В тот день мать Лакшми попросила его взять у Бхаубааба пару кокосов для приготовления утреннего чатни: их собственный урожай был продан торговцу молодыми кокосами.

Бхаубааб пошел за ними в хранилище. Он взял с собой светодиодный фонарик, поскольку это хранилище напоминало подземелье, куда в дневное время не проникал естественный свет; электрические провода были порваны, и он не удосужился их заменить. Когда он наклонился, чтобы взять кокос из большой кучи, раздалось отчетливое шипение. Лакшми, стоявший у него за спиной, подумал, что это кот, который снует по темной комнате в поисках мышей. Но Бхаубааба было не обмануть. Таких, как он, не испугать.

– Ну здравствуй, подружка, – прошептал он себе под нос.

– Чего? Разве это не кот? – спросил Лакшми.

– Нет, змея.

Лакшми с криком выбежал из сарая:

– Выходи! Я позову на помощь. Ее убьют.

– Не надо, – спокойно сказал Бхаубааб, не двигаясь с места. – Мы не будем ее убивать. Я поймаю ее.

– За… зачем?

– Почему она должна погибать только из-за того, что оказалась у меня на пути? – ответил Бхаубааб. – Найди мешок, прочный, и двухдюймовую пластиковую трубу. И вдруг попадется – металлический крюк.

Лакшми выглядел озадаченным, но тем не менее отправился на поиски необходимых предметов.

Сколько всякой всячины можно найти в доме, в котором долгое время никто не жил. Здесь есть и оставленные предыдущими жильцами безделушки, и вещи, выброшенные бродягами, которых неизбежно привлекают такие места, и мусор, сваленный людьми, которые пытались навести порядок в собственном доме. Хотя дом Бхаубааба был тщательно убран и отремонтирован, все равно не удалось полностью избавиться от всего хлама. Вещи просто свалили в кучу в углу просторного заднего двора, видимо, они должны были каким-то чудесным образом самоустраниться.

Среди груды из пустых пивных банок, сломанного трехколесного велосипеда, лопаты, нескольких глиняных горшков, помятой скороварки и кипы пожелтевшей бумаги Лакшми удалось отыскать крюк, трубу и мешок, соответствующие требованиям Бхаубааба.

Когда он осторожно вернулся в хранилище, то увидел, что змея – взрослая кобра – вылезла из своего укрытия и стояла с раскрытым капюшоном, угрожая нанести удар. Бхаубааб находился на безопасном расстоянии, держа в одной руке длинную палку, а в другой – фонарик, и спокойно смотрел на нее. Лакшми передал принесенные вещи и отошел назад.

– Может, позвать на помощь?

– Тсс… – сказал Бхаубааб, протягивая ему фонарик.

Лакшми взял его и направил на змею. Изогнутая в форме буквы S тень плясала на стене. Чешуя кобры блестела, как пайетки, придавая сцене столкновения человека и животного больше драматизма. Бхаубааб ударил палкой по земле рядом со змеей, и она было кинулась к нему, но тут же отступила. Когда он ударил еще раз, уже ближе к ней, кобра опустилась на землю и проскользнула мимо палки в кучу кокосов так молниеносно, что Лакшми от испуга подпрыгнул и ударился головой о низкую балку покатой крыши.

Бхаубааб привязал пустой мешок к одному концу трубы длиной два фута.

– Уходи! – приказал он Лакшми и начал медленно разбирать кокосовую крепость. Змея шипела из своего укрытия. Бхаубааб тыкал палкой в груду, как вдруг кобра выпрыгнула и почти вцепилась в его руку. Он успел вовремя уклониться – змея рухнула на пол и попыталась заползти обратно в кокосы. Бхаубааб перегородил ей путь палкой, и, испугавшись, змея скрылась в другом углу. Все это время она непрерывно шипела и теперь выбилась из сил.

– Бедняжка, – пробормотал Бхаубааб, слыша, как змея тяжело дышит, словно собака, и видя, как нарисованные очки на ее капюшоне расширялись и сжимались в ритме сбитого дыхания. Лакшми внимательно наблюдал за этим зрелищем. Бхаубааб был полностью сосредоточен на кобре. Он схватил пару мешков и набросил их на кокосы, преградив змее путь к щели в куче. Потом положил мешок, привязанный к трубе, вдоль стены перед змеей и начал постукивать по полу сзади нее. Змея проскользнула в трубу и оказалась в мешке. Тут же Бхаубааб положил на мешок палку, чтобы змея не смогла укусить его через ткань, и схватил за горловину. Он вынул трубку и ловко завязал мешок одной рукой, а другой прижимал к нему палку, чтобы удержать змею внутри. Затем он прикрепил крюк к мешку, надел мешок на конец палки и вынес из хранилища, держа его подальше от себя. Лакшми, который наблюдал за всеми этими уловками с близкого расстояния, отпрыгнул с его пути. Бхаубааб присел на корточки, чтобы взять еще один мешок, удерживая мешок со змеей над землей. При помощи Лакшми он уложил мешок с коброй в еще один, укрепив тем самым свою ловушку.

– Прикати скутер, Лакшми, – попросил Бхаубааб. Лакшми побежал домой и вернулся уже на скутере.

Вместе они отправились в густой лес в нескольких километрах от дома, причем Бхаубааб тщательно следил, чтобы мешок находился на конце палки, подальше от них. Когда они добрались до места, он быстро вынул мешок со змеей, развязал его и положил на землю, после чего отошел на безопасное расстояние. Затем Бхаубааб ткнул мешок палкой. Змея осторожно вылезла наружу, на мгновение застыв рядом с мешком. Она несколько раз высунула язык и, убедившись в отсутствии угрозы, исчезла в листве.

Вечером за пивом и солеными кешью Бхаубааб объяснял Лакшми науку и ремесло ловли змей, тот внимал каждому его слову.

– Я всегда мечтал поймать очковую кобру. Я слышал, что из всех ядовитых змей их легче всего поймать. Так и получилось.

– Разве это была не королевская кобра?

– Конечно нет. Не говори глупостей. Разве ты не заметил у нее на капюшоне рисунок, напоминающий очки? В любом случае эта кобра, в отличие от некоторых африканских видов, не относится к плюющимся, что делает ее поимку гораздо менее рискованной. Еще очковые кобры обычно имитируют нападение – сначала предупреждают, но кусают не сразу, как, например, гадюки, – и это дает тебе некоторую свободу действий. Главное – сохранять спокойствие. Если запаникуешь, то твои движения могут стать резкими, что напугает змею еще больше – она и так защищается, нервничает – и в итоге заставит ее напасть.

– Ничего себе.

– Кроме того, клыки у кобры короткие, так как находятся на неподвижной челюсти, в отличие от гораздо более длинных клыков гадюки, которые растут на подвижной кости и умеют складываться, когда змея закрывает пасть. Поэтому некоторые укусы могут быть сухими, без яда. Яд является нейротоксином. Он, конечно, смертельно опасен, но, если вовремя оказать помощь, вероятность повреждения тканей уменьшается. Так обычно бывает при укусах змей, в яде которых содержится гемотоксин.

Лакшми кивнул, делая вид, что понимает.

– А для чего тебе был нужен мешок с трубой?

– Очень просто. В основном, когда змеям угрожает опасность, они ищут темную щель или углубление в земле, чтобы спрятаться. Трюк заключается в том, чтобы перекрыть любые такие места и сделать так, чтобы твоя ловушка была единственным доступным укрытием. Как только змея заберется в мешок, нужно положить твердый предмет, например палку или ботинок, на его горловину, чтобы змея не смогла высунуться и укусить. Потом быстро и надежно завязать мешок и держать подальше от себя. Мешок должен быть из прочного материала, иначе придется надеть поверх него второй для уверенности, что змея не сможет порвать его. Я предпочитаю мешки из натурального материала, например джута или хлопка. И конечно, важно проверить, чтобы в них не было дырок. Ну а теперь самое главное – нужно как можно скорее выпустить змею на свободу, иначе все усилия были насмарку: она может задохнуться в мешке. Со мной такое случалось несколько раз, – с сожалением в голосе сказал Бхаубааб.

– Сколько тебе удалось поймать? – недоверчиво уточнил Лакшми.

– Змей? Много. Сбился со счета. Но это моя первая очковая кобра. Впервые я поймал змею, когда еще был маленьким. Меня этому научил наш слуга Эреву втайне от моих родителей. В нашей округе водилось много змей. И он трепетно относился к ним и не хотел убивать. Именно его звали, если вдруг змея заползала в чей-либо дом. И я ходил вместе с ним. Но однажды об этом прознал мой брат… – Его голос дрогнул.

– Он сдал тебя?

– Не сразу. Сначала он заставил меня понервничать, – глядя в сторону, произнес Бхаубааб.

– Как именно?

– Хм. Это было так давно. В любом случае мои родители обо всем узнали и уволили Эреву. Но к тому времени ему уже удалось научить меня основам. После этого я поймал несколько моих первых змей. То небольшое количество знаний, которые Эреву успел мне передать, носило более практический характер: как различать виды змей, как ведет себя загнанная в угол змея, как предугадать ее движения и так далее. Позже я узнал о них больше. Великобритания не может похвастаться большим разнообразием змей. Гадюки – единственные ядовитые змеи там, да и то редко встречаются. Одни ужи и медянки, которые даже не змеи, а всего лишь ящерицы без конечностей!

– Ты научишь меня ловить змей? – неожиданно спросил Лакшми.

– Это тебе не развлечение, понимаешь?

– Я знаю. Я хочу научиться… – Лакшми на мгновение задумался. – Я хочу стать таким, как ты.

Бхаубааб внимательно посмотрел на него, прежде чем растянуться в улыбке. Он засыпал его змеиными историями, пока тот не устал. В ту ночь Лакшми остался у него.

– Как думаешь, куда змея уползла после того, как мы ее выпустили? – поинтересовался Лакшми на следующее утро за чашкой кофе.

– Ты все еще об этом думаешь? Надеюсь, она нашла укрытие в лесу, иначе она вернется. Кобры, как и собаки, всегда находят свой дом.

– Хочешь сказать, они точно не ошибутся дверью? Ха-ха…

– Это скорее приобретенный навык, чем инстинкт. – Бхаубааб ласково улыбнулся ему. У Лакшми был довольный вид.

* * *

Все понимали, что это было полнейшим безрассудством – несчастным случаем, которого можно было избежать. Но всегда проще, если есть кого обвинить. Бхаубааб отсутствовал несколько дней, когда произошел этот прискорбный случай, но именно его обвинили в том, что он вбил в голову молодого и чувствительного парня эту глупую идею о «спасении» змей. Он и понятия не имел обо всех сплетнях, которые ходили в его отсутствие. Узнав об ампутации, он тут же отправился навестить Лакшми.

За вежливостью родителей Лакшми едва скрывалась их неприязнь к соседу, и они упорно не рассказывали о подробностях несчастного случая. Они угостили Бхаубааба чаем с молоком, который он пил через силу, не желая обидеть их отказом. Но когда он попросил увидеться с Лакшми, его родители заявили, что тот спит. Бхаубааб удивился. Именно тогда до него дошло, что они считают его ответственным за случившееся.

Он узнал всю историю от местного подера. Дом Бхаубааба был одним из последних домов, которые тот обходил, желая продать выпечку. В его огромной плетеной корзине, накрытой голубой пластиковой крышкой, почти не осталось пау и пои: их быстро раскупали. Молодой Орайя был только рад сделать перерыв и пожевать гутку, когда Бхаубааб спросил его о случившемся с Лакшми. Орайя прислонил велосипед к стене и, взяв в рот свежую щепотку гутки, приступил к рассказу.

– Лакшми начал уверенно пробираться через заросли между домами, вместо того чтобы, как обычно, обойти по мощеной дороге. Он нес всякую чушь о том, что змеи – сожительницы человека на земле, что они нападают только для самообороны и не хотят причинять вред людям, и тому подобное. В тот день, увидев кобру, он не созвал людей и не забил ее до смерти, а побежал домой за трубкой и мешком и в возбуждении пытался поймать ее. Он бормотал что-то о том, что эта кобра уже приходила сюда. Было поздно, темнело, и все пошло наперекосяк. Кобра напала и укусила его за большой палец левой руки. На его крики сбежались соседи. Ему наложили жгут, и…

– Это единственное, чего нельзя было делать! – сквозь зубы прошипел Бхаубааб.