В королевской опочивальне, среди расшитых золотом гобеленов и мраморных колонн, Сейн почувствовал себя неуютно. Захотелось обратно в сырую камеру, к крысам. На огромной кровати под атласным балдахином, спустив ноги на пол, сидел морщинистый старик в ночной рубашке до пят. Его редкие седые волосы едва скрывали голову, покрытую коричневыми пятнами.

– А-а! Повелитель сусликов. Вот и свиделись.

Сейн заметил, что все зубы короля на месте.

Троица поклонилась:

– Ваше величество!

– Бросай расшаркиваться, у меня наряд не для приема. Давайте уже, чего там наварили.

Грэм с Сейном поднесли котелок поближе, поставили на невысокий столик перед королем.

– Ложку! – Старик отхлебнул. – А недурно! Сработает, зельевар?

Сейн не сразу разглядел королеву у выхода на балкон.

– Сработает, – сказал уверенно, не отводя взгляда от молящих глаз.

Король чмокал, чавкал, капал подливой себе на рубаху.

– М-м-м! А я ведь чую. Чую!

Он махнул рукой. Советник отвесил поклон:

– Приятной ночи, ваше величество.

И кивнул солдату.

– Пойдем на воздух. – Грэм в одно мгновение заломил Сейну руку. От резкой боли померкло вокруг.

– Меня ведь не собирались отпускать?

– Чтобы ты трепался об этом на каждом углу? – Советник цокнул языком. – А ты и правда дурак.

– Что-то с перцем перебрал! У-у-ух, жжет! – Король схватился за грудь.

Советник рассеянно обернулся.

– Многие считают, что для хорошего зелья нужны сложные и редкие ингредиенты… – Боль поднялась к плечу и пустила щупальца по всему телу. Сейн услышал скрежет собственных зубов. – Порой… все куда проще… Можно заменить специями, овощами, мукой, например… Даже молоком. Лишь печень василиска ничем не заменишь.

– А-а-а-аргх!

Судорога сбросила короля с кровати. Он преображался на глазах: кожа почернела и осыпалась трухой, давая место блестящей чешуе, череп хрустнул, вытягиваясь костяным клювом, расправились перепончатые крылья, когти вспороли балдахин, шипастый хвост снес прикроватный столик.

Кричала королева, советник куда-то исчез. Оглушенный болью алхимик не сразу понял, что его отпустили. Грэм уже успел отползти к дальней стене, трепыхаясь выброшенной на берег рыбиной и оставляя за собой смердящий след из мочи.

– Не смотри на меня, не смотри! – визжал солдат, прикрывая лицо руками.

– Они не обращают в камень. Это сказки, – размяв плечи, бросил Сейн. – Впрочем, как и способность печени вернуть мужскую силу.

Он подошел к василиску и положил руку ему на загривок. Забурлила под гладкой чешуей переполненная мощью кровь. Ящер присмирел, лишь клекотнул, будто настоящий петух.

Сейн вывел василиска на балкон, где, обхватив руками колени, дрожала королева.

– Послушай меня. Послушай! – Он поднял Марго и хорошенько тряхнул. – Делай, что я тебе скажу. Забирайся к нему на спину. Не бойся, он послушный и не тронет тебя. Василиски плохо летают, но хорошо парят и быстро бегают. Хватит, чтобы перенести тебя через ров и дальше, в одно укромное место на западе. Жди меня там. Поняла? Ты поняла?..

Алхимик помог растерянной королеве взобраться на спокойного василиска.

– А ты? – только и успела спросить она.

Прежде чем всучить свою сумку в одеревенелые руки Марго, он забрал зеленую склянку.

– Обо мне не волнуйся. Я тебя найду.

Василиск взмахнул крыльями. Сейн проводил его взглядом и взболтал пузырек.

– Совсем на донышке, – сказал задумчиво. – Должно хватить.

Когда в королевские покои вбежал отряд арбалетчиков, а за ними гвардейцы с алебардами наперевес, их встретил только Грэм, отводя взгляд и пытаясь прикрыть намокшие штаны. Балкон был пуст. Никто не заметил, как маленькая тень проскользнула вдоль узорчатых гобеленов.

Едва первые лучи рассвета робко коснулись крыш, через неприметный лаз городской стены на волю выбрался степной суслик.

Былое. Муравейник

– Ай! – Янум зашипел и вскочил с травы. Внимательно осмотрел запястье, бранясь вполголоса. – Кусачие твари! Муравейник у них здесь, что ли?

Сейн остался лежать, скрестив руки за головой. Жевал зеленый стебель и лениво поглядывал на редкие облака. В это время внутренний двор академии пустовал, и Сейну это нравилось.

– Точно не пойдешь на алхимию? – спросил Янум, выпрямившись во весь рост, и тень его легла Сейну на лицо.

– Скука.

– Ну смотри. А я, пожалуй…

– Давай-давай, беги. Учить аж целых три заклинания. Смотри не перепутай!

Янум фыркнул:

– Вообще-то четыре. Есть еще Рубедо. Знал бы, если бы хоть раз сходил в библиотеку.

– Да? Это, конечно, меняет дело.

– Правда, четвертое то ли запретное, то ли его уже никто не помнит. Надо будет у профессора спросить.

В глазах Сейна погасло едва мелькнувшее любопытство.

– Все равно иди один. Я сюда поступал настоящие заклинания изучать, а не всякую бурду варить и в лягушачьих жопах ковыряться, как деревенская травница…

Не успел он договорить, как на него опустилась вторая тень:

– Так, значит, вы меня видите? Деревенской травницей? Интересно.

Голос профессора Сордуса походил на звук, с которым драят старые котлы. Сейн нехотя встал и только сейчас заметил, что вся его мантия облеплена муравьями. Отряхнулся, не поднимая глаз. Видеть презрительную ухмылку первого алхимика не хотелось.

Янум уже лепетал какие-то оправдания и клялся всеми богами больше не опаздывать.

– Позвольте поинтересоваться, – перебил его Сордус, – чем бы вы предпочли заняться вместо моих уроков?

– Чем-то более полезным, – буркнул Сейн.

Взгляд профессора, будто невидимый палец с острым ногтем, уперся в лоб чуть выше переносицы, намереваясь продавить череп. Сордус не был ни молод, ни стар. У сильных, по-настоящему сильных заклинателей однажды наступает период, когда время перестает оставлять на них следы. Сколько лет профессору, не взялся бы сказать ни один ученик. Но большей загадкой для Сейна оставалось то, почему такой могущественный заклинатель сменил мантию с подкладкой из тонкого шелка на бесформенный балахон; на котлы, мензурки и сушеных жуков.

Сейн не понимал, и это злило его.

– Студенты жалуются на муравейник в учебном дворе, – сказал Сордус. – Прогоните муравьев. Чем не полезное дело?

– Прогнать?

Сейн с Янумом переглянулись. В памяти по очереди всплывали изученные заклинания, но ни одно из них не подходило.

– Я жду, – поторопил Сордус после затянувшейся паузы.

– Нечестно! – ответил Сейн. – Контроль изучают на четвертом курсе.

– Контроль? – Брови профессора поползли вверх. – Я правильно понимаю, что сложнейшее, требующее огромной концентрации заклинание контроля вы бы использовали… на муравьях? На каждом из сотни? Из тысячи?

Вытянутое лицо Янума пошло красными пятнами, хотя даже не он это предложил. Сейн теперь не знал, что раздражает его больше: тон профессора или мина однокурсника.

– Чем, по-вашему, занимаются заклинатели? – Сордус обвел студентов взглядом. Продолжил, не дождавшись ответа: – Хотелось бы верить, что мантии вам выдали не только за телячий взор и вы действительно осознаете их цену. Заклинатель, в первую очередь, меняет мир вокруг себя. Но, чтобы поменять мир, неплохо бы для начала разобраться, как он работает.

Профессор кривил рот и говорил так, будто ему под язык попало несколько гнилых ягод. Пытался выплюнуть, но получались слова.

– Муравьи общаются с помощью запахов. Оставляют своим сородичам пахнущие метки. Разведчики сообщают о добыче, стража – об опасности. Чем выше угроза, тем крепче запах.

Сордус медленно прохаживался по примятой студентами траве, всматриваясь себе под ноги. Отыскал пятачок голой земли, нагнулся, заметив вход в муравейник. Достал из кармана пузырек размером с мизинец.

– Алхимия, как и заклинания, меняет мир. Позволяет оставить послание тем, кто даже не подозревает о нашем существовании.

Из пузырька на землю упало несколько капель. Профессор сделал небольшой круг, вытряхивая оставшееся зелье в траву. Удовлетворенно кивнул:

– К вечеру они уйдут. И уйдут далеко. Если бы так просто можно было избавиться от бестолковых студентов… Что смешного я сказал? – Взгляд Сордуса запнулся о кривую ухмылку Сейна.

– Это все? – спросил тот. Ему и правда было смешно. – А если я не хочу ждать вечера? Если они уйдут не со двора, а ко мне в спальню? На кухню?

Сейн вытянул руку, и невидимая сила обожгла кончики пальцев. Лучшее чувство на свете. Лучше, чем украденный у повара кувшин с вином, чем долгий поцелуй от второкурсницы в пыльной кладовой, чем смесь страха и восхищения в глазах Янума в этот миг… Такого не даст ни одно зелье.

Перед внутренним взором бежали огненные строчки заклинания.

– Если это все, на что способна ваша алхимия…

Он не договорил. Раскаленная струя ударила из его ладони в землю, вспахала, слизывая траву и разбрасывая черные жирные комья, раскаляя докрасна мелкие камни, что попадались на пути. Сейн повел рукой, выжигая полукруг.

…И не удержал.

Когда пламя потухло, он спрятал за спину тлеющий рукав мантии. От черного дыма слезились глаза и скребло горло, но он стерпел, не закашлял. Не взвыл от боли, хотя руку будто опустили в кипяток. С удовольствием отметил на побледневшем лице Янума застывшую гримасу… Теперь не страха, нет. Ужаса.

Так даже лучше. Доходчивей. Это придало уверенности.

– Нет ваших муравьев… – выдавил Сейн и повернулся к профессору.

Хотел увидеть его лицо. Хотел знать, что скажет самовлюбленный алхимик, когда на его глазах второкурсник применил заклинание такой сложности, вложил в него столько сил. Не забыл ли этот пыльный балахон, что вообще значит сила?

Сордус остался безучастным.

– Прогулы, дерзость старшим, применение боевого заклинания без разрешения… – перечислял он скучающим тоном. – Да еще и такое бездарное применение. Не имея ни малейшего представления о собственных возможностях… Ах да, где вы его выучили, еще вопрос открытый. Думаю, ректору будет интересно это с вами обсудить. Но сначала сделайте что-нибудь с рукой. Я бы посоветовал вам хорошую мазь, но, думаю, вас хватит вылечиться без помощи алхимии. Хватит же?

Он крутнулся на каблуках, точно не замечая, что Сейн вот-вот упадет лицом прямо в выжженную землю. Бросил через плечо:

– И чуть не забыл: за порчу мантии с вас отдельный спрос.

Голова потяжелела, и, как уходит профессор, Сейн уже не видел. Его рвало мутной жижей. Густые капли медленно стекали по мантии. Он поднес искалеченную руку к лицу, но успел рассмотреть лишь застывшую под ногтями кровь, прежде чем мир накрыла серая пелена.

Янум подхватил его в последний момент, не дал упасть, но Сейн этого так и не узнал.

Сделка

Сусличья шкурка осталась под городскими стенами. Небольшого глотка из склянки хватило, чтобы переждать ночь и пробраться мимо стражников, но на рассвете пришлось бежать уже на своих двоих. Благо Королевский лес, в котором так легко затеряться, практически вплотную подступает могучей стеной к западным воротам Вельдарга.

Сейн шел весь день, выбирая в чаще хорошо знакомые неприметные тропы. Останавливался, только чтобы глотнуть воды из ручья. К телу липли хвойные иголки, колючие ветви царапали плечи. Голый, уставший и злой, он упрямо двигался на запад. Лес недолго будет ему защитой, нужно спешить.

Он был уже совсем близко, когда услышал вопль. Кричал мужчина. Сейн ругнулся сквозь зубы, рванул через плотные заросли, ломая сучья и сбивая пальцы на ногах о шершавые корни.

Его приземистая хижина совсем не изменилась за последний год. Лишь у входа царил бардак: разбросанные угли, перевернутый котелок, измазанные в золе меха и сломанные деревянные козлы для сушки шкур. Василиск кружился на месте, будто гоняясь за собственным хвостом, комья земли вылетали из-под серповидных когтей.