– То-то, – самодовольно хмыкнул паренек, и Рита едва сдержалась, чтобы не дать ему подзатыльник. Однако это было бы чересчур: Кирилл прекрасно работал, да и его детская влюбленность в нее казалась Рите милой. – Значит, так, – продолжал он. – Я больше недели следил за Анатолием Лапиковым. Он, похоже, неплохой парень, хоть и мажор. Кажется, с криминалом не связан, в азартные игры не играет, наркотиками и спиртным не балуется.

– Ну это я и без тебя знаю, – сказала Рита. – Его отец так и рассказывал, да только проверить все равно требовалось, ведь родители часто не в курсе личной жизни детей. Кроме того, старший Лапиков занятой человек – мог и упустить сына, сам того не заметив.

– Парень чист. Из института идет домой, там обедает, потом отправляется в тренажерный зал. Иногда встречается с друзьями.

– Ночные клубы?

– Случается, но чаще они ходят в кафе, в кино или играют в футбол на стадионе рядом с домом. А еще он занимается фехтованием три раза в неделю, так что свободного времени у него не много.

– Ты помнишь, Кирюш, – прервала рассказ молодого человека Рита, – что Лапиков нанял нас вовсе не для слежки за сыном – он хочет выяснить, кто следит за парнем!

– Я к этому и веду. Постоянного «хвоста» за Анатолием нет, но время от времени появляется симпатичная блондинка, которая провожает его до дома. Иногда она следует за ним и вечером.

– Интересно, – пробормотала Рита, потирая подбородок в задумчивости. – Странная манера следить за человеком!

– Вот именно! – воскликнул Кира. – Такое впечатление, что кто-то присматривает за парнем, а не выслеживает!

– Присматривает, – произнесла Рита медленно. – Какое интересное слово… И кому же могло понадобиться присматривать за Анатолием Лапиковым? Он ведь не сирота беспризорная, а его папаша – состоятельный и влиятельный человек… Что-нибудь еще удалось узнать?

– Анатолий познакомился с девушкой.

– Как это необычно! – с иронией заметила Рита.

– В тренажерном зале, – продолжал молодой человек. – Ее привозят на машине, она занимается, а потом выходит, садится в крутое авто и уезжает. Несколько раз Анатолий выходил вместе с ней. Их разговоров я не слышал, но, судя по всему, он уговаривал ее встретиться, а она отказала… Странно, ведь Анатолий – парень видный!

– Может, она замужем? – предположила Рита.

– Вряд ли: она очень молоденькая, лет восемнадцати.

– Не думаю, что она имеет отношения к нашему делу, ведь мальчик познакомился с девочкой уже после того, как ты начал за ним следить?

– Да, но…

– Что?

– Меня заинтересовал тот, кто сидит за рулем машины. Понимаете, он никогда не выходит наружу. Стекла затемненные, и ничего разглядеть невозможно.

– Может, охранник-водитель?

– Водители обычно выходят покурить или открывают окна, этот же никогда ничего подобного не делает. Возможно…

– Возможно, это «папик» нашей нимфы, он женат и не хочет показываться в обществе молоденькой любовницы!

– А вот и нет! – выкрикнул Кира и тут же прикрыл рот рукой, и Рита нахмурилась.

– Почему, интересно, ты так в этом уверен? – спросила она.

– Ну… В общем, я проследил за машиной.

– В рабочее время? – рассердилась Рита. – Разве мы подрядились следить за друзьями Анатолия? Кирюша, ты, по-моему, не вполне осознаешь серьезность ситуации: за парнем установлено наблюдение, и именно оно представляет опасность, а не какая-то там девица из тренажерки!

– Да вы послушайте, а уж потом ругайте!

– Хорошо, и что с твоей машиной?

– Я довел их до самого дома. Девчонка вышла, но водитель остался в авто. Потом он отчалил, а я – следом. И знаете, кем он в результате оказался?

– Дрожу от нетерпения!

– Виктором Арбениным!

– Кто это?

– Ну вы даете, Маргарита Григорьевна! – разочарованно воскликнул Кирилл. – Виктор Арбенин же, ну?

– Это… художник, что ли, который олигархов и звезд шоу-бизнеса рисует?

– К вашему сведению, Арбенин – самый классный портретист из всех, кого я знаю, уж во всяком случае, из ныне живущих! Его картины, между прочим, с удовольствием покупают иностранные коллекционеры: у Арбенина свой неповторимый стиль, и он…

– Ладно тебе, – примирительно сказала Рита. – Живопись – не мой конек, но я верю, что твой Арбенин – настоящий Рембрандт!

Кирилл страстно увлекался фотографией. Именно так они с Ритой и познакомились: она увидела его снимки и решила, что у паренька есть способности. Ему требовалась работа, а у Риты в то время не было вакансий, ведь она только-только начала раскручиваться. Тем не менее она приняла Киру на испытательный срок, пообещав платить сдельно. Занимаясь фотографией, парень разбирался в искусстве и старался посещать все выставки и вернисажи, проходившие в Санкт-Петербурге. Заработанные деньги он тратил на дорогущие альбомы по живописи и даже в кабинете Риты повесил несколько хороших картин, купленных у уличных художников. Так что ей не показалась удивительной горячность, с которой Кирилл вступился за художника, о котором она отозвалась несколько пренебрежительно. Рита не видела работ Виктора Арбенина, она лишь слышала о нем и знала, что он приобрел известность, изображая сильных мира сего, «новых русских» миллионеров, политиков и артистов.

– Вам надо сходить на его выставку, – продолжал между тем Кира. – Тогда вы поймете, что я говорю правду!

– Ладно, – вздохнула Рита. – Но все это никак не связано с Лапиковыми, верно?

– Так я ж еще не все рассказал! – загадочно улыбнулся Кирилл. – Я видел и вторую дамочку, следящую за Анатолием.

– Тоже мне, открытие! – всплеснула руками Рита. – Да ведь сам Лапиков сообщил, что за ним ходят трое!

– Да, но разве он знал, что по меньшей мере двое из них действуют автономно?

– Хочешь сказать, они не связаны друг с другом одним заказчиком?

– А где вы видели, чтобы два «хвоста» одновременно вели объект? Совершенно очевидно, они не подозревают о существовании друг друга!

– Вот это уже интересно! – пробормотала Рита. – Два заказчика… Но ты ведь сказал, что парень чист, так почему же за ним ходят топтуны?

– Может, все-таки дело в папаше? – предположил Кирилл. – Надо послушать Светку, она ведь занимается старшим Лапиковым.

Чуть позже в тот же день она созвонилась со Светой. Та, сидя в Ритиной машине, наблюдала за бизнесменом. Рита вкратце изложила девушке информацию, полученную от Кирилла.

– Ну, а у тебя что? – поинтересовалась она.

– Лапиков обедать изволят, – ответила Светлана. – Представьте себе, не в своем «Бим-Боме», а в дорогом японском ресторане!

– Слежка есть?

– Прямо через дорогу в «Лендкрузере» сидит здоровенный мужик с бритым затылком, лопает гамбургер из соседнего «Макдональдса» и глаз не сводит с ресторана. Ой!

Света неожиданно замолчала, и Рита взволнованно закричала в трубку:

– Алло, Светик, что с тобой?!

– Да все хорошо, Маргарита Григорьевна, – успокоила ее девушка, снова отвечая. – Это мне тут суши принесли.

– Суши?

– Телохранитель Лапикова, представляете? Говорит, хозяин приказал, чтобы я с голоду не померла!

– А мужику здоровенному ничего не передавал?

– Не-а, он ведь не на Лапикова работает! Так вот, знаю я, кому этот мужик информацию сливает, но нам это вряд ли поможет.

– Почему? – спросила Рита.

– Этот, здоровый, раз в два дня встречается с еще одним типом. Тип пренеприятнейший – мелкий такой слизняк, волосы набриолинены, усики, как у рыжего таракана, но пиджачок справный. Ездит на зеленом «Ниссане».

– Еще что-нибудь можешь сказать?

– Да нет, – вздохнула Света. – Бугай мой со слизняком подолгу не разговаривает, так – минут пять. Однажды передавал ему какой-то сверток – похоже, фотографии. Или, может, бабки?

– Хорошо, – сказала Рита. – Поезди за Лапиковым еще денечек: что-то мне вся эта история перестает нравится!

Глава 6

Виктор привез Наташу к себе, а не в ее съемную квартиру. Она уже привыкла к стойким запахам красок и растворителя: они придавали жилищу Виктора индивидуальность и сразу же говорили, что за человек обитает в этих стенах. Художник дал девушке запасной ключ, но строго-настрого приказал не соваться в квартиру в его отсутствие без крайней необходимости. Каждый раз, приходя сюда в сопровождении Виктора, она любила разглядывать его холсты.

Наталья плохо разбиралась в искусстве, и даже старания Луизы Вениаминовны, пытавшейся помимо правил этикета привить своей подопечной хоть какие-то зачатки художественной культуры, пока не увенчались успехом: она по-прежнему не отличала импрессионистов от модернистов, а названия картин художников-классиков не удерживались в ее голове. Тем не менее картины Виктора Наташе нравились. В них не было «выпендрежа», как она называла игры художников со стилем и цветом: Виктор писал реалистично, не приукрашивая истину.

Его модели не всегда выглядели на портретах красиво, и даже хорошенькие жены «новых русских» не напоминали обложки глянцевых журналов – художнику удавалось ухватить внутреннее содержание натурщиц. У некоторых оно напрочь отсутствовало, и это легко читалось на портретах, другие прятали свою сущность под гримом, но стараниями мастера она все равно проступала на холсте, порой вызывая недоумение заказчиков.

Глядя на творения художника, Наташа вспоминала роман «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда – произведение входило в «обязательную программу», составленную для девушки Луизой Вениаминовной. Картины Виктора жили отдельно от заказчиков и частенько демонстрировали постороннему наблюдателю то, что сама модель желала бы скрыть!

Хозяин пропустил Наташу вперед и, не снимая пальто, прошел в студию, пока она замешкалась, стаскивая в прихожей сапоги. Войдя, девушка увидела, что художник установил посреди помещения мольберт.

– Что ты делаешь? – спросила она заинтересованно.

Неужели он собирается писать ее портрет? Эта мысль здорово польстила ей, и девушка, обойдя мольберт, встала перед ним. Сверху была накинута полупрозрачная ткань, и, так как Виктор не сделал попытки открыть холст, Наталья сама протянула руку и осторожно стянула тряпку. В следующую секунду она тихо вскрикнула и отступила назад: с картины на нее смотрела… она сама!

– Господи, когда ты успел? – пробормотала девушка. Никогда раньше ее не то что не рисовали – даже не фотографировали, если не считать старых детских снимков, сделанных весьма посредственным мастером. – Это… это и в самом деле я?

Ответ Виктора прозвучал словно выстрел:

– Нет.

Наташа перевела на него изумленный взгляд.

– Но ведь… – начала она растерянно.

– Она – не ты, – перебил художник. – Ты – это она.

Опять в своем репертуаре!

– А это не одно и то же? – спросила Наталья, разглядывая картину и, к собственному изумлению, начиная понимать, что имел в виду Виктор: на портрете и в самом деле была не она!

Девушка с картины невероятно походила на нее и все же отличалась. Каштановые волосы, собранные сзади в пучок, красиво обрамляли аккуратную головку. С треугольного личика, повернутого к зрителю вполоборота, чуть улыбались полные бледные губы, а большие темно-серые глаза смотрели с легким удивлением и интересом. И именно в выражении этих глаз таилось не Наташино выражение! Девушка знала, что обладает привлекательной внешностью, и часто подолгу разглядывала в зеркале свое отражение – никогда в жизни она не выглядела так, как на этом портрете! Потом она заметила тонкую нитку жемчуга на шее у «картинной» девушки, перевитую серебряной цепочкой с маленьким крестиком, глубокий вырез темно-синего платья и белую кашемировую шаль на плечах – Наташа никогда не носила ничего подобного, ведь даже она понимала, что девушка на портрете одета по моде девятнадцатого века!

– И что все это значит? – спросила она, когда первый шок прошел. – Кто она?