На каждый день недели Виктор составил подробный список дел, которыми Наташе предстояло заниматься, и только воскресенье осталось свободным. В свой единственный выходной Наташе не нужно было рано вставать и бежать на занятия, но одной ей выходить все равно не позволялось. Она могла выбирать любой вид деятельности – от похода по магазинам до посещения боулинга, если пожелает, но только в сопровождении Виктора!

Постепенно девушка втянулась. Поначалу следовать расписанию казалось практически невозможным, и она через силу вылезала в темноте из постели, тащилась завтракать, заставляла себя одеваться и выходила на улицу, где ее уже поджидал Виктор. По прошествии двух недель Наташа вошла во вкус, и даже уроки этикета больше не представлялись ей сущей ерундой!

Оказалось, к рыбным блюдам полагается белое вино, а к мясным – красное. Мало того, рыбу и мясо, как выяснилось, едят разными вилками, и отдельные приборы существуют для салата и фруктов! Наташа узнала, зачем во время обеда под тарелку с супом ставится еще одна и почему салфетку ни в коем случае не следует заправлять под воротник, а нужно класть на колени.

Очаровательная старушка Луиза Вениаминовна, происходившая из старинной семьи петербургских интеллигентов и проработавшая всю жизнь в Большом драматическом театре реквизитором, растолковывала девушке премудрости светского поведения. К своему глубокому удивлению, Наташа обнаружила, что ей нравятся уроки Луизы Вениаминовны, и она прилежно конспектировала все, что та говорила.

Теперь Наталья легко вскакивала по утрам без будильника, принимала холодный душ для тонуса, заглатывала завтрак и отправлялась на спортивные занятия. Через месяц мышцы ее стройного, но до сих пор не тренированного тела приобрели гибкость, и она с удовольствием смотрела на себя в зеркало.

Выполняя предписания «нанимателя», Наташа не услышала от него ни единой похвалы. С одной стороны, это всего лишь работа, но все же она не могла отделаться от чувства обиды и ощущала себя марионеткой, исполняющей любое желание кукловода и понятия не имеющей о его истинных целях.

Занятия верховой ездой оказались самым трудным испытанием, и только благодаря тренеру девушке удавалось справляться. Он выбрал для нее кобылку с самым спокойным характером, и тем не менее каждый раз при подходе к ней у Наташи замирало сердце и дрожали поджилки. Она не понимала, почему Виктор настаивает именно на этом виде спорта, ведь теннис, к примеру, гораздо проще, но Виктор и слушать не хотел.

– Может, кофе? – предложил Павел, выводя Наталью из состояния задумчивости.

Им и раньше случалось выпить по чашечке после тренировки, поэтому она не стала возражать. Они поднялись на второй этаж конноспортивного комплекса, где располагалось кафе. В это время почти все столики оказались заняты, но Паша повел ее к тому, на котором стояла карточка с надписью «Служебный». Они пили кофе, смеялись шуткам друг друга, и Наташа чувствовала себя легко и уютно в обществе приятного парня, проявляющего к ней внимание и заботу.

– Послушай, – неожиданно сказал Паша, – мы знакомы больше месяца, а я ничего о тебе не знаю. Странно, да?

А вот Наташа знала о Павле все: что он в разводе и у него есть дочь, с которой бывшая жена ему видеться не позволяет. Паша живет в собственной однокомнатной квартире на улице Кораблестроителей, а на родине, в Краснодаре, у него остались мама и двое младших братьев. Наташа даже знала, что у тренера есть пес породы колли по кличке Овчар, а вот о себе она тренеру не рассказала ничего, кроме краткой «легенды», которую Виктор заставил ее вызубрить. По этой «легенде», она родилась и выросла в одной из ближневосточных стран, где долгое время служил ее папа-дипломат. Когда там начались беспорядки, семье пришлось срочно покинуть страну, и они переехали в Будапешт. Позднее папа ушел с государственной службы, и семья отбыла в Норильск, к бабушке и дедушке. Там отец Наташи занялся бизнесом, а два года назад он и мама попали в автокатастрофу, и девушка осталась одна, но с хорошим капиталом. По окончании школы она решила отправиться в Петербург, желая продолжить учебу.

Именно эту историю вполне в духе Барбары Картленд^[1] Наташа и поведала Павлу. Ей казалось, что следовало бы придумать «прошлое» попроще, не такое романтично-книжное, но спорить с Виктором было бесполезно: она понимала, что ее «хозяин» приводит в исполнение некий план, каждый пункт которого продуман им до мелочей.

Временами «маскарад» даже доставлял Наталье удовольствие: жить чужой жизнью, забыв о собственном темном прошлом, оказалось забавно и интересно! Но чем дальше, тем больше ее беспокоило собственное будущее. Однако в обществе Паши девушка чувствовала умиротворение и покой. Ей приятны были мягкие прикосновения его ладоней к ее руке, добродушная улыбка и размеренная речь с легким южным акцентом.

В камине тихо потрескивали поленья, за окном падал снег, и старая жизнь вдруг показалась Наташе такой далекой, словно никогда ей и не принадлежала! Сейчас она и в самом деле ощущала себя дочерью погибшего дипломата, девочкой из благополучной семьи. Чувство было столь реальным, что внезапно распахнувшаяся дверь заставила ее вздрогнуть, хотя никакого особого шума вошедший не произвел.

На пороге стоял Виктор в длинном пальто. Его темные волосы, слегка припорошенные снегом, сильно контрастировали с бледным лицом, на котором злобно сверкали ярко-синие глаза. В первую секунду Наташа подумала, что он закатит Павлу скандал, но беспокоилась она напрасно: художник размеренным шагом подошел к их столику и, наклонившись, чмокнул девушку в щеку. Это настолько отличалось от его обычного поведения, что она в изумлении уставилась на молодого человека, словно видела его впервые.

– Привет, милая, – сказал он, и мягкость его тона шла вразрез с холодом во взгляде. – Закончила?

– Д-да, – пробормотала Наташа неуверенно. – Ты сегодня рано…

– Так получилось, – улыбнулся он, но глаза по-прежнему оставались ледяными. – Тренер тобой доволен?

Виктор посмотрел на Пашу. Тот выглядел одновременно растерянным и разочарованным.

– Э-э, – пробормотала Наташа, – познакомься, Павел, это – Виктор, мой…

– Брат, – быстро закончил за нее художник. – Двоюродный.

Тренер заметно повеселел и предложил Виктору выпить кофе вместе, но тот вежливо отказался.

– К сожалению, мы опаздываем, – сказал он. – Ты не забыла, детка?

– Я? – переспросила Наташа и тут же под тяжелым взглядом Виктора продолжила: – Ах, да… Извини, как-то вылетело из головы!

Она вскочила, едва не опрокинув стул, и кинулась к выходу, даже не попрощавшись с Павлом. Виктор неторопливо последовал за ней, прихватив ее дубленку, висевшую на спинке стула. Тренер в недоумении смотрел вслед странной парочке.

На улице не было ни души: занятия закончились, и все либо разъехались по домам, либо сидели в теплом кафе. Темноту освещали два фонаря у входа в комплекс и горящие фары автомобилей, принадлежавших припозднившимся посетителям кафе. Оглядевшись и убедившись, что никого поблизости нет, Виктор схватил Наташу за локоть и грубо швырнул к стене. От неожиданности девушка поскользнулась и упала, но он поднял ее за воротник и, прижав к холодной кирпичной кладке, навалился сверху всем телом. Горячее дыхание Виктора обожгло Наташе шею, когда он прошипел ей в ухо:

– Кем ты себя возомнила, заигрывая с тренером? О чем вы так мило беседовали, пока я не появился?

– Да успокойся ты! – она старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал: впервые после той ночи, когда Наташа попала в студию Виктора, она по-настоящему испугалась. В последнее время он перестал казаться ей опасным. Странным – да, интересным – без сомнения, но сейчас в ней гигантской волной поднимался ужас перед этим человеком, перед его пронизывающим взглядом и искривленным в гримасе отвращения ртом.

– Пусти! – пискнула она, тщетно пытаясь вырваться из цепких рук Виктора. – Я просто рассказала ему историю, которую ты для меня придумал, и все!

– Значит, он считает тебя дочкой дипломата?

Внезапно Виктор ослабил хватку, и Наташа, не удержавшись на ногах, снова повалилась в сугроб. Когда она, с трудом поднявшись, взглянула на художника, то поразилась, как изменилось его настроение. Виктор больше не злился, он смеялся – беззвучно и оттого пугающе.

– Ручки тебе целовал? – выдавил он из себя, немного успокоившись. – Миллионерша хренова!

Наталья молча стояла перед Виктором, не зная, что он выкинет в следующую минуту.

– Думаешь, ты ему нравишься? – спросил он уже совершенно нормальным тоном. – Нет, милая моя, его привлекают статус и деньги, доставшиеся от «папы»! Если бы он знал о тебе хотя бы половину того, что известно мне…

– Чего ты так взбесился-то? – спросила Наташа. – Он всего лишь предложил выпить кофе вместе!

– А я тебе не за кофе плачу! Ты получала приказ клеить лошадиного тренера? Нет, так какого черта ты занимаешься всякой лабудой? Мне не нужно, чтобы за тобой толпами ходили ухажеры, поняла? Замуж тебя выдавать никто не собирается – во всяком случае, пока не сделаешь все, что мне от тебя нужно. Потом поступай как знаешь, но до тех пор – никаких романов, никаких тренеров, официантов и менеджеров по продажам, ясно?

– Ясно, ясно, уймись, – пробурчала Наташа, стряхивая снег с лосин и выковыривая его из сапог. – У меня и в мыслях ничего такого не было! Знаешь, как меня ваш брат мужик достал? Думаешь, мне для полного счастья только секса не хватает? Да я, если хочешь знать, век бы этим больше не занималась, в мире полно удовольствий и без секса, ясно?

Виктор полез в карман и вытащил пачку сигарет.

– И мне дай, – попросила Наташа.

– Перебьешься.

Виктор закурил, а Наталья жадно смотрела на тлеющий кончик его сигареты. Она не курила с тех самых пор, как художник подобрал ее на дороге. С самого начала он предупредил, что Наташа не должна пить, курить и употреблять наркотики до срока окончания их договора. Ну насчет наркоты он мог и не беспокоиться: она пробовала раз или два, но ей не понравилось. Что же до выпивки, то, имея отчима-алкоголика, Наташа ненавидела пьянство всей душой. Так что из всех вредных привычек она имела пристрастие только к курению, но и здесь Виктор пытался ее ограничить!

– Теперь твое расписание изменится, – сказал он, бросая сигарету в снег и аккуратно затаптывая ее носком сапога под тоскливым взглядом Наташи.

– Больше никаких лошадей? – с надеждой спросила она. – Значит, теннис?

– Будешь заниматься по другим дням, – разочаровал девушку Виктор. – С другим тренером. Вернее, с тренершей.

* * *

Рита закончила поливать цветы на подоконнике. Поставив лейку на место, она потянулась и слегка поморщилась: с некоторых пор у нее стала побаливать спина. Игорь предлагал обратиться к их «театральному» остеопату, но она все откладывала – похоже, пришла пора заняться здоровьем!

В дверь постучали, и в кабинет влетел Кира. Рита знала привычку юноши врываться, не дожидаясь приглашения, поэтому не стала делать ему замечание: по крайней мере, один урок он усвоил – начал стучать! Плюхнувшись на стул, он стянул с головы шапку и стряхнул с нее снег прямо на пол. Светлые волосы на его голове стояли дыбом, а лицо от мороза разрумянилось.

– Есть новости? – равнодушно спросила Рита: ей захотелось немного помучить парнишку, чья необычайная самоуверенность нуждалась в корректировке. Вот и сейчас он ввалился в кабинет с таким выражением на лице, словно раскрыл убийство Кеннеди!

– Естественно, новости есть! – обиженно выпалил Кира. – Я неделю потратил, просиживая штаны в машине – ни тебе нормальной еды, ни кровати, а вы, Маргарита Григорьевна…

– Ладно-ладно, не дуйся, – улыбнулась она. – Конечно же, мне страшно интересно, что ты нарыл!