Глава 25

Я умерла.

Никогда бы не подумала, что закончу свою жизнь так рано. И что переживу свою смерть.

Это было дико больно.

Я все чувствовала, но не могла пошевелиться или закричать, а изнутри меня пожирал ледяной огонь. Чистая агония смерти, растянутая в бесконечности. И каждую секунду этой бесконечности я умирала, неспособная умереть до конца и избавиться от мучений.

В вены словно налили жидкий азот, а кости наоборот превратились в расплавленную лаву.

Я знала, что меняюсь и больше никогда не буду прежней.

Мысли не задерживались в голове, вытесняемые жгучей болью. Я смутно помнила прошлое и не представляла будущее, ведь все, что сейчас существовало для меня – это вечность моей смерти и ничего кроме.

А потом все закончилось так резко, будто кто-то опустил непроницаемый занавес между мной и тем адом. Я лежала оглушенная, не понимая, умерла ли до конца, или все же осталась жить.

Не жить.

Вскоре в голове немного прояснилось.

Первыми пришли воспоминания о смерти Рамоны. Те, которые Эш заставил меня забыть. Выходит, я оставила ее под солнцем не случайно, а нарочно, в бессильном гневе за смерть Роксаны.

Эш…

Я вспомнила, каким страстным он был со мной и какое наслаждение подарил мне в ТУ ночь. А потом…

Потом я разозлила его. Он убил слуг и меня вместе с ними, предварительно дав своей крови.

Зачем Эш так поступил со мной? И что мне теперь делать?

Выходит, я вампир?

Странно, но я не чувствовала никаких перемен в сознании. Я оставалась все той же Хоуп, что любит своих родителей, скорбит о смерти подруги и ненавидит вампиров.

Ненавидит вампиров, став одной из них.

После агонии смерти прошло всего несколько секунд, но они показались мне долгим раем. Я успела все вспомнить. Успела понять, что внушения Эша теперь сняты. Осознать себя и свои чувства.

А потом так же резко, как до этого отступила боль, на меня обрушились ощущения окружающего мира.

Это выглядело так, будто кто-то вдруг прибавил все настройки в моем теле, выкрутив их до максимума.

Лежа с закрытыми глазами, я почувствовала под собой упругую кровать, а сверху теплое одеяло. Белье стало словно мягче, чем обычно, и я ощущала нитки, из которых состоит ткань.

Потом появился слух. Я слышала, как где-то далеко в лесу бродят ночные звери. Как пролетела мимо окна сова. Как шелестят ветки деревьев возле замка. Как шумит вода в озере.

Я поняла, что до рассвета осталось три часа и одиннадцать минут. Не знаю, откуда пришло это знание, но в моей голове словно высветились огромные часы.

Последними вернулись запахи. Первое, что уловил мой нос – это другой вампир, находившийся в комнате. А я почему-то точно знала, что запах увядающих цветов, металла и прохлады принадлежит другому вампиру.

Эш.

Больше здесь никого не могло быть.

Но не успела я открыть глаза, чтобы что-то сказать ему, как почувствовала другой запах. Совсем легкий, словно его тщательно пытались затереть, но все равно невыразимо сладкий и манящий. Запах человеческой крови.

Как только я вдохнула его, на меня душной волной навалилась жажда. Нет, не так.

ЖАЖДА.

Я словно снова вернулась в свою агонию, потому что в глотке вспыхнул пожар. И единственное, чего мне хотелось сейчас – это потушить его.

Я распахнула глаза и села на кровати так резко, что если бы осталась человеком, то у меня бы закружилась голова.

Зрение тоже улучшилось, и хотя в комнате было темно, я видела все так четко и ярко, точно тут горел свет. Даже по сравнению с эффектом от крови Эша все мои чувства усилились в несколько раз, не говоря уже о том, насколько они сейчас превосходили человеческие слух, зрение, обоняние и осязание.

Впрочем, оглядеться я все равно не смогла, потому что все мысли занимала жажда. Тысячей молоточков она стучала в голове, принуждая выпить-выпить-выпить горячей и такой сладкой крови.

– Тише, тише, милая. Все хорошо, – прошептал откуда-то сбоку Эш и сунул мне в руки что-то холодное.

Голос его словно охрип за минувшее время (а я не представляла, как долго длилась моя смерть – несколько минут, или несколько недель), но сейчас я не обратила на это внимание.

Машинально схватив то, что он мне дал, я тихонько зарычала. Запах крови усилился, но все еще оставался далеким.

Пакетик. Запечатанный пакетик с донорской кровью.

Я впилась в него зубами и в рот хлынула холодная густая жидкость.

Она была вкуснее всего того, что пробовала прежде, но я чувствовала, что если бы пила живую и теплую кровь, то это было бы еще более восхитительно.

Осушив пакетик за пару секунд, я отбросила его, и Эш тут же дал мне новый.

Только на пятом жажда утихла, и я смогла думать о чем-то, кроме крови.

Черт.

Именно этого я и боялась больше всего – испытать то, что заставит позабыть о человечности. И как мне теперь жить дальше?

Закрыв глаза, я замерла, не зная, что делать.

Я не хотела смотреть на Эша и говорить с ним, ведь это он обратил меня. Обратил просто потому, что я его расстроила!

Я бы сказала, что мне хотелось умереть, но нет. После той агонии, я бы не стала желать смерти, потому что это было самым ужасным в моей жизни.

Но существовать вампиром…

Как я смогу?

Сейчас, выпив столько крови, я снова стала той самой Хоуп.

Но кто знал, когда жажда вернется? И смогу ли я вообще ее когда-нибудь контролировать? Смогу ли смотреть на других людей без желания выпить всю их кровь до капли? Смогу ли общаться с ними, не угрожая при этом их жизням?

Что Эш со мной сделал… неужели я такой же монстр, как Рамона, убившая Роксану?

Теперь, когда ни одно внушение больше не действовало, я бы смогла уйти из замка. Вот только куда мне было идти? Вернуться к родителям и не иметь возможности выходить днем? Если бы проблема заключалась только в этом. Но постоянно подвергать их опасности, постоянно желать их кровь… нет, я так не смогла бы!

Значило ли это, что пока мне придется остаться с Эшем?

Но была ли способна я его простить?

Сам он сидел рядом, не шевелясь, и я только чувствовала его запах.

Наконец, я решительно повернулась к нему, хотя пока не знала, что сказать.

Мысли сменялись одна другой с невероятной скоростью. Мне хотелось броситься на него с кулаками. Хотелось кричать, обвиняя его. Хотелось рыдать в голос и кидать ему холодные грубые слова, как он недавно делал это со мной. Я была зла на него, но даже так чувствовала, что продолжаю любить его. Что он мне дорог.

Все мои гневные крики застряли в горле, стоило только увидеть вампира.

Эш неподвижно сидел на кровати и… по его щекам катились слезы. Лицо было мокрым и блестело в темноте, но сам он при этом не издавал ни звука.

Это было так невероятно, что казалось плодом моего воображения. И прежде чем я смогла ему что-то сказать, он сам взял меня за руку, робко и несмело. Теперь его кожа не казалась холодной, как лед, потому что сама я была точно такой же.

Ладонь Эша слегка подрагивала, будто он боялся, что я вот-вот выдерну свою руку.

Все так же ничего не говоря, он сгреб меня к себе, уткнувшись в мою грудь, что быстро промокла от его слез.

И все грубые слова, которые я хотела сказать ему, застряли в горле, оставив после себя лишь горькую тоску, обиду и печаль. Но не гнев. Разве я могла сейчас добить его окончательно?

– Прости, Хоуп, – прошептал Эш, не решаясь поднять на меня взгляд.

Это был первый раз, когда он обратился ко мне по имени.

Простить?

Если бы у меня был выбор – я бы умерла. Но теперь ничего нельзя было изменить.

– Зачем ты сделал это? – спросила дрожащим голосом, тоже заплакав.

Что ж, если я могу плакать, значит не все потеряно?

Эш отпустил меня, переместился в дальний угол комнаты и отвернулся. Теперь я не могла видеть выражение его лица, только слышала голос. Печальный и охрипший, словно он плакал несколько часов подряд.

– Я… – начал Эш, но тут же замолк.

Я тоже молчала, пытаясь разобраться в себе.

Сердце мое сжималось от понимания того, что теперь я никогда не увижу родителей и друзей. Что лишь с вампирами смогу нормально общаться, без опасения стать убийцей.

Но я не могла ненавидеть Эша.

Обижаться, переживать, расстраиваться.

Но не ненавидеть. В отличие от графини.

Она столько лет подавляла Эша. Она обратила его и сделала таким, какой он есть сейчас. Из-за нее он воздвиг барьер вокруг своей настоящей сути, сломать который так боялся, что предпочел убить меня.

Да, определенно я никогда не смогу спокойно смотреть на графиню, но Эш…

Возможно, позже… кто знает?

Не сейчас. Сейчас я не готова его простить.

– Наверно, я не хотел, чтобы ты уходила, – сказал Эш так тихо, что я едва расслышала его. – Но теперь ты все равно уйдешь.

На последнем слове голос его сорвался.

– Ты же знаешь, я не могу уйти. Куда, если теперь солнце сожжет меня за секунды?

– Замок в твоем распоряжении. Если ты хочешь, уйду я, – Эш все же смог справиться с собой и теперь говорил несколько отстраненно.

– Зачем?

– Ты ведь ненавидишь меня.