– Ты правда веришь, что утратил душу? – так проповедовала о вампирах католическая церковь.

– Нет способа узнать точно, – сказал Билл почти равнодушно. Было очевидно, что он думал об этом так часто, что мысль стала привычной. – Лично мне кажется, что это не так. Во мне осталось что-то, не запятнанное злостью и смертью, даже спустя столько лет. Хотя я могу и злиться, и убивать.

– Не твоя вина, что ты подхватил вирус.

Билл фыркнул, но даже это почему-то прозвучало элегантно.

– Теории о природе вампиров существуют столько же, сколько сами вампиры. Возможно, верна именно эта. – Он выглядел так, будто жалел о собственных словах. – Если вампиры появляются из-за вируса, – добавил он куда более небрежно, – этот вирус весьма избирателен.

– Как становятся вампирами? – Я читала всякую всячину, но мне хотелось информации из первых рук.

– Мне пришлось бы выпить тебя. Одним укусом или несколькими в течение двух-трех дней. Важно, чтобы ты умерла, прежде чем я дам тебе свою кровь. Ты пролежала бы трупом около двух, может быть, трех суток, а потом встала бы навстречу ночи. И ты была бы голодна.

Тон, каким он произнес «голодна», заставил меня вздрогнуть.

– Другого способа нет?

– Мне доводилось слышать о случаях, когда люди, которых регулярно, день за днем, кусали, неожиданно превращались в вампиров. Но это требует частого обильного кормления, и кто-то при тех же условиях просто заработает себе анемию. Если же человек окажется на грани смерти по не связанной с укусом причине, из-за автомобильной аварии или передозировки наркотиков, процесс может пойти… неправильно.

Мне стало жутко.

– Давай-ка сменим тему. Что ты планируешь делать с землей Комптонов?

– Собираюсь жить на ней так долго, как смогу. Я многие десятилетия шатался по миру и устал кочевать из города в город. Теперь у меня есть законное право на жизнь, и можно было бы поехать в Монро, или в Шривпорт, или в Новый Орлеан за искусственной кровью и проститутками, позволяющими себя кусать, но я хочу остаться здесь, в сельской местности, где я вырос. Хотя бы узнать, возможно ли это.

– Твой дом в хорошем состоянии?

– В паршивом, – признал Билл. – Я пытаюсь привести его в порядок, насколько получается по ночам. Но для некоторых вещей мне потребуются рабочие. Я неплохой плотник, но ничего не знаю об электричестве.

Неудивительно.

– Возможно, потребуется замена проводки, – продолжил Билл. Он говорил взволнованно, как самый обычный домовладелец.

– У тебя есть телефон?

– Разумеется, – удивленно ответил он.

– Тогда в чем проблема с рабочими?

– Сложно связаться с кем-то посреди ночи и уговорить встретиться, чтобы я мог объяснить, что нужно делать. Они либо пугаются, либо считают, что это розыгрыш, – я слышала в голосе Билла досаду, хотя и не видела его лица: он отвернулся.

– Если хочешь, я договорюсь, – рассмеявшись, предложила я. – Меня здесь знают. Конечно, все считают меня чокнутой, но по крайней мере не лгуньей.

– Ты окажешь мне большую услугу, – поколебавшись, сказал Билл. – Они смогут работать днем, после того как мы встретимся и обсудим, что именно нужно сделать и сколько это будет стоить.

– Как же неудобно не иметь возможности вести дела днем, – я никогда раньше не задумывалась об этом и не сдержала возмущения.

Голос Билла звучал сухо:

– Разумеется.

– И еще необходимость скрываться в убежище, – не подумав, пробормотала я.

Его тяжелое молчание было очень красноречивым.

– Извини, – быстро сказала я. Если бы не темнота, он бы увидел, что я покраснела.

– Место дневного отдыха вампира – это секрет, который он бережет сильнее всего, – сухо произнес Билл.

– Прости меня.

– Прощаю, – сказал он после короткой тяжелой паузы. Мы дошли до дороги и остановились на обочине как будто в ожидании такси. Теперь, когда вокруг не было деревьев, я ясно видела Билла в лунном свете – и он меня тоже.

Он осмотрел меня с ног до головы.

– Платье подходит тебе под цвет глаз.

– Спасибо. – Нет, таких деталей я не различала.

– Хотя ткани на тебе немного.

– Что?

– Мне сложно привыкнуть к юным девушкам, на которых так мало одежды, – сказал Билл.

– У тебя было несколько десятилетий, чтобы привыкнуть, – ехидно парировала я. – Брось, Билл! Короткие платья носят уже лет сорок.

– Мне нравились длинные платья, – ответил он с ностальгией. – И белье, которое женщины носили в те времена. Нижние юбки.

Я сделала вид, что меня тошнит.

– У тебя вообще есть нижние юбки? – спросил Билл.

– У меня есть очень красивая бежевая комбинация с кружевом, – возмущенно ответила я. – Но будь ты человеком, я бы подумала, что ты завел разговор о моем белье с каким-то намеком!

Он засмеялся глубоким, непривычным смехом, который так сильно действовал на меня.

– Ты надела эту комбинацию?

Я показала ему язык – знала, что он разглядит, – и приподняла юбку, обнажая несколько дюймов загорелой кожи и кружевной подол комбинации.

– Доволен? – спросила я.

– У тебя красивые ноги, но я все еще предпочитаю длинные платья.

– А ты упрямый.

– Моя жена тоже всегда так говорила.

– Ты был женат?

– Да. Я стал вампиром, когда мне было тридцать. У меня была жена и двое выживших детей. С нами жила моя сестра Сара. Она так и не вышла замуж. Ее жених погиб во время войны.

– Гражданской войны?

– Да. Я вернулся с полей сражений. Мне повезло. По крайней мере, в то время я так думал.

– Ты воевал за Конфедерацию, – с удивлением сказала я. – Если бы у тебя осталась форма и ты надел ее в клуб, дамы сошли бы с ума от счастья.

– К концу войны у меня не осталось формы, – ответил он мрачно. – Мы ходили в лохмотьях, голодали. – Он повел плечами. – Все это потеряло значение, когда я стал вампиром. – Голос Билла снова сделался холодным и отстраненным.

– Я подняла тему, которая тебя расстраивает, – сказала я. – Мне жаль. О чем нам лучше поговорить?

Мы развернулись и пошли обратно к дому.

– О твоей жизни, – сказал он. – Расскажи, что делаешь по утрам, когда просыпаешься.

– Я выбираюсь из постели. Застилаю ее. Завтракаю. Тосты, иногда хлопья, иногда яйца и кофе… я чищу зубы, принимаю душ и одеваюсь. Иногда приходится побрить ноги, ну, ты понимаешь. Если день рабочий, то иду на работу. Если смена вечерняя, могу пройтись по магазинам, или провести время с бабушкой, или взять напрокат какой-нибудь фильм, или позагорать. Еще я много читаю. Мне повезло, что бабушка до сих пор активна. Она убирается, гладит вещи и готовит большую часть еды.

– Как насчет молодых людей?

– Я же тебе рассказывала. Это невозможно.

– И что ты собираешься делать, Сьюки? – мягко спросил он.

– Состариться и умереть, – резко ответила я. Он слишком часто задевал больные места. К моему удивлению, Билл потянулся ко мне и взял за руку. Теперь, когда мы оба коснулись щекотливых тем и были немного раздражены, атмосфера сделалась свободнее. В тишине ночи легкий ветерок играл с моими волосами.

– Сними заколку, – попросил Билл.

Почему бы и нет. Я освободила руку и распустила волосы. Качнула головой, позволяя им рассыпаться по плечам, и убрала заколку в карман Билла – своих у меня не было. Легко и естественно, как будто это было самой обычной вещью в мире, пальцы Билла скользнули по прядям, перебирая их. Я коснулась его бакенбард, раз уж мы позволили себе прикасаться друг к другу.

– Длинные, – заметила я.

– Такая была мода, – сказал он. – Мне повезло, что я, в отличие от многих мужчин, не носил бороды, иначе мне пришлось бы провести с ней вечность.

– Тебе никогда не нужно бриться?

– Нет, к счастью, я был свежевыбритым, – кажется, его заворожили мои волосы. – В лунном свете они кажутся серебряными, – тихо сказал он.

– О. Чем ты любишь заниматься?

В темноте я различила тень его улыбки.

– Я тоже люблю читать. – Он задумался. – Мне нравятся фильмы… я интересовался кино с момента его изобретения. Мне нравится быть в компании людей, которые ведут обычную жизнь. Но иногда мне хочется и общества других вампиров, хотя образ жизни большинства из них отличается от моего.

Какое-то время мы шли в тишине.

– Ты смотришь телевизор?

– Иногда, – признался он. – Какое-то время я записывал мыльные оперы и смотрел их по ночам, когда мне казалось, что я забываю, каково это – быть человеком. Потом я прекратил так делать, потому что, если принимать за пример человечности то, что показывают в сериалах, забыть об этом не так уж и плохо.

Я засмеялась. Мы вышли на освещенную площадку перед домом. Я почти ожидала, что бабушка будет сидеть на качелях и ждать нас, но ее не было. Слабый свет горел только в одном окне – в гостиной. «Серьезно, ба?» – подумала я с раздражением.

Я чувствовала себя девочкой, которую новый кавалер провожает домой после первого свидания, и всерьез раздумывала, не попытается ли Билл меня поцеловать. С учетом его взглядов относительно длины платьев он, возможно, решит, что это выходит за рамки приличий. Но, насколько бы глупо ни было целоваться с вампиром, я поняла, что хочу этого. Больше всего на свете.

В груди сделалось тесно. На языке горчило, как будто у меня отняли что-то нужное. И я подумала, почему бы и нет?

Я остановила Билла, мягко потянув за руку, и коснулась губами его чуть светящейся щеки. Он вздрогнул. Я вдохнула его запах, простой и слегка солоноватый, с легким шлейфом одеколона. Билл повернул голову, и его губы коснулись моих. Через секунду я обняла его за шею. Он углубил поцелуй, и я разомкнула губы. Меня никогда еще не целовали так – поцелуй продолжался, пока мне не показалось, что весь мир уместился в той точке, где губы Билла касались моих. Я чувствовала, как ускоряется мое дыхание, как в теле просыпаются другие желания. Внезапно Билл отстранился. Он выглядел потрясенным, и это доставило мне небывалое удовольствие.

– Доброй ночи, Сьюки, – сказал он, в последний раз касаясь моих волос.

– Доброй ночи, Билл, – ответила я. Мой собственный голос дрожал не меньше. – Завтра попытаюсь договориться с электриками. Я передам тебе все, что они скажут.

– Приходи к дому завтра вечером… ты ведь не работаешь?

– Да, – сказала я, все еще пытаясь прийти в себя.

– Тогда увидимся. Спасибо, Сьюки. – Билл развернулся и пошел через лес к своему дому. Он пропал, едва дойдя до опушки.

Я стояла и смотрела ему вслед, как дурочка, пока не взяла себя в руки – пора было возвращаться домой и ложиться спать. Я провела неприлично много времени, ворочаясь в постели и размышляя, могут ли немертвые на самом деле… заниматься сексом. И станет ли Билл откровенно обсуждать подобные темы? В некоторых вопросах он был очень старомоден, но в других ничем не отличался от обычного соседского парня. Ладно, не настолько уж обычного, но и не слишком странного.

Это казалось одновременно удивительным и жалким – то, что единственное создание, с которым мне захотелось сходить на свидание и переспать, не являлось человеком. Мои телепатические способности сильно ограничивали мои возможности. Конечно, я могла бы переспать с кем-нибудь просто для галочки, но мне хотелось не просто заняться сексом, но и получить от него удовольствие.

Что, если мы окажемся в постели, но после многих лет ожидания выяснится, что у меня нет к этому никакого таланта? Или мне просто не понравится. Может быть, создатели книг и фильмов преувеличивают – как и Арлин, которая, кажется, не понимала, что я не хочу слушать о ее сексуальных похождениях.

В конце концов, я погрузилась в долгие темные сны.

Следующим утром, попутно рассказывая бабушке о прогулке с Биллом и наших планах на будущее, я сделала несколько звонков. Я нашла двух электриков, сантехника и других рабочих, которые дали мне номера, по которым с ними можно будет связаться ночью, и позаботилась о том, чтобы они отнеслись к звонку от Билла Комптона серьезно.