Огромная, заполонившая коридор толпа стала свидетелем этой душещипательной сцены. Все молча смотрели на Диану, надеясь, что та жестко опровергнет все эти несправедливые обвинения и пошлет Браяр куда подальше. Диана, конечно, могла филигранно опустить Шаад ниже плинтуса, и все бы еще сильнее зауважали и полюбили ее. Но наша Королева была наделена весьма ценным даром – умением признавать свои ошибки. Браяр была права во всем, Диана заслужила эту словесную порку. Она молча со всем согласилась и ушла.

Очутившись, наконец, в своей комнате, Диана села на кровать и, устремившись в пустоту невидящим взглядом, просидела так до поздней ночи.

* * *

Никки появилась в резиденции спустя несколько минут после стычки Дианы и Браяр. Толпа медленно рассеивалась, тихо-тихо обсуждая произошедшее.

Размолвка с Дианой не могла не сказаться на отношении общества к Никки. Но если против Калли никто не страшился ополчиться, зная, что той не хватит силенок, чтобы отразить удар, то Никки все-таки побаивались. Нападению все предпочли строгую дистанцию, лишь пара человек удосужилась поприветствовать Дилэйн коротким кивком. Никки в общем-то все равно было на то, что про нее думают, как к ней теперь относятся. Претило ей зацикливаться на таких мелочах. Одно только ее взволновало. Проходя мимо своей бывшей комнаты, Никки резко затормозила. Дверь была приоткрыта, внутри, на одной из кроватей, лежала Эсси Джефферсон.

– Эсси, не поняла, ты что тут делаешь? – спросила Никки, толкнув дверь.

– Я тут живу, – ответила Эсси, медленно вставая с кровати.

– С этой чокнутой? Серьезно?

– Никки, если хочешь, мы с Браяр переедем в нашу комнату.

Эсси не выглядела виноватой, даже слегка смущенной, и это еще больше возмутило Никки. «Ну, конечно, как только Диана распрощалась со мной, ты меня кинула! Я нужна была тебе только для того, чтобы стать ближе к Брандт», – подумала Дилэйн. Никки осмотрела комнату, которую она раньше делила с Джел. Когда ее взгляд коснулся кровати подруги, что теперь занимала Джефферсон, у Никки защемило сердце. Нет, в эту обитель горьких воспоминаний она не вернется. Это выше ее сил.

– Да пошла ты… – ответила Никки.

А в той комнате, где Никки в былые времена соседствовала с Эсси, ее ждала Искра. Смею надеяться, что вы не забыли про нее. Искра все это время вела замкнутый образ жизни. Одноклассницы над ней довольно часто потешались, но Искра ничего не замечала, а порой просто не понимала, и, ответив что-то, как всегда, невпопад, стремилась поскорее улизнуть. Один-единственный раз она осмелилась первой начать разговор, спросив у Одессы Сэндифорд, знает ли та, кто является ее соседкой. Характеристика Никки, которой с ней любезно поделилась Одесса (та была одна из немногих, кто сохранил уважение к Дилэйн после ее разлада с Дианой), понравилась Искре: удивительная, веселая, компанейская, незлопамятная, легкая на подъем девчонка. «Так что тебе очень повезло, уж она расшевелит тебя!» – насмешливо добавила Сэндифорд. С тех пор Искре не терпелось познакомиться с этой удивительной девчонкой, и наконец ее желание осуществилось.

– Ух ты! Новенькая? – спросила Никки, войдя в комнату. – Как зовут?

– Искра Илларионовна Героева.

– Господи Иисусе, как сложно. А я Никки. Просто Никки.

В характеристику Никки стоило бы добавить еще один пунктик – она весьма быстро умела подстраиваться под вечно меняющиеся обстоятельства. Никки всегда говорила так: «Если я не могу изменить ситуацию, то в моих силах изменить свое отношение к ней». «Кинула Эсси? Ладно. Не смертельно. Позлюсь немножко, и хватит. Новая соседка? Вообще ерунда. В целом, жизнь – полнейшее днище и хочется сдохнуть? Ну, отчалить на тот свет всегда можно успеть. А вдруг завтра будет лучше? Надо проверить». Никки теперь постоянно возвращалась к воспоминаниям о том жутком дне, когда Элай спас ее. «Если бы со мной все было кончено, то мне бы не дали второй шанс, – полагала Никки. – Значит, впереди еще есть что-то важное, ради чего мне стоило остаться. Одна? Значит, одна. Больно? Поболит и пройдет». И Никки как ни в чем не бывало приступила к разбору своего чемодана. Искра все это время внимательно следила за каждым ее действием. Когда Никки достала из чемодана желтый плед, Искра вскричала:

– Нет! Убери это!

– А что не так?! – оторопела Никки.

– Я не люблю желтый цвет.

– Ха. А я люблю. И что будем делать?

– Есть идея! Я пойду к миссис Ворчуковски и попрошу ее, чтобы она переселила меня в другую комнату, где нет желтого цвета.

Никки быстро сообразила, что единственное вакантное место осталось у Дианы. Та не станет терпеть фокусы новенькой, в полной мере покажет ей все стороны своего ершистого характера. Никки стало жаль это престранное создание.

– Эй, человек с непроизносимым именем, так уж и быть, я уберу этот чертов плед. – И Никки в тот же миг выполнила свое обещание, кинув плед обратно в чемодан.

– Мое имя отлично произносится – Искра.

– Хорошо… Искра. Сейчас тебя все устраивает?

– Да, вполне.

Теперь Никки принялась изучать свою соседку. Рассмотрела ее внешность, фигурку, понаблюдала за выражением ее лица (последнее показалось ей несколько сосредоточенно-самоуглубленным) и заключила: «Она не притворяется. У нее точно есть какие-то проблемы с «котелком». Ладненько. Посмотрим, что будет дальше».

– Ну и как тебе наша школа, Искра?

– Ужасное место.

– Точнее и не скажешь. Но ты привыкнешь. Другого выхода у тебя нет.

Искре определенно нравилась Никки. Она испытывала трудности в распознавании тона собеседника, нечеловеческих усилий ей стоило, чтобы разобраться в его жестах и мимике. Тем не менее Искре казалось, что Никки разительно отличается от всех, с кем ей раньше доводилось иметь дело, что она понимает ее, и не сомневалась в том, что та тоже хорошо к ней относится. «Она долго смотрит на меня. Человек не будет долго смотреть на то, что ему не нравится. Значит, я ей нравлюсь. Мы же не смотрим на фекалии? Не смотрим. Они нам не нравятся. Поэтому и не смотрим. Хотя иногда, конечно, полезно посмотреть на них, оценить цвет, консистенцию… Стоп, стоп, стоп! Пора переходить к главному».

– Никки, у тебя здесь есть друзья?

– Нет… больше нет.

Другой человек, услышав такой ответ, да еще произнесенный таким разбитым голосом, постарался бы ненавязчиво расспросить несчастного, нуждающегося во внимании и утешительном слове, выяснить, что послужило причиной его беды… Да, нормальный человек непременно поступил бы так, поэтому неудивительно, что Искра отреагировала иначе:

– Отлично! Мои ожидания оправдались.

Никки смерила ее угрюмым взглядом.

– Никки, я предлагаю тебе стать моим другом.

– О, я польщена. Всегда мечтала иметь в друзьях такое «чудо».

Искра не поняла сарказма, ядовитой стрелой пущенного в ее сторону, и продолжила:

– Так как нам придется жить в одной комнате и учиться в одном классе, мы будем вынуждены слишком часто контактировать друг с другом. Это хорошо. Это упростит мне задачу привыкнуть к тебе. И вот второй аргумент: я слышала, что в «Греджерс» нельзя обойтись без друзей. Одиночкам тут трудно. Так говорят. Поэтому нам с тобой надо объединиться.

– Ха, ну я не против.

– Значит, я теперь твоя подруга?

– Ага.

– А ты, стало быть, моя подруга?

– Боже милостивый, да!

– Договорились.

Для Никки все это было просто развлечением, для Искры же – серьезным новым опытом. Для обеих завязавшаяся дружба в дальнейшем послужит важным подспорьем, чтобы выжить в недружелюбной среде, справиться с предстоящими трудностями. Ни первая, ни вторая еще не сознавали значения только что свершившегося события.

– Искра, а ты пьешь?

– Разумеется. Ежедневно выпиваю два с половиной литра воды. Еще я пью соки. Преимущественно люблю апельсиновый. От кофе воздерживаюсь. Мне не нравится, как он влияет…

– Да я не это имела в виду! Ты спиртное пьешь?

– …Иногда. Чтобы временно быть как все. Мне Тоша посоветовала. Тоша – это…

– Супер! Тогда мы точно подружимся. – Никки вскочила на свою кровать, дотянулась рукой до вентиляционной решетки, ловко открыла ее и достала бутылку вина. – Слава богу, Джефферсон не тронула мой тайник. Перед сном мы с тобой выпьем «Совиньончик». Ноты крыжовника, груши, белого персика… Сказка! Отметим мое возвращение и твое вступление в ряды леди «Греджерс». Заодно и поболтаем.

Искра не стала возражать, не догадываясь, что Никки хочет опробовать на ней посредством милой, дружеской посиделки свой любимый способ «зондирования» людей. Вино смоет всю «странность» соседки и предоставит Никки хотя бы часть тайн, что добровольно произнесут ее захмелевшие уста. Ну а после можно проверить новую знакомую на доверие: если Искра проболтается кому-то про тайник Никки и их девиантный досуг, то ни о какой дружбе уж точно не может быть и речи.

– Надо перед этим подкрепиться. Подруга, я иду в столовую, – оповестила Искра и направилась к двери.

– Хорошо, подруга. Удачи тебе, – подыграла ей Никки, еле-еле подавив смешок.

– И тебе, – со всей серьезностью ответила Искра и вышла из комнаты.

– Класс, – сказала Никки, оставшись одна. – Единственное стабильное звено в моей жизни – это присутствие в ней долбанутых фриков. М-да… Ну хоть повеселюсь от души. Что еще остается-то?

Часть 2
Пламя

Глава 9

Калли была занята сервировкой стола, Бенни сидел с сосредоточенным видом на кровати, уткнувшись в учебники, а их родители в это время готовили ужин. Телефон Мэйджи уже минут десять разрывался от чьего-то настойчивого звонка. Калли не выдержала и ответила:

– Алло… а, это вы, доктор Кембри, добрый вечер. Мама сейчас занята, что ей передать?.. Что?!

Закончив разговор, Калли помчалась на кухню.

– Мама!

– Осталось совсем чуть-чуть, да, дорогой? – ответила Мэйджа, помешивая суп.

– Буквально пять минут, и готово, – сказал Спенсер.

Калли подбежала к матери, взяла ее за руку и резким движением увела от плиты.

– Мама, звонил доктор Кембри!

Мэйджа оцепенела. Калли пронзила мать гневным взглядом и продолжила:

– Тебя, оказывается, давно ждут в клинике! Больше тянуть нельзя, мы упускаем время! А ты не отвечаешь на звонки доктора и нам ничего не говоришь! Как это понимать?!

– Мэйджа, это правда?! – встревожился Спенсер.

– Нет… Калли неправильно истолковала слова доктора. Я потом тебе все объясню.

– Но…

– Спенсер, иди. Я сама закончу.

Спенсер перед тем как уйти кинул взгляд на плиту, на которой бурлил зеленый суп, и протараторил жене несколько рекомендаций, опасаясь, как бы та не испортила очередной его кулинарный шедевр.

– Калли, ну зачем ты заговорила об этом при отце? Ты же знаешь, как ему тяжело.

– Я знаю, как тяжело тебе! Папа меня сейчас вообще не волнует. Почему ты меня обманывала?

– А какой смысл мне было говорить правду? Тебе же известно, сколько стоят все эти процедуры. Если Спенсер узнает, что я из-за него опять откладываю лечение, то он не выдержит!

Разговор был прерван появлением на кухне старшей хозяйки, Рут Гарвинг.

– Мэйджа, а почему вы не носите маску? Вы находитесь в общественном месте, прошу заметить, – упрекнула она.

– Миссис Гарвинг, да когда же до вас наконец дойдет, что мама не заразна?! – закричала Калли.

– А откуда мне знать? Может, вы мне врете? Вдруг у нее туберкулез или… или… Наденьте маску, бога ради! Что вам стоит?

– Калли, пойдем, пожалуйста, – сказала Мэйджа, поняв, что дочь едва держит себя в руках. Закончить свою беседу они решили в ванной.

– Я убью эту старуху!

– Не обращай на нее внимания и не груби ей. Или ты хочешь снова стать бездомной?

– Мама, я сказала доктору Кембри, что ты явишься в понедельник.

– Сумасшедшая! На что ты рассчитываешь? Думаешь, он сжалится надо мной и вылечит бесплатно?