– И чего делать будем? – смотрю на Кешу, поднимающегося с трудом на четвереньки.

– Надо жути на него нагнать, – Андрюха закуривает и понижает голос. – На Маяке днём в ресторане один из старшаков наших обитает. Погоняло – Цыган. Предъявим ему этого пассажира.

– Да, похоже, без твоей братвы не обойтись! – натягиваю на плечи пиджак. – Только про похищение ничего не говори. Ещё больше кашу заварим. Заломали бабки и всё. Разово, если понадобится, отработаю.

– Договорились.

Вдвоём с Андрюхой поднимаем обмякшего Кешу и тащим его под руки прочь со двора. В ресторане Андрюху знают и без лишних слов пропускают. Он взбегает на второй этаж и вскоре зовёт меня пред светлые очи криминального авторитета. Того самого, что я сегодня видел по телеку. Цыган обедает в отдельном кабинете, возле которого скучают четыре поджарых братка в чёрных майках и спортивных штанах. На их попечение оставляем пока Кешу.

– Вот друган мой, – Андрюха пропускает меня вперёд и закрывает дверь. – Сейчас решим вопрос, Сань.

– Ты впереди паровоза-то не беги, – усмехается Цыган и достаёт сигарету из бордовой пачки «Данхил». Щёлкает бензиновой зажигалкой и прикуривает. На татуированных пальцах массивная золотая печатка. – Правда, женишься сегодня?

Цыган, прищурив глаз, явно оценивает ширину моих плеч.

– Женюсь.

– А жить на что будешь с молодой женой?

– Подумаю. Только с армии пришёл.

– Из десантуры он, – добавляет Андрюха.

– Подумай. Мне крепкие ребята нужны. На сколько тебе кинули?

– За видик «Хитачи» вместо тридцатки двадцать косарей получил… А у меня свадьба. Деньги до трёх позарез нужны.

– Для нас невозможного нет.

– А если я не соглашусь работать на вас?

Цыган криво усмехается. Его чёрные глаза горят недобрым огнём, и он тушит сигарету.

– Ну это всё лирика. Скучно сегодня, – Цыган берёт со стола бутылку пива «Жигулёвское». – Мне вот всё время было интересно, как десантники об голову бутылки разбивают. Потешишь меня – помогу бабки вернуть.

Как бывает, например, от удара автоматным прикладом или рукоятки пистолета, я знаю. С бутылками в отряде тоже баловались. Разбить её, как два пальца обоссать. Беру протянутую бутылку

– Потешу, – Доля секунды и она разлетается вдребезги. Цыган задумчиво смотрит на меня, на осколки:

– И ты вот так просто разбил полную бутылку об лоб?

– Закон Паскаля о давлении в жидкости и газе – равномерно и во все стороны, – пожимаю я плечами.

– Переведи, – Цыган берёт со стола вторую бутылку пива, слегка постукивает ей по лбу и морщится.

– У полной бутылки масса больше. А значит и удар выйдет сильней. Отсюда следует, что у пустой бутылки больше шансов выстоять против лба. К тому же стекло наполненной бутылки испытывает двойную нагрузку при столкновении с головой. Добавляется инерционный удар находящейся в ней жидкости.

– Годного хлопца ты мне привёл, Андрюха. Помогу. Присядьте пока, – Цыган указывает нам на стулья и выглядывает за дверь:

– Слышь ты, соси сюда!

Трясущегося от страха Кешу вталкивают в кабинет.

– Чьих будешь? – Цыган, хрустя суставами пальцев, перекатывается с пятки на носок.

– С Балтов я. Сам по себе.

– Тогда готовь водолазный костюм. Себе и подельнику своему, – Цыган говорит тихо, но даже у меня леденеет кровь.

– За… Зачем? – лепечет Кеша.

– Обживаться в Неве будете. Вас кто щипать лохов в мои магазины пустил?

– Мы… Я не знал, что здесь… Под крышей всё.

– А про дружка своего что скажешь? – Цыган пинает носком осколок бутылки.

– Не дружок он мне.

Кеша ничего не скрывает. С облегчением выдыхаю. Стрелки часов неумолимо приближаются к двум.

– Тоже на Балтийском вокзале ошивается? – Цыган вплотную подходит к Кеше и смотрит на него с высоты двухметрового роста. – В глаза смотри.

– Да. Должен быть там.

Короткий свист, и в комнату вваливаются братки.

– Прокатимся до Балтов. Поучим одного ублюдка уму-разуму, – Цыган забирает пачку сигарет в карман льняного пиджака.

На вокзал едем на двух машинах. Кеша сидит между мной и Андрюхой на заднем сиденье старенькой «бэхи», Цыган рядом с водителем, и, как я понимаю, телохранителем в одном флаконе.

За нами мчит покоцаная со всех боков синяя «восьмёрка» с братвой.

Кидалу искать долго не приходится. Кеша сдал, что у него новенькие белые «жигули» седьмой модели. Находим его машину припаркованной за автобусной остановкой. Двери открыты нараспашку. Сидит гадёныш и в блокноте не иначе как дебет с кредитом подводит. Богдана Титомира слушает. Дальше всё, как в голливудском боевике. Парни выволакивают кидалу за шкирку и одним ударом отправляют на асфальт. Он поднимается на четвереньки, из носа на асфальт капает кровь.

– Вставай, чего раскорячился, – двое парней рывком поднимают кидалу.

Цыган подходит и достаёт сигарету из пачки:

– Бабки ломал?

– Ломал, – сплёвывает кидала. Передо мной сейчас совсем другой человек. – Я по криминалу работаю. Лоха кинул. Отдавать ничего не буду. Я уже с этих денег долю в общак заслал. Хотите, будем со старшими встречаться.

– Встречаться мы ни с кем не будем. Мы тоже по криминалу работаем. Человечка твоего в плен взяли. Сейчас, если полтахи не будет, везем его в лес и закапываем.

Кидала, утирая кровь, бросает быстрый взгляд в сторону машины братков.

– Дадите с ним побазарить?

– Ага, поболтай на прощанье…

Братки, заломав кидале руки, ведут его к «бэхе». Я на автомате иду за ними. Андрюха, оставленный сторожить Кешу, выходит из тачки.

– Отпустите, не убегу. – Кидала даже сейчас держит лицо и, получив свободу действий, наклоняется к открытому окну машины:

– Слышь, из-за тебя на меня денег вешают. Чего делать будем?

Кеша с надеждой смотрит на него:

– Отдай. Там порешаем.

– Расписку напишешь.

Кидала поворачивается к Цыгану.

– У меня деньгами десятка. Остальное могу товаром отдать.

– Товар мы и так возьмём. По криминалу. Бабло гони.

Из багажника машины кидалы в «бэху» перекочёвывает злосчастный «Хитачи» и ещё пара крутых видаков, ящик французского шампанского, сумка со шмотьем и пара икон. Кидала, разинув рот, пялится на утекающее из рук добро:

– Что за беспредел?

Цыган бьёт ему поддых, и тот, подлетев, падает на колени. Хватает воздух ртом.

– По-хорошему ты не понимаешь, – Цыган кивает одну из братков. – Терминатор, поучи его.

– Не надо, – Кидала отползает к машине. – Есть деньги!

Торопливо шарит рукой под сиденьем. Терминатор вырывает у него из рук пачку и пересчитывает.

– Аккурат полтос, – нагибается и достаёт из кармана джинсов кидалы ещё деньги. – И здесь десятка.

Цыган подходит и забирает деньги.

– В расчёте? – злобно смотрит на него кидала, вползая на водительское сиденье.

– Краями.

Цыган кивает браткам. Кешу выпускают из машины. Тот рысью бежит к «жигулям» подельника, и они спешно сваливают.

– Слышь, Саня, иди сюда, – Цыган отсчитывает несколько купюр, остальные убирает в карман пиджака. – Держи десятку. Смотри-ка, номер телефона на косаре. Не иначе какой-нибудь красотки.

– От души, – беру деньги и прижимаю руку к груди.

– А это подарок на свадьбу, – Цыган достаёт «Хитачи» из багажника и вручает мне. Сверху ставит бутылку шампанского. – Ладно бывай. Будешь искать работу, знаешь где меня искать.

– Спасибо, – стою растерянный.

– Погнали, братва! – Цыган садится в свою машину. Парни в свою.

Стоим с Андрюхой посреди площади, не в силах вымолвить ни слова.

– Понял, Саня, на чьей стороне сила теперь?

– Мир сошёл с ума, брат! Сколько времени?

– Без двадцати три!

– Твою ж мать, – всовываю Андрюхе в руки коробку с видаком. Хватаю бутылку шампанского. – Я погнал к памятнику! Езжай следом, посмотришь, кто бабки заберёт!

Бегу к ближайшему такси. Выскочив на Измайловский, машина летит к Исаакиевскому собору. Растерянно смотрю на деньги. Надо ж завернуть их во что-то.

– Братан, есть у тебя пакет или что-то в этом роде?

Водитель смотрит на меня, на деньги и молча достаёт из двери газету. Заворачиваю купюры.

– Приехали!

Рассчитываюсь с водителем и, сломя голову, бегу к памятнику. Наплевав на позирующих молодожёнов возле бронзового Петра, падаю на колени и зарываю пачку денег в ворохе гвоздик и роз. Один из шипов впивается в палец до крови. Диковато озираюсь. Успел.

– Молодой человек! Можете убраться из кадра? – не иначе, как мамаша невесты или жениха нависает надо мной.

– Да, простите, – поднимаюсь и, отряхнув колени, бегу к Дворцовому мосту. Красная «девятка» с чёрным крылом разворачивается около медных сторожевых львов и тормозит. Я вспоминаю, где слышал голос Маринкиного похитителя. Рыжий! Из машины вываливают трое и с интересом разглядывают прохожих. Сплёвывают. Закуривают. Галдят. Взглядом безошибочно выцепляют меня. Уже не бегу. Берегу силы. Трое на одного – нормальный расклад. Свадьба без драки, не свадьба.

– Здорово, мужики! – краем глаза замечаю Марину в машине. Сидит зарёванная девочка моя. И с ней ещё один браток.

– Мужики на заводе пашут, – Рыжий выходит вперёд и удивлённо тянет. – Это ты?

– А ты кого ожидал здесь увидеть? Медный всадник на постаменте остался, – мне даже на руку его замешательство.

– Молодец, хорошо бегаешь. Тридцак в лёгкую собрал.

– Так может краями и разойдёмся? – вспоминаю, как на вокзале Цыган с кидалой разговаривал.

– Разойдёмся. Только поучим тебя напоследок.

– Толпой или один на один? – спиной отхожу к гранитному парапету, чтобы обойти меня не смогли.

Коренастый бугай выходит вперёд и выплёвывает жвачку:

– Пялить тебя сейчас буду. Молись!

– Ну, я прямо уже обделался от страха, – ставлю шампанское на асфальт и снимаю пиджак, который раз за этот день.

Бугай бросается на меня, я пробиваю ему по печени, и он падает на колени.

– Следующий…

Заваруха длится недолго.

– Гады, ненавижу! – Маринка выскакивает из машины, прихватив монтировку. Она несётся ко мне, по пути отвешивая по спине одному из уцелевших парней. Встаём с ней плечом к плечу. Твою ж дивизию! Центр города и ни одного мента. Хоть бы кто ноль-два набрал. Впрочем, уже не надо.

– Встретимся ещё, – сплёвывает Рыжий, поднимаясь с земли.

– Милости просим! – Утираю кровь, сочащуюся из рассечённой брови.

***

Цыган

– Здорово, Рыжий, с чем пожаловал? Где Маринка моя? – Тушу сигарету о край массивной хрустальной пепельницы. – Матерь Божья! Это ж кто тебя так уделал?

– Держи тридцатку и ещё штрафную десятку сверху, – Рыжий кладёт деньги на стол. – Больно шустрая Марина твоя оказалась.

Беру верхнюю купюру и рассматриваю написанный на ней номер телефона.

– Рыжий, а ты знаешь что-нибудь про круговорот бабла в природе?

– Неа. Бабло не пахнет. Думаю, это всё, что надо знать о нём.

Вернуть себя

Ирина боготворила мужа. Десять лет самозабвенно вела хозяйство в их огромном доме, старалась, забыв о себе, угодить любимому. Михаил владел крупной строительной компанией, возвращался домой поздно, часто ездил в командировки. Машенька и Дима ложились спать в девять вечера. Отец изредка заходил пожелать им спокойной ночи – вот и всё воспитание.

У Михаила всё чаще по выходным либо находились дела, либо он просто лежал на диване. Ирина готовила изысканные блюда, но муж, поначалу выражавший бурный восторг, теперь принимал это как данность. Супружеская постель стала рутиной – быстро, банально, по-миссионерски. Но Ирина, уставшая за день, большего и не требовала.

– Мама, а почему папа нас не любит? – задумчиво спросила девятилетняя Машенька за субботним завтраком, взглянув на пустой стул отца.