В его руке оказалась бутылочка. На всякий случай, боясь что-то упустить, Чину снова и снова перечитывал информацию о предмете. И вот, повторив ее уже множество раз и почти полностью выучив объяснение, он наконец набрался смелости открыть бутылек.

Чпок.

Его руки, с которыми все было в порядке даже тогда, когда он рисковал жизнью, сражаясь с королем демонов, сейчас дрожали.

Чину глубоко вздохнул, чтобы набраться решимости.

«Если я допущу ошибку, мама пострадает».

Когда он уверился в том, что ни за что нельзя ошибиться, его привычный взгляд вернулся.

И даже руки в какой-то момент перестали дрожать.

«Получилось…»

Чину спокойно подложил левую руку под голову матери, а затем поднес горлышко бутылки к ее губам.

Святая вода жизни текла между приоткрытыми губами женщины.

Чину не спеша и очень осторожно влил ей в рот небольшое количество жидкости.

«Эта рана…»

Внезапно ему в глаза бросились следы от ожога, видневшиеся по обе стороны шеи матери. Сзади шеи эти следы соединялись.

С этого ракурса было не заметно, но Чину прекрасно знал, что вся шея сзади и даже часть затылка матери изуродованы ожогом.

«Рана, появившаяся из-за меня…»

Он всего лишь хотел помыть ей голову. Точно так же, как когда-то в детстве мама мыла волосы малышу Чину.

Однако юный Чину, который даже в бане был всего несколько раз, еще не различал температуру воды.

Буль-буль-буль.

Скри-ип.

Он наполнил банный таз такой горячей водой, что она могла бы закипеть. Чину, стараясь не расплескать горячую воду, которую набрал с таким трудом, очень осторожно подошел к маме со спины.

И вот…

Плесь.

Он вылил воду из таза.

Мать, вздрогнув, поняла, что если она увернется, то вода попадет на лицо дочери, и, чтобы Чина не пострадала, женщина так и стояла неподвижно, крепко держа дочь в объятьях, а кожа на ее спине становилась ярко-красной.

Она не издала ни звука.

Вскоре раздались крики других женщин, находившихся поблизости:

– Господи, что же делать?!

– Мама Чину!

Только тогда Чину осознал, что что-то не так, а ведь он просто хотел помочь.

Чину уже уронил таз и собирался заплакать, но тут мама крепко схватила его за плечо, а затем спросила:

– Чину, ты в порядке? Не обжегся?

Чину, который думал, что его будут сильно ругать, несмотря на юный возраст, до сих пор помнил тот день и слова, сказанные матерью.

«А я-то думал, что никому ничего не должен».

После исчезновения отца мать осталась одна и вынуждена была растить двоих детей: его и его младшую сестру.

Чину по своей натуре не любил ни давать в долг, ни сам оказываться в долгах, поэтому считал, что до конца своих дней не станет ни с кем расплачиваться. Но перед матерью его долг был невыносим.

И тогда…

Последняя капля Святой воды жизни упала в рот матери.

Кап.

Чину поставил бутылку рядом и уложил женщину обратно на подушку. Он тихо встал и, умоляя всем своим существом, ждал результата.

Бух, бух, бух!

Сердце болезненно колотилось. Он судорожно сглатывал слюну.

«…»

Однако никаких изменений не происходило.

И вот, когда с крепко сжатого кулака Чину упала капля крови…

– О-ох!

Матушка сделала глубокий вдох, как человек, который чудом выжил и не утонул, упав в воду.

!..

Глаза Чину округлились.

Побледневшее лицо матери оживало.

Здоровый вид возвращался к ней подобно тому, как черно-белая картинка наполняется цветом.

Каждая секунда казалась часом.

Сколько же времени прошло?

Его мать медленно открыла глаза. Она обвела взглядом все вокруг и остановилась на Чину.

– Кто… Чину, это ты?

Парень, чье сердце пропустило удар, кивнул. Конечно, она могла его не узнать. Прошло уже четыре года, к тому же, теперь его тело тоже стало крупнее и намного крепче.

Чину спокойно ждал и не торопил ее.

Воспоминания о прошлом, которым нужно было перескочить четырехлетний перерыв, постепенно заполнили разум матери Чину, Пак Кенхе, как вода медленно наполняет пустой сосуд.

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, почему она лежит в больнице.

– Сколько я уже провела здесь?

– Четыре года.

Он мог сказать, что прошло четыре года и еще несколько дней, но не стал.

В этой ситуации матери требовался покой, так что он специально старался говорить и смотреть как можно спокойнее.

Пак Кенхе, кажется, удивилась, узнав, что прошло четыре года, и спросила:

– А Чина? С ней все в порядке?

Чину почувствовал, как что-то поднимается из глубины его души.

Она точно что очнулась после четырех лет скитаний на границе между жизнью и смертью и в первую очередь спросила о дочери!

Чину казалось, что, если он не закусит губу, у него из глаз хлынут слезы.

«Сейчас ведь не время беспокоиться о ней».

Именно это он хотел сказать, но все же изо всех сил подавил свои эмоции и слабо улыбнулся:

– Да, у нее все хорошо.

Мама вздохнула с искренним облегчением.

Чину хоть и надеялся, что мама немного подумает и о себе, но тоже почувствовал какое-то облегчение, увидев, что она совсем не изменилась.

«Теперь все возвращается на круги своя».

Его сердце начало трепетать от ясного осознания того, что болезнь мамы излечена.

Но вдруг Чину вздрогнул от неожиданности.

В какой-то момент мать взяла его за левую руку.

– Мама?

– Спасибо, сынок. Ты сдержал обещание.

«Обещание?»

А, он совершенно забыл о нем.

Возможно, он думал об этом, как о чем-то настолько само собой разумеющемся, что даже не считал за обещание.

Беспробудный сон. Болезнь, при которой человек впадает в глубокий сон, и однажды просто не может проснуться.

Мама, которой из-за накатывающей сонливости становилось все труднее передвигаться с каждым днем, однажды попросила Чину: «Ты ведь позаботишься о сестре, если однажды я не смогу проснуться, правда?»

Она произнесла это с легкой улыбкой, словно прося выполнить простое поручение.

Вот почему он все выдержал, и никогда ее не винил. Ведь он всего лишь принял на себя ношу, которую мать больше не могла тянуть.

Мама крепко сжала его руку, будто все это знала.

– Сынок… Тебе было тяжело, да?

Чину хотел и на этот раз успокоить маму, улыбаясь, будто ничего не произошло…

Но не смог.

Слезы, которые он все это время сдерживал, потекли по щекам, и у него непроизвольно вырвалось:

– Да.

Глава 2
Совместный корейско-японский отряд

– Что?

Ли Сончхуль, директор больницы Ильсин в Сеуле, услышал удивительную новость. Одна из пациенток с диагнозом беспробудного сна, который еще называли «последним сном», проснулась.

– Это правда?

– Да, директор. Я видел ее своими глазами.

Даже если бы это произошло в чужой больнице, любому медику стоило бы навострить уши, а тут этим человеком оказалась пациентка его собственной!

«Я и подумать не мог, что мне улыбнется такая удача!»

В необыкновенном мозгу директора Ли Сончхуля начали постукивать счеты.

– Но ведь это беспрецедентное во всем мире событие, разве нет?

– Именно так, директор, –   кивнул лечащий врач.

Рот Ли Сончхуля расплылся в улыбке чуть ли не до ушей, едва не порвавшись.

– Молодец, доктор Чхве!

– Что? Но я ведь ничего…

– Ох, ну что ты!

Ли Сончхуль украдкой подал знак доктору.

– Неважно, каким был процесс, если пациент выздоравливает, его лечащего врача непременно нужно похвалить!

А еще похвалить нужно больницу, в которой он работает!

– А, да… Спасибо, директор. –   Доктор склонил голову перед директором, не в силах больше отрицать.

Однако, несмотря на вялую реакцию со стороны лечащего врача, улыбка не сходила с лица Ли Сончхуля, вдруг получившего неожиданно хорошие новости.

«Если мы все сделаем правильно, взоры всего мира будут обращены на больницу Ильсин!»

Нет ничего плохого, когда люди говорят о тебе, как о хорошем человеке. Плюсы этого очевидны, а вот минусов никаких и нет.

Когда эта новость разлетится по всему миру, репортеры всех стран стекутся в больницу в стремлении разведать хоть сколько-нибудь интересные детали.

Это была прекрасная возможность сделать больницу известной, просто сидя на месте и не тратя ни копейки.

«Хотя, репортеры наверняка захотят узнать метод лечения…»

Это можно будет шаг за шагом выяснить, просто находясь рядом с пациенткой. Никаких проблем быть не должно.

Так он думал, однако…

Лечащий врач посмотрел на директора, как будто смущаясь, и сказал:

– Опекун пациентки просит о выписке.

– Что?

«Нет, нельзя!»

Разве репортеры не стекутся в больницу только в том случае, если пациентка останется в ней? Нет, репортеры – дело десятое, сейчас важнее выяснить причину излечения, а для этого пациентка должна оставаться в больнице!

Брови Ли Сончхуля дернулись.

– Каково состояние пациентки?

– Все показатели в норме.

– Она спала четыре года, не двигаясь, но ты хочешь сказать, что с ее телом все в полном порядке?

– Возможно, так сложилось из-за аппарата поддержания жизни.

– Хм…

Конечно, слишком хорошие характеристики аппарата тоже проблема.

– Просто скажи, что нам нужно еще какое-то время понаблюдать за пациенткой и отложи выписку как можно дальше.

– Я и сам сказал об этом опекуну, но не помогло.

«Пациентка говорит, что хочет выписаться, а я не могу заставить ее остаться без всякой на то причины…»

Тогда остался только один способ. Новость нужно сообщить до выписки пациентки.

– Как можно быстрее сообщи об ней в СМИ, пока она еще в нашей больнице.

На это доктор покачал головой:

– Тут… есть сложности, директор.

– Какие же?

– Мы не можем раскрыть ее личность. Если совершить ошибку в этом деле, то последствия могут быть катастрофическими.

Ли Сончхуля смутило это неожиданное замечание. А судя по взгляду лечащего врача, это были не просто слова.

Ли Сончхуль насторожился.

– Пациентка – такая важная персона?

– Не пациентка, а ее опекун… Он, ну… Кстати, заявку о защите информации пациентки тоже оставил именно он.

А ведь если подумать, доктор Чхве все это время говорил об опекуне с особым почтением.

– Ну и что это за человек, раз ты так себя ведешь?

«Кто он вообще такой, если личная информация о членах его семьи находится под защитой, а доктор Чхве проявляет столько уважения?!»

– Вы знаете, кто такой Сон Чину?

– Сон Чину?

«Он влиятельный политик? Или глава крупной корпорации?»

Кажется, Ли Сончхуль уже слышал это имя, но вот лицо никак не всплывало в памяти. Он покачал головой.

Как будто зная, что так и будет, доктор Чхве быстро объяснил:

– Это охотник, недавно получивший S-ранг.

– S-ранг?!

Так вот она, причина осторожности доктора Чхве. Оказывается, опекун пациентки – охотник S-ранга!

«Если я буду действовать опрометчиво и что-то пойдет не так, мне конец».

Влияние в обществе охотника S-ранга само по себе огромно, но если он, к тому же, потеряет рассудок от гнева…

Ли Сончхуль сглотнул, услышав неожиданную информацию.

«Чуть не попал в большие неприятности».

Он резко сменил строгое выражение лица на легкую улыбку.

– Немедленно начните процедуру выписки.

– Думаю, все же придется…

– Да, деваться некуда.

– Ха-ха. – На губах Ли Сончхуля появилась благодушная улыбка.

Конечно, нужно отпустить ее. Ведь неизвестно, что может случиться, пойди они наперекор охотнику S-ранга!

Примерно это он и произнес вслух, обернув в выражение, призывающее к здравому смыслу:

– Разве может больница насильно удерживать здоровых пациентов?

– Я все понял, директор.