Идриан выронил балку, попятился, споткнулся, но кто-то подхватил его сзади и помог сохранить равновесие. Облегчение захлестнуло его, когда он повернулся и увидел Писклю: она лежала на расчищенной площадке, рядом с другими спасенными. Эта молодая женщина, всего на год или два старше Фенни, была опытным сапером. Ей помяло руку, зато она была жива и в сознании. Фенни сидела рядом и обнимала ее. Идриан вздохнул. Длительное напряжение наконец дало себя знать – ему стало трудно дышать, и он едва устоял на ногах. Повернувшись спиной к спасенным, он побрел через развалины – искать свой меч, который обнаружил на дощатом настиле возле дома напротив. Юноша, который, помнится, что-то говорил насчет щита, теперь стоял над его мечом, как на карауле.

Только теперь Идриан с удивлением заметил, что на груди форменной куртки юноши нашит желтый баран.

– Почему на тебе форма железнорогих? – спросил Идриан, кладя свой щит на настил рядом с мечом и опускаясь рядом с ними.

Сняв шлем, он отбросил его в сторону; с его лица тек пот.

– Я ваш новый оружейник, сэр.

Идриан поднял голову и уставился на юношу:

– Я полгода просил нового оружейника и получил его сейчас? Как тебя зовут?

– Брейлир, сэр. Брейлир Холдест.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Да, видно, плохи у них дела, если прислали тебя.

Брейлир вздрогнул и вытянулся:

– Я обучен обработке стали и годгласа. Я могу производить весь необходимый ремонт в полевых условиях. Дайте мне кузницу и стекловаренную печь, и я сделаю все, что угодно, кроме полной переделки. Ваши доспехи, меч и щит будут в надежных руках, сэр.

Но Идриан сомневался. Оружейники пробивников обычно были опытными профессионалами в возрасте от тридцати до сорока лет.

– А как же моя спина?

– Сэр?

– Оружейники тоже солдаты, малыш. Я вижу маленький щит из кованого стекла у тебя на спине и маленький меч на поясе, но знаешь ли ты, как ими пользоваться? Моя работа – спасать жизни железнорогих. Я – меч их авангарда и щит их фланга. Твоя работа – сохранять мне жизнь. Понимаешь? Ты заботишься о моей броне, а еще ты ходишь со мной на передовую.

Уверенность Брейлира, похоже, пошла на убыль.

– Я прошел несколько недель боевой подготовки, сэр.

– Дерьмово, – вздохнул Идриан. Если бы он не помял щит, таская на нем обломки, то отправил бы этого юнца назад, в министерство Легиона. Но он был на войне, и ему нужно было заботиться о доспехах. – Эх, до чего же дерьмово! Ладно, следуй за мной.

Идриан поднялся на ноги и знаком велел Брейлиру взять меч, щит и шлем. Тот без единой жалобы собрал и потащил за пробивником тяжеленное вооружение, а также свой рюкзак. Они обошли руины, перевалили через соседний холм и спустились во временный лагерь, занимавший три многоквартирных дома на двух улицах. Между домами горел костер, рядом с ним стояло древко со знаменем, на котором была вышита желтая баранья голова – такая же, как на доспехах Идриана и форме Брейлира.

– Что ты знаешь об Иностранном легионе? – спросил Идриан.

– Мм… извините, сэр, вообще-то, я ремесленник. Меня призвали в армию меньше месяца назад, учили стрелять, колоть ножом, и все.

Идриан снял перчатки и потер лицо потными ладонями.

– Проклятое министерство не может даже наладить подготовку. Отлично. Ты приписан к железнорогим. Это батальон военных инженеров. Мы ремонтируем мосты, строим укрепления, выравниваем площадки для артиллерийских батарей – короче, делаем тяжелую работу, часто под огнем. У нас триста солдат, двести инженеров и один пробивник – я. Не хвастаясь, скажу, что мы – самый известный батальон Иностранного легиона, и не без причины. У нас высокий процент успехов при небольшом проценте потерь. Ветераны дважды подумают, прежде чем сойтись с нами в бою один на один. – Идриан повернулся к Брейлиру. – Наш девиз – «Рога тверды, копыта устойчивы». Держи меч под рукой, твердо стой на ногах, смотри в оба. Тогда, может, останешься в живых к концу этой войны.

У Брейлира глаза на лоб полезли.

– Слушаюсь, сэр.

– Ты в порядке?

– Я еще не все понял, сэр.

– А это еще не все. Остальное услышишь позже. Чем ты занимаешься в свободное время, Брейлир?

– Играю в карты. Немного пиликаю на скрипке. И… дрессирую крыс.

Идриан взглянул на него с любопытством:

– Крыс?

– Учу их всяким смешным штучкам – показывать фокусы, таскать монетки.

– Ха! Верный способ подхватить чуму. А вот скрипка многим понравится. Ты – капрал, так что Тадеас позволит тебе играть в карты с офицерами. Это наш командир. Вообще-то, он жульничает, но ты никогда не поймаешь его за руку. Мика и Вэлиент – капитаны нашего маленького отряда, она – старший инженер, он командует солдатами. Они женаты больше времени, чем я их знаю, и оба попытаются тебя соблазнить. Советую быть с ними осторожнее. – Идриан почесал в затылке. Он был измотан, ему до смерти хотелось снять доспехи и хорошенько выспаться. К тому же он знал, что поспать просто необходимо, – железнорогих вернут на передовую еще до рассвета. – Помоги-ка мне снять доспех. Почини его и почисти, потом ложись сам. Я буду вон в той комнате… – Идриан указал на окно дома слева от них. – Я живу один, когда есть возможность. Ты можешь спать в коридоре за моей дверью.

Несмотря на молодость и отсутствие боевого опыта, Брейлир явно разбирался в устройстве доспехов пробивника и меньше чем за минуту раздел Идриана до нижней формы. Затем он ушел и унес с собой доспех, оставив командира у костра – сушить пропотевшую одежду. Несмотря на усталость, Идриан посидел еще немного, медитируя и глядя в огонь, чтобы восстановить тело и ум после дневного боя.

Вскоре к нему подошла Мика. Это была невысокая марнийка с коротко стриженными черными волосами и очень темной кожей, темнее, чем у самого Идриана. Форма Иностранного легиона сидела на ней мешком, и даже обманчивый свет костра не скрывал этого. За плечами у нее висел здоровенный рюкзак, набитый инструментами. Десятки бараньих рогов свисали со спины, постукивая друг о друга при ходьбе. Скинув рюкзак с плеч, Мика села у костра и посмотрела на Идриана.

– Знаешь, – сказала она, – я буду скучать по тебе, когда ты закроешь свой долговой счет.

Идриан машинально тронул маленькую серебряную бирку у себя на шее. Она символизировала ту часть его жизни, которой владел Иностранный легион, – долг, который он будет выплачивать до тех пор, пока не истечет время.

– На мое место придет другой пробивник, – сказал он.

– Вряд ли он станет собственноручно разбирать развалины ради спасения одного-единственного пехотинца. Фенни с Писклей всегда любили тебя, а теперь готовы целовать землю, по которой ты ходишь.

Идриан усмехнулся и покачал головой:

– Рано или поздно они отдадут мне этот долг.

– Или не отдадут.

– Или не отдадут, – согласился Идриан.

Это не имело для него значения. Как он сказал Брейлиру, его работа состояла в том, чтобы защищать железнорогих, и он относился к ней очень серьезно. Причем не только в бою.

– Как там Пискля?

– Рука сильно помята, но пара дней с хорошим кургласом вернет ее в строй. Глори уже занимается ею. Пушечное ядро прилетело случайно. Нам просто не повезло, что оно попало прямо в главную опорную балку плохо построенного дома. Утром мы узнаем, сколько людей погибло, но, по моим прикидкам, две трети батальона мы вытащили.

– Значит, нам есть с кого взыскать должок, – сказал Идриан и улыбнулся Мике.

Та улыбнулась ему в ответ и достала из своего рюкзака пару бутылок вина:

– Они уже платят. Вот это прислал Сорок второй.

Мика протянула ему одну бутылку, а сама откупорила другую. Они чокнулись.

– Ты видел Тадеаса? – спросила она.

– Как раз хотел спросить тебя об этом, – ответил Идриан, отставляя бутылку. – В последний раз, когда я его видел, он получил вызов в штаб.

– Слышал о его сестре и племяннике?

Идриан нахмурился и покачал головой:

– Демир?

– Да. Ходят слухи, что вся эта война началась из-за убийства Адрианы пару недель назад. След убийц вывел на герцога Грента.

– Надуманное оправдание, – фыркнул Идриан. Адриана всегда нравилась ему, а ее внезапная трагическая смерть потрясла весь батальон. Неудивительно, ведь она была их спонсором. И все же Идриану не улыбалось расстаться с жизнью из-за политического убийства. – Хотя причина всегда найдется.

– И даже не одна, судя по тому, что я слышала, – ответила Мика и зевнула. – Герцог совсем обнаглел в последнее время, его тайные агенты орудовали где только можно. Смерть Адрианы стала последней каплей. Он слишком долго дергал за усы спящего гиганта, и вот гигант – то есть мы – оказался у его двери.

Что ж, вполне обычная история, подумал Идриан: уже не первая война на его памяти, которая велась только ради демонстрации силы. Мир сделал империю богатой, но война должна напомнить миру, кто им правит.

– Повезло ему. Так что с Демиром?

Мика пожала плечами:

– Говорят, вернулся. И уже заправляет всем в гильдии Граппо.

– Интересно, что об этом думает Тадеас, – проворчал Идриан, скрывая свое удивление. Он-то думал, что никогда уже не увидит Демира, поскольку своенравный Граппо не вернется в Оссу. – Когда я видел его в последний раз, то готов был спорить на хорошие деньги, что он скоро пустит пулю себе в лоб.

– Все может быть, раз племянник вернулся.

Мика комично пошевелила бровями. В ее мрачной шутке была лишь доля шутки. Идриан надеялся, что эта доля окажется намного больше доли правды: Тадеас не заслуживал такой участи. Демир был последним из Граппо. Идриан огляделся и потянулся, наблюдая, как саперы их батальона, пошатываясь от усталости, входят в лагерь. Одни тут же падали на расстеленные спальники, другие заходили в дома, где застолбили себе временное жилье еще в начале дня. Говорили тихо, шуток было мало. Хотя потери батальона оказались незначительными, день все-таки выдался тяжелым. Люди были сильно измотаны, а ведь война только началась.

– Я иду спать, – сказал Идриан. – Увидишь Тадеаса – скажи ему, пусть будит меня, если случится что-нибудь важное. Я…

К костру подошел Вэлиент. Муж Мики был светлокожим пурнийцем, высоким и стройным, с гладко выбритым черепом. На плече у него висел мушкет.

– Привет, Идриан, – сказал он и тоже зевнул. – Вон там стоит парень. Говорит, что он член гильдии, и хочет потолковать с тобой.

Идриан моргнул, обернулся и уставился в темноту туда, куда показал Вэлиент. В его искусственный глаз был вделан крошечный кусочек сайтгласа, который позволял ему видеть в темноте лучше многих. Он разглядел человека в плаще с капюшоном, притаившегося у самой границы светового круга от костра, совсем рядом с ними. Никто из железнорогих не обращал на него внимания.

– Ты не спросил, кто он такой?

– Он не ответил.

Вэлиент снова зевнул, сел рядом с женой и положил голову ей на плечо. Идриан оглянулся, борясь с подступающей злостью. Были солдаты, которые по собственной воле записывались в клиенты гильдий, но он сознательно избегал этого, согласившись лишь на спонсорство со стороны Граппо, которые платили ему часть жалованья – да и то скорее ради их престижа. Он не был перед ними в долгу. Так что за ушлепок шастает тут, в зоне боевых действий, и вызывает его на разговор?

– Прогнать его? – спросила Мика.

– Не надо. Я сам. – Идриан подошел туда, где стоял, вне пределов слышимости сидевших у костра, незнакомец, и заглянул ему под капюшон. Первым, что он увидел, были вышитые манжеты и тонкая ткань. Кто бы это ни был, он наверняка располагал немалыми деньгами, но его руки и фамильный знак на них скрывали перчатки. – Я Идриан Сепулки, – сказал пробивник, выпрямляясь.

– Привет, Идриан. Сколько лет, сколько зим.

Все чувства Идриана обострились разом, он пригляделся и узнал твердую линию подбородка и умные глаза, в которых плясали отблески огня. Такие же глаза, как у Тадеаса, только моложе.

– Демир? – едва не вскрикнул он.

Тот поднял руку, словно призывая к тишине.

– Лучше пусть люди не знают, что я болтаюсь в зоне боевых действий, – тихо сказал он.

Идриан понизил голос, пытаясь скрыть потрясение. Давно ли Демир здесь? Слышал ли он, как Идриан и Мика сплетничали о нем?

– Тадеас знает, что ты здесь?