– Помни, что можешь уйти в любой момент, – Саймон кивнул, но увязался следом. Что ж… его выбор.

Легионы выстроились в стройные ряды, ожидая приказов. Я скрылся в скалах, вместе с демоном и Саймоэлем. Братья успели восстановиться и не совсем понимали, насколько печальна была их участь. Безвыходна.

– Аиррэль, как поживает твоя смертная сучка?

Я выбил Доминико челюсть. Тот закричал, скрючился от боли и криков, точнее попытался скрючиться, но не вышло.

– Я тебе слова не давал, выродок, – сдерживал порыв порезать их на куски ради Скай.

– А что не дает тебе твоя смертная после нас? Помнит нас! Наша!

Велиал с ноги выбил второму брату зубы и сломал челюсть, но твари все еще веселились. Их тела и кости срастались слишком быстро. Я попросил Саймоэля открыть им рты и крепко держать, не позволять сомкнуть челюсти. Воин кивнул и выполнил приказ с особым удовольствием, а я отрезал им языки с помощью кинжала и переглянулся с Велиалом.

Мало. Этого мало.

Слишком мало, я не ощутил благодарного и откровенного удовольствия, а пока не почувствую его – мы будем продолжать, и это может затянуться.

Я наложил заклятие «купол тишины» на скалы, полностью отрезая нас ото всех. Через купол нельзя пробиться даже ментальным воздействием. Никто не услышит ни звука. Лишние свидетели даже среди моих воинов мне не нужны.

– Трусливые varpi, и как только посмели посягнуть на любовь всей моей жизни? Отыгрались на слабой девушке. На человеке. Вот же трусы, а она сумела вогнать одному из вас сталь в грудь и сопротивлялась похлеще бессмертных. Думаете, что сломали ее? Или меня? Сомневаюсь, что у вас получилось. Чтобы кого-то сломать, нужно быть сильнее не только физически, но и морально, а внутри вас одна вонь и падаль, нет стержня, а у смертной он есть. Она сильнее любого из вас, – я понять не мог, откуда они взяли смелость.

Уверен, Люцифер подставил их знатно. Обещал защиту, а предал, не торгуясь, просто сдал, как ненужный хлам. Вот чего стоят слова и клятвы в Нижнем мире, не скрепленные кровью, а то, что Люцифер знал о нападении на замок, знал без всяких сомнений, но и предъявить ничего не мог. Однако, это не значит, что я забуду. Война с Дьяволом не окончена, и не уверен, что закончится благополучно и продлится не одну триаду вечности.

– Решили, что сможете укрыться от меня внизу? Но я настырный, упертый и умею договариваться. Люцифер не слишком-то стремился защитить вас. Надо ж было так опростоволоситься, а ведь я был само сострадание и доброта. Отпустил вас, но, видать, вы не оценили моего немыслимого благородства. И теперь вам предстоит узнать меня в иной ипостаси, не побоюсь этого слова, в худшей ипостаси и самой жестокой.

Моретти еще не боялись, но уже и не делали попыток вырваться, смотрели нагло и дерзко. А зря они не поверили слухам… Я же далеко не святоша и не ангел, скорее демон, особенно в гневе.

– Virtigue van’larme fa versus, – прошептал заклинание и хладнокровно оглядел пленников. Внутренности и сила, энергия и кровь упырей закипела внутри, словно раскаленная лава, причиняя зверские муки: братья не могли пошевелиться, закричать, убежать и просто плавились изнутри. Снова и снова. Я знал, что через какое-то время заклятье угаснет и придется повторить, но не торопился. Велиал наслаждался процессом не меньше меня, оглядывал братьев и потирал ладони в предвкушении. Саймону очень хотелось их избить, и я ему позволил…

Моретти хоть и не могли говорить, но пытались перейти на ментальный язык, проникнуть в мысли и сознание, а я умел абстрагироваться и отключать ненужный поток и не слушать. Сможет ли это сделать Скай? Нужно ослабить их настолько, чтобы они не могли повлиять на нее, не могли сделать ей больно словами, ведь слова могут ранить не хуже ножа.

– Этого мало, – сказал я.

– Согласен, – кивнул брат и громогласно рассмеялся, а Саймоэль удивил, поддакнув. – Но мы только начали, да, Аиррэль?! У меня полно времени в запасе, и ты вроде тоже никуда не торопишься?

– Нет, я задержусь ради такого благородного дела, – согласился с братцем и закатал рукава, намереваясь хорошенько отделать треклятых уродов до встречи со смертной.

Что я там говорил? Разрешу ей самой порешать их? Да, пускай, но после меня, после того как я пообщаюсь с ними лично. Устрою персональное приключение в мир болезненных ощущений, кровавых рек, отрезанных конечностей, горящих тел и ломаных костей. И не факт, что Скай что-то останется, но я попытаюсь сохранить видимость целостности тварей и оболочку, но лишь попытаюсь. Ничего не могу обещать.

Велиал достал плеть из воздуха, обрамленную длинными шипами, сделанную из хвоста дракона.

– Шкуру сдирать уметь надо, а у меня прирожденный талант, мальчики, – демон облизнулся и хлестко ударил братьев длинной плетью, разрубая плоть и снимая кожу одним ударом, раздирая до мяса. Моретти сгорали внутри и плавились, разрывались снаружи, но раны затягивались, а мы продолжали.

– Нравится, varpi? – спросил я и, выкрикнув очередное заклинание, поджег их в Небесном пламени.

Тела загорелись в белом огне, глаза полились из глазниц, тела плавились и срастались, плавились и срастались. Кожа слезала ошметками, оголяя скелет, а я упивался их муками и наслаждался процессом даже больше, чем хотелось признать. Но об этом я не позволил себе думать ни на секунду дольше положенного. «Они заслужили», – повторял как мантру и внутренний голос соглашался с утверждением, хоть это и претило моей природе – издеваться над кем-либо, но ради спокойства своей семьи, я готов был на все, а Скай стала частью моей жизни. Главной и самой важной.

Демон не позволял телам восстанавливаться, сдирая с них кожу ударами плети.

– Стоит и мне высечь вас, что скажете? – Велиал уступил мне свой хлыст, и я, немедля, нанес удар. Рассек грудь обоих братьев, содрал кожу. Рана открылась и затянулась. Я нанес снова и бил их, пока не почувствовал облегчение и не увидел водопады крови, стекающие вниз по камням.

– Велиал, пора, – скрутил хлыст в руке и оглядел туши. – Призови их…

– Кого? – Саймоэль удивился и ждал ответа.

Зато брат прекрасно понял, о ком я говорю, мы заранее обсудили наши действия и были готовы, но даже сейчас в его глазах пробежал огонек удивления, что я не отступил и не передумал в последний момент. Нет. Отступать не планировал, не после всего, через что прошла Скай. Они должны заплатить за каждую слезинку на ее лице, за каждую капельку крови и каждый кошмар, что снился ей, а так же за шрамы, за метки и страх в ее глазах и мучения, что она пережила. За нашего ребенка, которого мы лишились по их вине. Из-за них! Из-за этих безжалостных монстров. Они попытались разрушить нашу семью, убили мою жену и погубили ребенка. И пусть я буду безумен, но не оставлю их безнаказанными.

Кожа на упырях медленно затянулась, срослась. Я отвесил шлепок Доминику, приводя его в чувства, а Саймон потряс второго брата, взбодрив оплеухой.

Моретти моргали и скалились, но боялись и страшились того, что будет дальше. Того, что я придумал. А я умею удивлять.

– Значит так, – я покрутил в руках хлыст, рассматривая окровавленные шипы. – Переходим к следующему этапу. Хочу, чтобы вы были в сознании. Уверяю, вам понравится. Вы же любите совершать насилие…

Моретти шипели и кряхтели. Их языки отрасли, но я мигом решил эту проблему, отрезав их повторно. Братья выкрикивали мысленные ругательства, проклиная меня и норовя задеть, уколоть, вспоминали Скай и пытались унизить ее в моих глаза, посеять раздор и смуту в мыслях, но им было далеко до хоть малейшего колебания и изменения в моем подсознании. Отключил связь, не желая тратить энергию на разговоры и слушать полнейший бред сумасшедших.

Саймоэль заметно нервничал, томился в ожидании, а вот я был спокоен как удав.

Велиал вернулся в компании четырех инкубов – уродов и насильников, соблазнителей. Их безобразные тела не заставят отвернуться лишь самых стойких. Я не дрогнул, хоть и вид появившихся тварей вызывал отвращение. Сейчас они не строили из себя прекрасных любовников, не меняли облик. Сейчас их задача была иной и приносила им массу удовольствия в отличии от их жертв.

Оскал предвкушения отразился на мордах приглашенных гостей. Они окружили наших пленников, стягивая с себя одежды и только сейчас до упырей дошло, что будут с ними делать.

«Прекрати! Отвали! Убери их от нас! Какая же ты мразь, Аиррэль! Подонок, каких мало! Чтоб ты сгорел в Адском пламени…».

Я глаза закатил. Долго же молиться придется, чтобы это случилось. Становись в очередь, выродок!

«Не трогай меня. Тварь, убери руки. Клянусь, что убью каждого, если хоть пальцем…» – жаль, что Лазарро не успел закончить свою невероятно трогательную мысль, потому что инкубы принялись насиловать братьев слаженно и резко врываясь в их тела, не вливая в них яд, по наставлению демона, и были несказанно рады поступившему предложению поиметь Моретти.

Способности инкубов были близки к способностям упырей. У первых и вторых был яд, способный соблазнять и лишать воли, подчинять влиянию хозяина. Только вампирам яд нужен был, чтобы поймать жертву и съесть, выпить кровь, насытиться, а инкубам – чтобы принудить жертву к сексу, лишить болезненных ощущений и заставить поверить в то, что она делает это по собственной воле. Инкубы нуждались в сексуальном удовлетворении, причем могли заниматься сексом часами, мучить и насиловать жертву, забирая жизненные силы, выпивая соки. Вампиры питались кровью, а секс был лишь побочным действием, не всегда необходимым – не основным, как в случае с инкубами.

Как прозаично выходит, что такие близкие друг другу виды сейчас вынуждено встретились в таких интересных ролях. Одни – в качестве охотников, а вторые – в качестве добычи, жертвы. Я знал, что Моретти не якшались заниматься сексом с мужскими особями и не отвергали любых предложений, не раз развлекались в клубах Велиала, откуда мы и почерпнули нужную информацию о знакомствах, связях и выяснили, что братья любили издеваться сами, но никогда не позволяли другим мужчинам касаться их. Что ж, всему есть начало. Справедливости ради им стоит попробовать то, что они делали с другими и познать степень боли, ощутить на себе смысл слов «насилие», «унижение» и «подчинение», может и желание пропадет касаться кого бы то ни было без согласия.

Я отвернулся, не желая становиться свидетелем происходящей сцены и заметил побелевшего Саймоэля, который едва сдерживал рвотные позывы. Вновь предложил ему убраться подобру-поздорову или последовать моему примеру…

Сел в позу лотоса и принялся ждать, закрыл глаза. Велиал был не столь прихотливым и смотрел, даже давал советы, измывался как мог и выкрикивал порочные словечки, подстегивая инкубов и доводя братьев до апогея их боли. Я же полностью отключил слух, предпочитая тишину и предаваясь медитации, пока сие действо не завершится, точнее, пока я не решу, что можно заканчивать. И главное преимущество в том, что нас никто не слышал. Ни криков, ни оров, ни стонов, ни гула. Тишина на всю долину. Мои воины могли лишь догадываться, что я делал и зачем, но не видели, а им и не нужно было видеть. Лучше не смотреть и не знать, насколько беспощаден или безумен их командир. Безумен ли я? Настолько, насколько было нужно. Переборщил ли я? Не думаю.

Я прекратил пытки, после того как Моретти ослабли достаточно, и на их лицах увидел крайнее изнеможение и уничтожение гордости, полное отсутствие желания. Инкубы растоптали их и поиграли вдоволь. Да, я добился желаемого эффекта.

Получил ли я нужное успокоение и удовольствие? Вряд ли. Да, я причинил им боль, много боли, отомстил, но Моретти причинили боль не мне, и, возможно, Скай была права, когда хотела разобраться с ними самостоятельно. Ведь именно ей это нужно было сильнее, чем мне. Сильнее и важнее, чем демону. Но я боялся, что это станет причиной новой агонии, всколыхнет воспоминания, надорвет едва переставшую кровоточить рану.