, переодеваюсь и возвращаюсь на кухню, попадая на обрывок интересного разговора:

– Я посредственно готовлю, – говорит сводная, – а Ваня, судя по твоим искусственным стонам, посредственный любовник. Так что ещё неизвестно, что хуже. Могу посочувствовать. Надо? – оглядывается на меня. – Упс! – довольно улыбается. – Ты всё слышал, да? Нехорошо вышло, – смеётся, а сама краснеет и губы кусает, то ли от смущения, то ли чтобы не ржать ещё бессовестнее.

– Походу в детстве кого-то мало пороли, – огрызаюсь на Полю.

– Вот и я так думаю. Мало тебя пороли, Ванечка. Ма-ло, – сполоснув чашку, шлёпает мокрой ладонью мне по плечу и сваливает к себе.

– Матери позвони! – ору ей вслед.