– А что, если такие планеты существуют? Может быть, мы, живущие на поверхности, исключение? – Я закрыла свою книгу и прислонилась плечом к Пашке.

– И поэтому наши космонавты не могут никого обнаружить?

– Возможно.

В тот день мы закрыли сессию. Летний вечер подарил нам долгожданное спокойствие, а время мы решили потратить на то, что любили больше всего. Мы сидели в парке с книгами и какао в термостаканах. Над нами разгорались звёзды, а в наших головах рождался целый мир, населённый неведомыми существами, живущими на внутренних поверхностях полых планет.

– Я кушать хочу, – плаксиво протянул Фёдор.

Я вздрогнула, вынырнув из воспоминаний о похожем вечере, только собеседник был совсем другим. Сердце гулко ухнуло и вернулось в обычный ритм.

– Там на выходе шаурму продают, – ответила я, не глядя на Жрановского.

– Я хочу нормально поесть.

– Я слышала, что на площади «Смены» открылся милый ресторанчик. Можем сходить.

– Тебе не зазорно идти на ужин к конкурентам?

– Не-а. Должна же я отслеживать рыночные тренды.

– А вдруг нас там накормят тухлятиной?

– А ты им удостоверение покажи – по-любому свежее сделают.

– А вот я слышал, что твоё кафе лучше.

– Слишком толсто, – я хихикнула, искоса посмотрев на Фёдора.

– Вредина, – не обиделся инспектор.

Мы покинули уютную скамейку и медленно пошли по парку. Уже ночная тьма окутала деревья. Теперь фонари лишь подчёркивали темноту ночи. Сделав небольшой круг, мы повернули в сторону кафе. Жрановский купил себе шаурму и задумчиво обкусывал её, глядя по сторонам. Я шла и думала о том, что инспектор не торопится возвращаться в столицу, иначе не дал бы мне уходить от рассказа, который ему нужен для дела. А может, он приехал по какой-то другой причине? А мной заинтересовался исключительно из любопытства к волшебнице, которую не засадили в тюрьму? Или же это новый уровень слежки? В любом случае я ещё ни разу не слышала, чтобы кого-то отпускали после доказанного применения волшебства.

Тротуар вывернул к озеру. Тьма дохнула на нас влажным воздухом. Мимо проехал серебристый внедорожник, а я, заметив его, вздрогнула. Жрановский покосился на меня, но ничего не сказал. Через несколько минут, когда мы уже подходили к кафе, он остановился и спросил:

– Почему ты не хочешь рассказывать?

– Потому что не знаю, зачем тебе это нужно. Вдруг ты меня опять в тюрьму посадишь?

– А есть за что?

– Ты же знаешь мою статью. – Я поморщилась.

– Знаю, но если бы у меня были основания для ареста, то я бы допрашивал тебя в тюрьме, а не в парке.

– Уверен, что основания не появятся после рассказа?

Инспектор задумался, провёл широкой ладонью по волосам и нахмурил чёрные брови.

– Давай завтра поговорим об этом? – предложил Фёдор.

– Давай. Только говорить первым будешь ты, – ответила я.

Инспектор Жрановский закатил глаза, но согласился. Я вошла в двери, окунулась в атмосферу, созданную мягким светом и инструментальной музыкой, улыбнулась, глядя на расслабленных гостей, и оставила все проблемы с Комитетом за дверьми. Навстречу выскочил молодой официант Лёша.

– Дарья, вы ужинать будете? – спросил он.

– Да, пожалуй, буду.

Я села за свой столик, скользнула взглядом по тьме за окном и принялась разглядывать посетителей. «Интересно, сколько среди них магов?» – вдруг подумала я. Пашка говорил, что часть персонала – волшебники. Жители гостиницы только волшебники, а посетители? Наверное, часть из них даже не догадывается о своей сущности, как я не догадывалась о своей. Перед глазами поплыли воспоминания.

Зимнее морозное утро. Стеклянный купол небосвода терял тёплые рассветные краски, постепенно принимая зеленовато-голубой цвет. Мы сидели в лекционном зале, который в народе прозвали «астрономическим» из-за расположения на самом верхнем этаже самого высокого здания университета. Город гасил фонари, из тёпло-оранжевого становился серым. Лектор зябко потирал предплечья, расхаживал по подиуму, читал монотонную лекцию. Студенты сидели тихо – с этим профессором дисциплину никто не рисковал нарушать. Даже мимолётные шепотки глохли от единого взгляда преподавателя.

Мы с Пашкой сидели на самой верхотуре и в перерывах между записями молча играли в балду. Он выигрывал. Я тихонько злилась, но единственное, что могла себе позволить, – это аккуратные тычки в бок. Пашка в ответ толкал мой локоть своим во время записи конспекта, из-за чего буквы в моей тетради гуляли по строчкам. Я ворчала, Пашка беззвучно хихикал. Лектор сурово поглядывал на нас, но ничего не говорил.

По стенам пробежала дрожь. С потолка посыпалась мелкая крошка. Всё здание протяжно застонало и успокоилось. Тишину в аудитории никто не нарушил. Профессор, споткнувшийся было во время повествования, невозмутимо продолжил читать лекцию, но её уже никто не записывал. Студенты нервно переглядывались, пожимали плечами, но делали это молча, не решаясь прервать преподавателя. От звонка все вздрогнули, разом вздохнули и, так же молча побросав тетради в сумки, понеслись потоком по лестнице вниз. Туда, откуда слышался то ли вой, то ли плач. Мы с Пашкой шли в хвосте нашего потока, потом влились в общую массу и, обогнув своих одногруппников, проскользнули в коридор пятого этажа.

Тут разрушения выглядели масштабно. Дверь в лекционный зал разлетелась в щепки, окна выбило, отчего ледяной зимний воздух заполнил собой коридор, вытеснил тепло. Людей здесь, как ни странно, было немного. Трое преподавателей и пять десятков студентов. Женщина, лаборантка с кафедры физики, сидела на полу в разрушенном лекционном зале и плакала, периодически подвывая. Останки её мужа – преподавателя – лежали в месиве из щепок и осколков стекла. Никто не решался к ней подойти. Раненых студентов уже увели в медицинский блок, тело студентки, устроившей взрыв своей магией, лежало тут же. Как ни странно, оно не пострадало. Внешне выглядело так, будто она уснула.

– Магия, – прошептал Пашка на выдохе.

Волосы шевельнулись у меня на затылке. Я повернулась к нему с вопросительным взглядом, но Пашка зажмурился, молча взял меня за руку так крепко, что у меня онемели пальцы, развернулся и рванул в обратном направлении. Я поплелась за ним. Мы вышли на улицу, пустынную из-за мороза. Кожу обожгло холодом. Мы прижались друг к другу в попытке сохранить тепло и стояли молча долгие десять минут до звонка. Я чувствовала – Пашке тяжело, но что послужило причиной такой реакции? «Наверное, дело в слухах о том, что он тоже из семьи волшебников», – решила я.

Несколько дней Павел ходил угрюмый, держался рядом со мной, а с остальными старался не разговаривать. Весь универ гудел о том, что студентка взорвала преподавателя из-за недопуска к экзамену, а Паша высказался по этому поводу только однажды, но сказал странно. Я запомнила. Он сказал, что студентка не виновата. Бывает так, что магия вырывается из людей сама по себе. Она годами копится в человеке, и, если волшебник не использует магию слишком долго, её плотность становится больше, чем плотность человеческой воли. Тогда она вырывается наружу и сносит всё на своём пути. И горе тем, кто окажется рядом.

«Горе тем, кто окажется рядом», – повторила я про себя, возвращаясь в реальность. К глазам подступили тоскливые слёзы, но я сдержала их, не позволила пролиться. Не сейчас, ещё не время.

Или уже не время.

– Пашка, прости меня. Я не хотела, – проговорила я шёпотом и отвернулась к окну.

«Горе тебе, Пашка, но ещё больше горя мне», – мысленно продолжила я.

В стекле возле моего столика отразился силуэт. Я внутренне собралась с силами, вернула самообладание на место и только после этого медленно повернулась к нему.

– Здравствуй, Николя, – я машинально назвала своего заместителя на манер Марины Дмитриевны.

Он скривился, как от зубной боли, но приветственно кивнул и сел рядом со мной.

– Вы позволите? – спросил он.

– Конечно, – ответила я безрадостно.

– Слышал, вы начали проверку моей деятельности.

– Скорее проверку деятельности заведения.

– У вас есть основания не доверять мне? – Николай посмотрел мне в глаза.

– С чего вы взяли? – ответила я вопросом на вопрос.

– Вы ни разу не устраивали проверок.

– Всё когда-то бывает в первый раз. – Я вопросительно приподняла брови. – Вы чем-то недовольны?

– Нет. – Он нервно улыбнулся официанту, который принёс ужин.

– Тогда в чём причина вашей нервозности, Николай?

Официант разложил приборы, вопросительно взглянул на заместителя, получил в ответ раздражённый моток головой и удалился.

– Мне не нравится, когда кто-то лезет не в свои дела, – в его голосе послышалась угроза.

– Это моё кафе, и всё, что с ним связано, является моим делом. Вы слишком долго оставались без должного надзора, Николай, если считаете, что дела кафе меня не касаются.

– Ты за два года даже ни разу не поинтересовалась его делами! – не выдержал он и сорвался на крик.

На нас начали оборачиваться гости. Официанты зашушукались. Охранник подошёл поближе.

– Николай, держите себя в руках, – холодно ответила я. – Я начала проверку тогда, когда посчитала это необходимым. Твоё нынешнее поведение заставляет меня задуматься о поиске нового заместителя.

– Я два года тянул это кафе на себе, пока ты металась по городу и прохлаждалась в библиотеке. – Николай хлопнул ладонями по столу.

Гости уже не пытались делать вид, что не смотрят на нас. Звон посуды привлёк всеобщее внимание.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе вот так просто разрушить всё, что я сделал за эти годы, ты ошибаешься! – Николай встал, поправил сбившийся галстук и улыбнулся.

– Я сделаю то, что посчитаю нужным, Николя. – Я выделила последнее слово. – Можешь идти.

Николай открыл было рот, но подошедший охранник что-то сказал ему на ухо. Мой бывший заместитель покраснел, бросил на меня злой взгляд, развернулся и вышел вместе с охраной. Я наконец приступила к ужину. В голове крутился рой тревожных мыслей. Где найти толкового управляющего в короткие сроки? В любом большом городе это не стало бы проблемой, но в нашем крохотном городишке найти хорошего специалиста не так-то просто. «Надо узнать, где работает Анна», – пришла в голову умная мысль. Профиль у неё подходящий, главное, чтобы было желание.

Настроение улучшилось, гости давно вернулись к своим тарелкам, а я поднялась к себе в комнату и вышла на балкон. Свежий влажный воздух окончательно успокоил мои тревоги. «Завтра будет новый день, – подумала я. – Новый день и новые дела».

7. Фёдор

«Дарья, Дарья, Дарья. Что же ты такая упрямая?» – думал я, лёжа в кровати на втором этаже гостиницы. За окном гудели машины, тихо играл уличный скрипач. Последний день весны разгорался летним солнцем. Как уговорить упрямую ослицу Волковскую впустить меня в кафе?

Я умылся холодной водой, натянул свежую рубашку с коротким рукавом и пошёл в соседнее здание – там расположился ресторанчик, о котором вчера говорила Дарья. Вопреки моим ожиданиям, ресторанчик был уже открыт. Видимо, работали в две смены. Кофе здесь делали средненький, но еда оказалась неплохой. Конечно, подача хромала, но лишь на взгляд избалованного столицей посетителя.

Караулить Дарью возле её кафе с утра бесполезно, решил я и отправился в местное отделение Комитета. Оно должно было находиться где-то рядом, если верить карте, которую я купил при въезде в город.

Мне пришлось обойти площадь «Смены» дважды по кругу, потому как неприметную вывеску, спрятанную за подвесной клумбой, с первого раза я не увидел.