Глава 17
Рунный мастер

Благодаря отличным рессорам ход экипажа практически не чувствовался. Это не обычная коляска городского извозчика, а карета рода Готмал. Удобная и роскошная.

– Я думал, мы отправимся прямо на мануфакторум, – недовольно проворчал я, посматривая на Дэю и Константина, сидевших напротив.

– Нет, почтенный Ригор Загим пригласил нас к себе домой, – отозвалась главная виновница произошедшего.

Думаю, именно из-за Дэи владелец мануфакторума проявил такую учтивость. Разве можно отказываться от возможности лично познакомиться с дочерью своего патрона?

– Я не большой любитель всех этих ритуальных расшаркиваний, – напомнил я на всякий случай. – Простолюдин. Из грязи да в сквайры вылезший.

– Для невоспитанного и неотесанного сироты, который в приюте не блистал, ты подозрительно талантлив, – небрежно обронил Константин, переводя взгляд с меня на Дэю и обратно.

Произнесено это было в шутливой форме, с неизменной улыбкой на губах. Но за внешним благодушием крылось кое-что еще – он явно наводил обо мне справки в приюте. Но ничего подозрительного не выяснил. И это только подкрепило его подозрения.

Что же, этот разговор назревал давно, и я подготовился к нему заранее.

Вариант «открыться миру» хотя бы в лице Константина, более не рассматриваем. Нереалистично и слишком опасно. Константину я доверяю, а вот за весь род Ранк поручиться не могу. Сам Константин мало что решает, придется открываться другим людям, более влиятельным. А чем больше людей будут в курсе, тем выше шанс того, что об этом узнают альвы. Предсказать их реакцию не составит труда. Я не боюсь смерти, но и торопить ее не хочу. По крайней мере, пока у меня есть невыполненная цель.

Да и время пока что есть. И открываться не время.

Недавний случай с Сагаром показал, насколько все хрупко и почему не нужно становиться центром внимания. Глупая, мелочная обида, детская неприязнь одного единственного родовитого едва не поставила крест на всех моих планах. Вот так просто и буднично. Без вмешательства альвов или происков злых сил. Признаться, я теперь и насчет турнира не особо уверен. Стоит ли мне на нем блистать? Хотя желание слегка приструнить северян все еще велико.

– У сложных вещей есть довольно простые объяснения, – я как можно более равнодушно пожал плечами. – Руны мне всегда нравились. Как и все связанное с паро-магическими големами.

– А мастерству с глефой тебя обучил неизвестный мастер.

– Не неизвестный, и не мастер. Но в чем-то ты прав. Его зовут Сандор Щерк, выгоревший оруженосец, живет при приюте. Служит кем-то средним между сторожем и привратником.

Все слова – сущая правда. Есть такой человек в приюте. Правда это спившийся и начавший впадать в маразм старик, которого держат на должности просто из жалости. Если мне не изменяет память, то он скоро умрет, если уже не умер. Насчет наставничества… приняв на грудь, старик любил рассказывать истории о своей молодости, учебе и службе. Так что это вполне можно назвать наставничеством. Да и пойди это проверь. Даже если старый Щерк еще жив, то что-то у него узнать станет той еще задачей. Он вечером не помнит того, что было утром.

– На все-то у тебя есть оправдание, – хмыкнул Константин. Вроде бы опять по-доброму, но с толикой нескрываемого скептицизма. Сомневаюсь, что мое объяснение его убедило. – Но мне нравится поиск ответов, а не сами ответы, – вкрадчиво добавил он.

– У всех есть что скрывать, Конст, – внезапно встала на мою сторону Дэя. До этого она в наш разговор не вмешивалась, но слушала внимательно. Делая какие-то свои выводы.

– Туше! – Константин продемонстрировал открытые ладони, признавая поражение. – Ты права, о прекраснейшая.

– Я всегда права, – важно подтвердила девушка. – И тебе пора бы с этим смириться.

Они обменялись насмешливыми, понимающими взглядами – видимо это какая-то шутка, понятная только посвященным. Увы, не мне.

Признаю, эти многозначительные взгляды меня раздражают. Паранойя оживает, а в голове начинает роиться ворох подозрений к Константину и Дэе. От их участия в неком тайном ордене, до скрытой любовной связи. И еще неизвестно, что хуже.

Поместье, к которому мы прибыли, располагалось неподалеку от крепостной стены города, что считалось куда менее престижным, чем центр. Зато по размерам оно раза в три превосходило поместье Константина. Роскошное главное здание напоминало небольшой двухэтажный дворец.

Почтенный Загим встретил нас на широкой лестнице у главного входа. Это оказался склонный к полноте мужчина, средних лет, с небольшой наметившийся залысиной и ранней сединой на висках. Судя по легкой смуглоте его кожи, кто-то из его предков был выходцем из княжества Дхивал. Вообще этих самых княжеств, королевств и свободных городов на южных островах полно. Но в Эдане как-то принято называть их всех скопом по названию самого крупного острова, а вернее страны, которая на этом острове находится.

Ригор Загим был типичным «новым». Так называют простолюдинов, сколотивших неплохое состояние в наш бурный, быстро изменяющийся век.

Как я узнал несколько позже, первичный капитал сколотил еще его дед. Ригор Загим упорно называл его торговцем. Но судя по всему, одной только торговлей дело не ограничивалось и предок почтенного магната был удачливым пиратом. Но уже его отец стал примерным, почтенным гражданином, клиентом рода Готмал.

Родовитые таких выскочек презирают в силу того, что они активно лезут в дворяне и к власти. Но вместе с тем с радостью становятся патронами тех, кто готов принять патронат, входят в доли компаний и мануфакторумов, позволяя использовать свой герб. Многими известными компаниями и мануфакторумами, в названиях которых есть упоминание того или иного рода фольхов, на самом деле управляют и владеют такие вот «новые».

Нашу троицу он встретил довольно радушно. Я настроился на худшее, вроде торжественного обеда в нашу честь. Но почтенный Загим оказался человеком деловым, проводил нас в свой рабочий кабинет и сразу перешел к цели визита.

– Интересно, интересно, – протянул он, разглядывая законченную рунную цепочку и схематический набросок амулета связи, заранее подготовленный мной к этой встрече. Слово Константина у меня есть, да и сам он в свидетелях, так что можно не бояться, что меня попытаются обмануть.

– Сам-то я в этом не особо разбираюсь, – признался Ригор Загим, отложив в сторону схему и набросок, но знаю, кто нам может помочь. Как с теорией, так и с практикой.

Еще бы он не знал таких людей, занимаясь производством артефактов. Наверняка в мануфакторуме есть нужные специалисты. Поэтому и следовало там встречу назначить.

Я настроился на очередную поездку, но Ригор Загим сумел меня удивить

– Прошу, лассы, проследовать за мной, – сказал он.

Долго идти не пришлось, как и ехать. Хотя поначалу наш путь лежал в большую, длинную пристройку рядом с поместьем. Когда-то здесь располагалась конюшня. Но Ригор Загим, подавшись веяньям времени и моды, сменил конный экипаж на самобегающую коляску. Став ненужной, конюшня превратилась в гибрид гаража и мастерской. Там где раньше находилась карета, а лошади лениво жевали сено, теперь гордо, словно император во дворце, стоял длинный «Иноходец» кричащего красного цвета.

Кстати, для его вождения нужен хоть слабенький, но одаренный, с резервом в полноценную единичку. Ригор Загим, даже если и одаренный, вряд ли станет крутить руль. Впрочем, для богатого промышленника не составит труда нанять нужного человека. Пусть для одаренного это не так престижно, как служба какому-нибудь родовитому семейству. Зато куда как более денежно. Подражая родовитым, «новые» могут выкидывать огромные деньги в образ своей успешности. И самобегающая коляска с одаренным водителем подходит для этого как ничто другое.

Еще лет пятьдесят тому назад такие коляски, вернее их огромные предтечи, больше похожие на поезда, были уделом не просто родовитых, а исключительно фольхов и членов старшей ветви. Но те древние колоссы, зачастую превосходившие по размерам оруженосцев, давно канули в прошлое. Им на смену пришли самобегающие коляски, размером чуть больше обычной кареты. И теперь ее может себе позволить не только родовитый аристократ, но и любой богатей. Вызывая у последних приступы недовольства нарушением «древних традиций».

– Ланилла, – позвал Ригор Загим, окинув гараж недовольным взглядом. Не дождался реакции и еще громче повторил: – Ланилла! Где ты, мое проклятье?

– А? Что? – донеслось из технической ямы под самобегающей коляской. – Па?

Сначала на свет показалась копна волос цвета соломы, а следом за ними из ямы выбралась и их обладательница, оказавшаяся невысокой девочкой-подростком лет тринадцати на вид. Из-за мужской одежды и короткой стрижки ее с легкостью можно было принять за парня.

– Опять? – вздохнул почтенный Загим. – Во что ты одета и зачем полезла в коляску? Я же говорил – у нас важные гости.

– Да тут всего-то и делов на пять минут, – смутилась девушка, потерев над губой пальцем, из-за чего на ее лице остался черный след машинного масла.

Ригор Загим закатил глаза.

– И за какие грехи боги наградили меня такой дочерью?

Достав из кармана носовой платок, он протянул его дочери. Та ответила ему непонимающим взглядом.

– В зеркало посмотри! Хотя, платок тут не поможет. Иди умойся! Живо! Ты и так заставляешь наших уважаемых гостей ждать.

Использовав вместо зеркала окно самобегающей коляски, Ланилла заметила черный, похожий на усы след. Тихо ойкнула и сбежала.

– Прошу простить меня и мою дочь, лассы. Как видите, здесь есть все, что вам нужно. А мой главный эксперт сейчас вымоет лицо и придет.

Насчет первого он был полностью прав. Помимо мастерской по обслуживанию самобегающих колясок в бывшей конюшне оказалось немало интересного. Вертикальный чертежный стол, небольшая рунная кузня, алхимическая лаборатория – настоящий уголок безумного ученого. Именно так его описывают в бульварных романах.

Мое внимание привлекли беспорядочно разбросанные листы на одном из столов.

– Можно? – уточнил я у почтенного Загима.

– Разумеется, – благосклонно кивнул он.

Я перебрал несколько рисунков, которые при ближайшем рассмотрении оказались чертежами. Не слишком правильными, местами им не хватало четкости линий, местами они были слишком схематичными, но вместе с тем довольно интересными. Самобегающие коляски, мехи, еще какие-то непонятные механизмы.

– Это все ваша дочь? – поинтересовался я. – У нее талант.