Наконец Годелев не выдержал и засмеялся. Смех у него был негромкий и приятный, он звучал выше его спокойного голоса.

– Подождите, Руперт, мы не закончили. Может, вам еще кто‑то понадобится. Умора, – озорно оценил Годелев. – Раз все тут знакомы друг с другом, представьте юношу и мне.

Не дождавшись ни представлений, ни разрешений говорить, Бланш низко поклонился, и это выглядело непривычно из-за его горба, а потом сказал:

– Меня зовут Бланшем, Ваше Величество.

– Ты из рода фей, Бланш? – без обиняков задал вопрос король.

– Насколько я полагаю, да.

По залу побежал шепоток, а фрейлина леди Бэсс вновь поторопилась к королю, повторив всю цепочку придворных церемоний. Выслушав ее, Годелев кивнул и произнес:

– Не возражаю. Леди Бэсс, прошу вас.

Дама, шаркнув, вышла вперед и прошествовала к Бланшу, ее длинный шлейф тянулся павьим хвостом – того и гляди взметнется веером за спиною. Остановившись напротив гостей, она шагнула к Бланшу вплотную. Ее не смущало, что незнакомый горбун был грязнее пола и источал неприятный запах. Она испросила «позволь» и обхватила тонкими пальцами его подбородок. Дама то вскидывала, то опускала его голову, изучая глаза и черты лица.

– Как зовут твою мать, Бланш? – поинтересовалась леди Бэсс.

– Мою мать звали Кло, – ответил он.

– Кло? – недоверчиво сощурилась дама. – Что за нелепое имя – Кло? Больше похоже на прозвище для актерки. Это единственное имя, которое она носила?

– Я не уверен. Я не помню.

Он постеснялся назвать полностью – Никакая Кло. Постыдная кличка, которой наградили его мать за то, что на вопросы о прошлом она всегда отвечала «никак», или «ничего», или «никакой», или «ниоткуда». Леди Бэсс уже с раздражением таскала его за подбородок.

– Не понимаю! Не могу разглядеть, – с раздражением причитала она.

– Кажется – я могу путать – она иногда говорила, что ее звали Адель, – через силу припомнил Бланш, которому уже было больно от манипуляций леди Бэсс.

И она замерла. Так они и смотрели друг на друга. А потом дама пришла в себя:

– Говоришь, «звали»?

– Да, мадам. Она умерла три весны назад.

Губы леди Бэсс вытянулись в плотно сжатую линию, а кончики их опустились. Она покачала головой.

– Каков твой дар, Бланш?

– Я не уверен. Я не знаю, я ли это был или моя мать…

– Каков твой дар? – строго призывала она к ответу.

– Он замедляет и ускоряет ход времени, – встрял Озанна, и дама обернулась к принцу.

Она отпустила подбородок Бланша, скользнув по нему длинным ногтем, и, обойдя собственный шлейф, встала лицом к королю.

– Сир, я удостоверилась и не имею сомнений. Перед вами внучатый племянник моего покойного супруга. – Она слегка присела в поклоне, как и положено при представлении дворян королю.

Годелев оценивающе закивал, с доброй усмешкой вновь вскинув брови в той манере, в которой он выражал иронию.

– А вы, Роберт, мне говорили: «Зачем отменять теннис, сир? Ведь ничего интересного, кроме дипломатов, сегодня не будет». Ну что, интересно? – Он, забавляясь, повернулся к усатому советнику, который в тон ему посмеивался, хотя и старался сдерживать улыбку изо всех сил.

– Сир, очень!

– Вот и я говорю. Ладно, что делать‑то с вами? – заинтересованно спросил Годелев. – Может, вы, Бланш, что‑то сказать хотите?

Оторопевший, Бланш дышал громко и часто, а потом, сделав пару шагов навстречу, чем озадачил стражу, опустился на колени и попросил:

– Ваше Величество, что бы ни означало мое родство, я прошу у вас дозволения остаться в Горме. Я шел сюда, чтобы узнать себя лучше.

– Что ж, лучше вряд ли могло получиться, – пошутил Годелев.

– Мне важнее всего понять, на что я способен, – объяснился он.

– Семья займется вашим обучением, Бланш, – уже мягче ответил король, видя перед собой искренность и растерянность юноши. – Впредь вам не должно опускаться на колени, чтобы просить о моей милости. Достаточно будет поклона.

– Благодарю. – Он склонил голову и встал.

– Видите, уважаемый Руперт, оба ваших беглеца не могут быть выданы из Горма. – Годелев заметил, что Ферроль намеревается протестовать. – Пока. Да, до тех пор, пока я не встречусь с принцессой Одой и она не засвидетельствует в вашу или их пользу. И смотрите-ка, мы почти решили все наши вопросы. Остался еще один…

Годелев поднялся и даже спустился по ступеням с горнего места, на котором высился его престол. Он недолго молчал, размышляя, какое решение принять, и Озанна даже не предполагал, о чем до его прихода договаривался Ферроль. Годелев решил:

– Посол, я дозволяю вам пройти к горам. Но в сопровождении не более чем одиннадцати людей – вооруженных или нет. Взамен я жду письмо, в котором вы изложите все оговоренные нами условия. С ним я отправляюсь в Эскалот.

Ферроль раскланялся в благодарностях, но Годелев добавил:

– До завтра я сообщу вам еще одно условие.

– Сир, – принял его требования Ферроль.

– Посол, – одним словом попрощался король, а когда чародей вышел, нехотя оставив Озанну и Бланша свободными и уверенными в своей маленькой победе, Годелев сказал: – Принц, желаете отужинать со мной?

– Почту за честь, сир.

Добравшийся до ванны Озанна уснул в ней. Его разбудил Бланш, который тут же извинился за свое внезапное появление и принес ему чистую одежду.

– Если желаете, я помогу вам одеться, – учтиво предложил он.

– Ты не должен прислуживать мне, – ответил Озанна, разминая затекшую шею, на которой остался красный след от бортика ванны.

– Добровольная услуга не делает меня слугой, – со скромной улыбкой ответил Бланш. – Я даже не знаю, с чего начать.

– Предлагаю начать с того, чтобы мы отныне говорили на равных.

– На равных все равно не сможем. Вы принц, а я теперь, выходит, граф.

– Обретенная семья принесла тебе еще и высокий титул? – Озанна порадовался его судьбе. – Поздравляю.

– Спасибо, но я все же вам не ровня, – смущенно поправил его Бланш, раскладывая принесенные вещи.

– Меж друзьями не бывает мезальянса.

– Тогда, как друг, прошу: вылезайте из ледяной ванны.

Озанна, фыркнув, ополоснул лицо, отчего убедился, что ванна действительно остыла, но погруженные в воду части тела этого не ощущали.

– Вылезай, – исправился Бланш и протянул принцу сорочку.

Озанна встал во весь рост и тут же выхватил исподнее с криками:

– Какая холодина! Зачем я тебя послушал?!

Принц стал теплее относиться к Бланшу и поначалу обвинил себя сам, что виной тому перемена статуса. Но пока Бланш отмывался от следов их скитаний, Озанна окончательно разобрался в чувствах. Дело было в Ферроле: в его перекошенном лице и истошных требованиях выдать ему обоих юношей. Его ненависть уверила Озанну в том, что Бланш не подставной спутник и не шпион. Важнее всего было признать, что дружба начинается не с равенства, а с доверия. Принц уже собрался идти на королевский ужин, как Бланш попросил его напоследок:

– Если он возьмет тебя с собой, попроси за меня. Я хочу и впредь сопровождать тебя. – У порога Озанна обернулся через плечо. – Помочь тебе освободить семью и добиться справедливости.

Короткий кивок был ему ответом.

Возле королевских комнат стояла леди Бэсс. Они поклонились друг другу и в неловком молчании принялись ждать Годелева. С его появлением гости смогли зайти в трапезную. Стол показался Озанне небольшим в сравнении с теми, что были в эскалотском дворце, – он был накрыт на три персоны. Да и королевский замок в Горме виделся более тесным, но ощущался не мрачным, а уютным. Принц и дама присели по обе руки от короля.

– Сожалею, что не удалось подобающе вас представить друг другу. Принц, леди Бэсс – первая дама двора и моя покровительница. У меня нет сестер, а моя матушка давно почила, поэтому леди Бэсс приняла на себя эту ответственную должность. Кстати, она же покровительница леди Ивонны, поэтому ее очень заботит судьба вашей семьи.

В подтверждение его слов леди Бэсс сочувственно кивала, отчего полы белого шелкового платка на ее массивном головном уборе колыхались из стороны в сторону. Слуги принесли горячее, и по комнате разлился великолепный аромат жаркого. Озанна успел отвыкнуть от изысканных яств и сдерживал голодную слюну, однако урчание в животе он унять не сумел.

– Благодарю за сочувствие, моя дама, – отозвался Озанна.

– Угощайтесь, принц. Вы, верно, голодали, – предложил король, когда тарелки наполнились мясом, квашеными ягодами и яблочным пюре. – Нам нужно поговорить о многом перед тем, как мне придется выдвинуться в Эскалот. Со мной, естественно, выступит армия, но я вас заверяю, что не намерен чинить войну. В вашем королевстве сейчас и вправду неспокойно. К тому же по вашим словам я понял, что вашу сестру могут мне и не отдать…

– У меня имеются такие опасения, сир.

Принц с охотой принял его предложение заняться трапезой. Перед каждым ответом он проглатывал еду кусками, чтобы не заставлять короля ждать. А пока Годелев бесшумно гонял по блюду клюкву, принц спросил то, что его беспокоило больше всего:

– Вы же виделись с Одой? Вы помните мою сестру? – Озанне было важно знать, насколько Годелев заинтересован в браке и не объясняется ли его порыв демонстрацией обиды за не отданную невесту.

Но Годелев тянул с ответом, и Озанна добавил:

– Сир?

– Мне было восемь, когда я единожды увидел принцессу. Мой нос тогда был не таким длинным, но как раз едва доставал до бортика ее колыбели, чтобы я мог, подтянувшись, через него перегнуться. Я мало помню что‑то о встрече, но, кажется, у принцессы совсем не было зубов и она постоянно верещала, – морща нос и улыбаясь, ответил Годелев, а потом вернул серьезный тон. – Но я верный человек, Озанна. Всю жизнь я знал, что у меня есть невеста. Я писал о ней поэмы и посылал их с бродячими жонглерами, построил для нее сады и назвал Одовыми. Мне важно стать ее мужем. А потому я должен спросить у вас дозволения в случае необходимости отстаивать у короля Ги принцессу. – Осекшись, он посмотрел на принца и уточнил: – Я не выказываю вам поддержку как претенденту. Только лишь полагаю, что ближе вас у принцессы никого не найдется.

– Дозволение, безусловно, у вас есть, сир. Но я прошу и за королеву. Наша мать также находится в плену во дворце, иными словами ее положение не назвать.

– Прискорбно это слышать, Озанна, – грустно отозвался Годелев. – Любая женщина в беде всегда получит защиту рыцарей Горма. Я обещаю привезти ваших сестру и мать.

– Привезти, сир? Разве я не поеду с вами? – удивился Озанна.

– Ваше присутствие неуместно. Я принимаю вас в свои сквайры, не держите сомнений. Но если вы поедете со мной в армии, король Ги может торговаться о вашей выдаче. А в отсутствие предмета спора такие условия легче отвергнуть. К тому же я готов поручить вам первое задание, – туманно начал Годелев. – Я бы хотел, чтобы вы отправились в горы с Ферролем.

Жаркое застряло в горле Озанны, он, откашливаясь, пару раз ударил себя в грудь. Леди Бэсс украдкой выдавила кокетливый смешок и тут же изящно замотала руками, будто расправляла манжеты. Озанна сипло спросил:

– Зачем ему вообще в горы, сир?

– Об этом лучше осведомлена леди Бэсс, – ответил король и принялся за еду.

А леди Бэсс промокнула губы салфеткой – Озанна отметил, что и его мать привезла с собой традицию использовать их за столом. Обыкновенно в Эскалоте вытирали руки о полы скатерти.

– Принц, Руперт Ферроль приехал не за вами, а потому что ему нужно пройти через де Клев в Раскатные горы. Согласно легенде нашего народа, в одной из пещер находится усыпальница короля Эльфреда Великого. Хотя все это дела фей, я постараюсь посвятить вас в тонкости.

– Лучше потрудитесь объяснить, при чем тут Ферроль. Леди Бэсс, я понимаю, почему вы его поддерживаете, но он бездарная фея и отвратительный человек, – выступил Озанна, отчего дама искренне засмеялась.