Женские истории. Просто о сложном (страница 13)
Интеллигентная Ларочка постыдилась вернуться и устроить скандал, но с гадалками и хиромантией завязала. Решила действовать сама, разыскивая предмет обожания на выставках и в картинных галереях. Иногда ей попадались мужчины близкие к идеалу. Дважды Ларочка подворачивала ногу у них на виду, но, как назло, на помощь они не спешили. С некоторыми удавалось разговориться, но вскоре Ларочка понимала, что между ними и ею пропасть. Многие ходили в музеи просто для галочки. И Ларочка возвращалась домой в дурном расположении духа.
На Новый год Ларочка решила пошаманить сама. Написала на бумажке: «Хочу встретить блондина мечты». Потом разорвала её и написала конкретнее: «Блондин мечты появится в моей жизни до 8 марта». Под бой курантов Ларочка сожгла бумажку, высыпала пепел в шампанское и, перекрестившись, выпила.
После новогодних каникул Ларочке понадобилась консультация по работе. Светлана Михайловна, доцент с кафедры посмотрела список вопросов и покачала головой:
– Я вряд ли смогу помочь вам, а вот мой брат вполне… Только Савелий болен и последнее время не выходит из дома.
– А ему удобно будет принять меня?
Светлана Михайловна улыбнулась:
– Думаю, да.
Ларочка купила бутылку дорогого коньяка и отправилась в гости к брату коллеги. Он жил в старом доме на Фонтанке. Ларочка поднялась по широкой старинной лестнице на верхний этаж и позвонила. Дверь ей открыл не хлипкий дедушка, как ожидала Лара, а высокий, статный седовласый господин. Просто мужчиной его было сложно назвать. Он словно сошёл с портрета какого-нибудь вельможи.
– Я Лариса, – представилась Ларочка.
– Сестра называла вас Ларочкой, – улыбнулся Савелий, опираясь на костыль. – Проходите, пожалуйста.
Квартира Савелия походила на библиотеку, только очень пыльную. Ларочка чихнула.
– Будьте здоровы, – Савелий, прислонив костыль к стене, помог Ларочке снять шубку. – Проходите в гостиную, я поставлю чайник.
– Вам помочь?
– Было бы здорово. У меня недавно была операция, хожу еле-еле.
Савелий проводил Ларочку на кухню и прилёг на кушетку:
– Вы простите, мне пока нельзя сидеть. В холодильнике колбаса и сыр. Можно сделать бутерброды.
Пока Ларочка заваривала чай и резала колбасу, разговорились об эпохе Ренессанса. Савелий цитировал Шекспира, а Ларочка – Лопе де Вега. До гостиной не дошли. Говорили и не могли наговориться. о цели визита Ларочки вспомнили часа через два.
На следующий день Ларочка снова пришла к Савелию. Она обратила внимание, что он питается одними полуфабрикатами, поэтому пришла с кастрюлей солянки и миской домашних котлет. Савелий встретил гостью с букетом хризантем. Заказал специально для неё доставку.
За неделю Ларочка, пока Савелий работал над материалами к её докторской, привела его квартиру в порядок. Жена Савелия умерла год назад, и всё в его жизни пошло кувырком. А после перелома шейки бедра, он не мог сам хлопотать по хозяйству, с наёмными помощницами катастрофически не везло.
Вскоре выяснилось, что Савелию нужно делать повторную операцию. Ларочка поехала с ним в больницу и взялась выхаживать своего нового друга. О блондинах она и думать забыла. После больницы Савелий совсем ослаб и попросил Ларочку на время переехать к нему. Она согласилась не раздумывая. Теперь ей пришлось освоить и роль медсестры.
К восьмому марта Савелий пошёл на поправку. Ларочка, помня, что она всего лишь гостья в его доме, решила, что пора собирать вещи.
Опираясь на костыль, Савелий вошёл в её комнату.
– Ты куда собираешься?
Ларочка положила в сумку платье. Навернулись слёзы, но Ларочка взяла себя в руки:
– Вы уже вполне справляетесь без меня. Неудобно как-то.
– Ты действительно хочешь уйти?
Ларочка подобрала предательскую слезу.
– Боюсь, я уже и дня не смогу без наших разговоров.
– И я. – Савелий подошёл ближе и достал из кармана штанов бархатную коробочку. Открыл и протянул Ларочке. – Выходи за меня замуж.
Ларочка прижалась к груди Савелия, чуть не вышибив шкатулку и костыль из его рук.
– Вместе навсегда? – прошептал Савелий.
– Вместе навсегда, – повторила Ларочка.
Вечером они, как обычно, пили чай. И Савелий впервые решил показать Ларочке свои фотографии. Она достала с верхней полки книжного шкафа альбом, открыла первую страницу и замерла. С фотографии на неё смотрел блондин со смеющимися голубыми глазами.
Первая любовь
Весеннее солнце щекотало макушку. Рюкзак с учебниками оттягивал плечо, но Дениса интересовала только Рита. Он гипнотизировал её затылок, пытаясь поселить в её голове желание повернуться и позвать его пройтись с ними до дома. Их отпустили с уроков пораньше, и Рита шла с подругой, не обращая внимания на Дениса. За последний год он превратился в тень Риты. Выпускной класс. Самое время готовится к экзаменам, а Денис целыми днями просиживает во дворе Ритиного дома. Его ожидание скрашивала только Анюта из десятого. Она приносила ему бутерброды и задавала вопросы, на которые Денис отвечал односложно, но авторитетно.
– Денис, а ты когда-нибудь влюблялся?
– Не-а.
– А торчишь тут из-за Риты?
– Просто дышу воздухом, домашку делаю.
– Мне кажется, Рита тебе нравится.
– Угу.
– Так почему не подойдёшь?
– Не знаю. Ой, она вышла. Всё, пока.
Денис выучил расписание Ритиных занятий. По понедельникам и четвергам Рита ходила в музыкальную школу, расположенную на первом этаже соседнего дома. Денис, прислонившись лбом к стеклу, сквозь щели в жалюзи, то любовался Ритиным профилем, то пожирал взглядом её острые коленки.
По вторникам и пятницам Рита занималась танцами в досуговом центре для молодёжи. Денис занимался там дзю-до, подстроив своё расписание под Ритино. Так он мог снова, не вызывая подозрений, следовать за ней. Анюта тоже пришла заниматься дзю-до. И домой двигались караваном. Впереди Рита, следом Денис, за ним Анюта.
Однажды Рита заслушалась в наушниках музыку и, не заметив красный свет, шагнула на дорогу. Денис увидел несущийся автомобиль и рванул за Ритой. Спасая от удара, Денис толкнул её в спину. В ту же секунду его подбросило в воздух. Дикая боль парализовала все мысли. Крики оглушали, перед глазами расплывалось лицо Анюты.
Денис ненадолго очнулся в «скорой». Потом на каталке в больнице. Рядом рыдала мать. Сознание рассыпалось мозаикой. Он словно летел в мягком коконе. Синий свет ламп, и снова темнота. Пришёл в себя ночью в реанимации и застонал от боли.
Подошла медсестра:
– Тише, сынок, всё страшное позади. Где болит?
– Не знаю, – прохрипел Денис. – Везде. Болит.
– Сейчас укольчик сделаю. Поспишь до утра.
Дни в больнице тянулись мучительно долго. Перелом костей таза надолго приковал Дениса к больничной койке. Каждый день к нему приезжали родители и Анюта. Но он ждал Риту. Поделился об этом с Аней за игрой в шахматы.
Рита приехала на следующий день.
– Спасибо, что спас меня, – она смущённо переминалась с ноги на ногу. – Я тебе сок и апельсины принесла.
Денису очень хотелось, чтобы Рита взяла его за руку. О поцелуе в щёку он даже не мечтал. Но Рита даже не присела возле него.
– Как твои занятия танцами? – попытался Денис хоть как-то разрядить обстановку.
– Ой, здорово! Я на нашем выпускном буду выступать.
– Жаль не увижу. Куда поступать будешь?
– В Москву поеду, – похвасталась Рита.
– Ты уезжаешь?
– Родители мне на пять лет вперёд всё расписали.
– Я через год тоже в Москву приеду.
Рита окинула его взглядом:
– Ну не знаю…
Денису хотелось спросить подошла ли она к нему после аварии, и вопрос прозвучал неловко.
– Рита, а когда меня машина сбила, ты подошла ко мне?
– Я так испугалась. Народ налетел, а у меня коленки в кровь, руки тоже. Наушник потеряла. К тебе Аня бросилась.
– А ты?
– Я же говорю. Испугалась. Крови до жути боюсь. Ко мне Мишка Ковалёв подбежал. Он как раз на тренировку шёл. Успокаивал меня. Когда скорые уехали, до дома проводил… – Рита покраснела. – Он меня внизу ждёт.
– Иди, раз ждёт.
– Да, пойду. Я тебя навещу ещё.
– Спасибо.
Рита ушла. Денис долго лежал, уставившись в потолок. Он не винил Риту, но почему-то чувствовал себя обманутым. Мишка, парень из параллельного класса в школе иногда заигрывал с Ритой. Но вокруг него всегда толпилось столько девчонок, что ему особо не до неё было. А теперь он для Риты герой. Но ведь это Денис спас её.
Скрипнула дверь, и Денис узнал Анютины шаги.
– Привет, – она села на кровать и взяла его за руку. Улыбнулась. – Пальцы снова ледяные.
– Ты знала про Риту и Мишу?
– Да.
– Почему мне не сказала?
– Не хотела тебя расстраивать, – насупилась Анюта. – Думала, и Рита промолчит.
Денис закрыл глаза. От Аниной руки в ладонь шло тепло. Денису хотелось тишины, и Анюта молчала. Она подолгу могла вот так тихо сидеть возле него. Раньше в такие минуты, Денис представлял на её месте Риту. Идеал рухнул, а Анюта осталась.
– Чипсы принесла? – приоткрыл он один глаз.
– Да. И котлеты твоя мама передала. Она сегодня не сможет прийти. Так что я сама покормлю тебя.
Рита так больше и не пришла в больницу. Но Денис и не хотел её видеть. Анюта стала желанным гостем в его доме. Через полтора года Денис ушёл в армию. Аня писала ему письма. В каждой строчке он чувствовал её любовь. С трудом дождался дембеля и прямо на вокзале спросил Аню в лоб:
– Ты выйдешь за меня?
Мороз
off
. Мы жили по соседству
Дана
Последний день декабря, а настроение не новогоднее. Да и с чего ему таким быть? Кто с корабля на бал, а я с самолёта к разбитому корыту. Такси утыкается мордой в сугроб возле панельной многоэтажки. Выхожу и прячу от ветра лицо в воротник полушубка. Хорошо догадалась взять его в ручную кладь, покидая тёплый Неаполь. Питер встречает меня старой, доброй, русской зимой. Снежинки путаются в ресницах, слепя глаза. Водитель выгружает мой неподъёмный чемодан, ёжится от пробирающего до костей мороза, запрыгивает в тёплое нутро машины и уезжает.
Детская площадка укутана снегом, но, судя по очертаниям горки и качелей, здесь всё по-прежнему, как и три года назад. Мои окна на пятом этаже смотрятся тёмными бойницами Среди других, украшенных новогодними гирляндами и просто манящих уютным домашним светом. Меня здесь никто не ждёт. Родители, пока я вышагивала по подиуму, поставили точку в отношениях и разъехались по новым семьям. На память оставили мне квартиру.
Втаскиваю чемодан в подъезд, громыхаю колёсиками по ступеням. Ни тебе ковров, ни цветов в высоких вазонах. Сворачиваю к лифту и тыкаю костяшкой пальца, кнопку вызова. Берегу наманикюренные длинные ногти. Вхожу в кабину лифта и приветствую своё отражение в зеркале.
– Здрасьте, синьора! Вас и не узнать, – за три года из долговязой девчонки с копной тёмных волос стилисты превратили меня в утончённую диву. Оглядываю лифт. В нём я впервые увидела Морозова. Кабинка тесная… Запрыгнул тогда, растолкав плечами двери, и я пропала. А он меня в упор не замечал. Высокая, тощая девчонка с вечной кичкой на голове. Где теперь Морозов? Вряд ли до сих пор снимает квартиру здесь. От воспоминаний даже жарко стало.
Двери лифта разъезжаются, выхожу, сжимая во вспотевшей ладони маленький ключ от простенького замка. За дверью, где жил Морозов семейная сцена. Вряд ли мой любимый плейбой скатился бы до таких дрязг. Женщина истерично призывает проклятья на голову мужа. Не только у меня не задался Новый год.
Вставляю ключ в скважину, замок не поддаётся. Он и раньше заедал, а теперь вообще решил не открываться, что ли? Дёргаю дверь, проворачиваю ключ и теперь даже вытащить его не могу. Налегаю посильнее, хруст, и я растерянно смотрю на головку ключа, оставшуюся в руке. Рядом распахивается дверь, отшвырнув меня на чемодан. Была бы на каблуках – рухнула.
Растрёпанная рыжуха в золотом платье и в норковой шубе, выволакивает из квартиры огромный баул.