Чтобы скрыть болезненную худобу от посторонних глаз, я надела широкие джинсы и объёмную белую футболку. Несколько лет назад директор отменил школьную форму, и теперь это скандальное решение играло мне на руку. Пудрой цвета слоновой кости я замаскировала синяки под глазами. Затем собрала волосы в высокий хвост и нацепила на руку часы, чтобы не теряться во времени, что в последнее время часто со мной случалось. Взглянув на себя в зеркало, я заметила, как передние пряди выбились из прически, обрамляя лицо. Я попыталась вставить их на место, но после нескольких неудач махнула рукой. Закинув рюкзак на плечо, я достала из кармана грязной куртки кулон и вышла из комнаты.

Если бы вы спросили у меня, что я ненавижу больше: шоколадные шарики на завтрак или макароны с сыром на ужин, то я бы впала в панический ступор. Оба блюда прочно укрепились на первых местах в моем личном стоп-листе. Вы угадали, если подумали, что хлопья с молоком – ещё одно любимое блюдо Сэма. На кухне у нас хранилось около тридцати пачек Nesquik. Мама каждый день ходила в магазин за вином, макаронами и хлопьями. Первое для себя, остальное – для умершего сына.

Спустившись вниз, я замерла посреди столовой, утопающей в аромате свежесваренного кофе.

Это что-то новенькое. Точнее, забытое старое.

В центре накрытого стола сидела мама. Она была одета в брючный изумрудный костюм, под цвет своих глаз. Её волосы были аккуратно уложены, а на лице виднелся лёгкий макияж. Вместо бокала в руках она держала фарфоровую чашечку, предназначенную для эспрессо.

Мама подняла на меня взгляд и улыбнулась. Я моргнула от удивления. Между нами повисла тишина, прерываемая лишь шумом проливного дождя, стучащего по окнам. Я, как и любой другой житель Росфилда, привыкла к вечной непогоде. Солнце было редким гостем в нашей местности. Наверное, ему было лень лишний раз докатываться до городка, находящегося на полпути в никуда.

– Доброе утро, – наконец прервала молчание мама. – Я приготовила сэндвичи с арахисовой пастой. Тебе налить кофе?

Я попыталась ответить, но все слова застряли в горле. Меня можно было сравнить с оглушённой рыбой, выброшенной на берег. Думаю, она и чувствует себя точно так же: потеряно и уязвлено.

– Джуди? – голос мамы приобрёл недовольный оттенок. – Ты в порядке?

Присев напротив неё, я сделала глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло. Я не могла вспомнить, когда в последний раз мама провожала меня в школу и готовила завтрак. Обычно я давилась хлопьями в одиночестве.

– Мы в параллельной реальности, что ли? – спросила я охрипшим голосом.

Облокотившись на стол, мама наклонилась ближе, сокращая расстояние между нами. От неё исходил цветочно-фруктовый аромат Acqua di Gio Giorgio Armani. Этот парфюм подарил ей отец на позапрошлое Рождество.

– Я вижу, как ты мучаешься, но… – она взяла меня за руку и сжала мои пальцы. – Потерпи ещё немного. Скоро всё закончится, Джуди. Обещаю.

– Что?

– Я всё исправлю, и мы с тобой начнём новую жизнь.

– Прежде чем начинать новую жизнь, нужно со старой разобраться.

– Ох… – выдохнула она и опустила взгляд на чашку с кофе.

За прошедший год мама сильно постарела. Её ярко-зеленые глаза потухли, морщинки под глазами углубились. В тёмных волосах выделялись седые пряди, а из-под бледной кожи проступали ниточки серо-голубых вен. Мама выглядела старше своих лет. Отец говорил, что это последствие алкогольной зависимости. Но я знала, что её разрушило не вино, а вина. Вина за то, что она не уберегла своего единственного сына.

– Джуди, я знаю, что в последнее время мы отдалились друг от друга…

– Неужели ты вспомнила, что у тебя есть дочь? – перебила я, отдёргивая руку.

– Я никогда не забывала, – она на мгновение замерла. – Ты просто не представляешь, что мне пришлось пережить!

Мама вновь потянулась ко мне, но я успела вовремя отпрянуть.

– Рассказать тебе, что пережила я?

– Я всё понимаю, но и ты должна войти в моё положение.

Я почувствовала, как во мне начала подниматься волна злости. Мама всегда ухитрялась занять позицию жертвы.

– Поверить не могу! – воскликнула я. – Ты всегда ищешь виноватых, перекладываешь ответственность на других, но пора бы уже научиться самой отвечать за свои поступки.

– Джуди, – она выставила ладони вперед, словно отгораживаясь от моих слов. – Я просто прошу дать мне шанс всё исправить…

– Попробуй, – хмыкнула я. Мама уже несколько раз обещала мне, что всё наладится, поэтому я давно перестала верить её словам. – Но я не думаю, что этот чёртов год сотрётся из моей памяти!

– Ну сколько можно! – выпалила она, ударив кулаком по столу. – Поверь, я чувствовала себя не лучше все эти дни…

Я встала со стула, поняв, что этот разговор ни к чему не приведёт. Пытаясь услышать друг друга, мы вновь зашли в тупик.

– Тебе нужна квалифицированная помощь, мам.

Лицо мамы вдруг сделалось холодным, а взгляд злым. Она посмотрела мне в глаза и медленно произнесла:

– Я в состоянии справиться со своими проблемами самостоятельно.

– Сомневаюсь, – я обессилено покачала головой и пошла в сторону выхода.

– Я еду подавать заявление на развод.

Я замерла на месте, теряя дар речи.

– Именно об этом я хотела с тобой поговорить, – добавила мама.

– Папа знает? – после секундного оцепенения спросила я.

– Ещё нет, но я поговорю с ним, как только выдастся подходящий момент… Так будет лучше. Для всех нас.

– Ты не получишь от меня ещё один шанс, но я дам тебе последний, – я взглянула на маму из-под полуопущенных век, глаза жгло от накапливающихся слез. – И если ты им не воспользуешься, то потеряешь ещё и дочь.

* * *

Небо густело, обещая новую порцию дождя. Дорожная пыль клубилась, под ногами шуршали опавшие листья, где-то вдалеке слышались глухие раскаты грома. Ледяной ветер загонял учеников в старинное здание первой общеобразовательной школы имени Арчибальда Ривера.

В Росфилде было всего пять школ. Наша считалась элитной, и, наверное, поэтому у неё было такое длинной название. Арчибальд Эдвард Ривер был первым городничим Росфилда, пока его не сменила династия Бойеров, которая занимает пост главы города уже несколько десятилетий подряд.

В Росфилде власть до сих пор передавалась по наследству. Закон прост: тебе никогда не стать мэром, шерифом или окружным прокурором, потому что у них есть дети. А если твой отец работает на деревообрабатывающем заводе простым рабочим, то для тебя, твоих детей и внуков там уже уготовано местечко. Девушкам было проще, главное иметь симпатичное лицо и выйти поудачней замуж. Моя мама была тому примером, именно она разорвала замкнутый круг столяров и шлифовщиков, связавшись с сыном владельца деревообрабатывающего завода.

– Джуди! – звонкий голос вырвал меня из раздумий. – Подожди меня!

Я обернулась.

По каменным ступеням поднималась Моника. Из-под жёлтого плаща выглядывала красная юбка в клетку и белая блузка с глубоким вырезом. Её чёрные волосы были уложены в сложную прическу, напоминающую Джулию Робертс в фильме «Коматозники», а в ушах висели цыганские серьги-кольца. Моника являлась одной из тех девушек, на которых стоит только взглянуть, чтобы понять, что в их жизни всё всегда идёт по плану.

– Ты перепутала, – улыбнулась я. – Это всего лишь школа, а не площадка для проведения конкурса красоты.

– Ходят слухи, что сегодня химию нам будет преподавать хорошенький практикант, – она наконец поднялась на верхнюю ступень и поцеловала меня в обе щеки, помечая ярко-красной помадой.

– Ты решила сорвать урок?

– Не сорвать, а разнообразить, – подмигнула она.

Внезапный порыв ветра ударил Монику в спину, и она пошатнулась.

– И зачем я всё утро мучилась с причёской?

– Ты вылила на свои волосы столько лака, что их даже смерч не возьмёт, – ответила я, глядя на её застывшие локоны. – Химик это точно оценит.

Моника сложила руки на груди и посмотрела на меня так, словно ей захотелось выругаться. Через мгновение её взгляд смягчился, а рот слегка приоткрылся.

– Ты что, заболела? – спросила она настойчиво-заботливым тоном.

– Я не успеваю за ходом твоих мыслей.

– У тебя температура? – тыльной стороной ладони Моника дотронулась до моего лба. – Бледное лицо, красные глаза… я знаю эти симптомы. Сама недавно слегла с гриппом.

– Я просто не выспалась, – отмахнулась я.

На самом деле разговор с мамой выбил меня из колеи. Я знала, что развод родителей неизбежен. Несколько раз прокручивала подобный сценарий в голове, представляя, как наша жизнь разделится на «до» и «после». Но как оказалось, я совершенно не была к этому готова.

Моника ещё несколько секунд многозначительно смотрела на меня, а затем вытащила из своей сумки косметичку.

– Что это? – вздохнула я.

– Первая помощь, – серьёзно ответила она.

Я закатила глаза и обернулась, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. По ступеням ленивой походкой поднимался Том. Надменный взгляд, расслабленные плечи, прямая осанка – он излучал уверенность, которой восхищались девушки и завидовали многие парни.

– Доброе утро, – сказал он, остановившись рядом с нами. – Ну и погодка.

– Кто бы говорил! – Моника бросила взгляд на парковку. – Тебя наверняка личный водитель доставил?

Я перевела на Тома сочувствующий взгляд. Моника нашла себе новую жертву.

Том отрицательно покачал головой, и несколько тёмных прядей упали на его лоб.

– Меня доставил личный велосипед. Когда-нибудь слышала об изобретении Карла Дреза?

– Ты сам решил стать ближе к народу, или папочка заставил? – не отступала Моника.

– Не разбрасывайся словами, – улыбнулся Том, качая головой. – Тебе ещё долго жить в этом городе.

– Когда ты займёшь его место, меня уже здесь не будет, – Моника показала ему язык, будто поставив точку.

Отец Тома – Филипп Бойер, бессменный мэр Росфилда вот уже двадцать лет. После отставки Арчибальда Ривера их династия прочно укрепилась на вершине власти. И ни у кого, кроме Тома, не было сомнений, что единственный наследник мистера Бойера пойдёт по его стопам.

Стоит отметить, что несмотря на статус, Том одевался простенько: потертые джинсы неизвестного происхождения и красная спортивная куртка с эмблемой школы. Брендовых вещей, в отличие от других золотых подростков Росфилда, он сторонился, предпочитая им удобство и простоту. Том увлекался футболом и девочками из группы поддержки. И плевал на мнение окружающих.

– Джуди? – Моника дёрнула меня за рукав куртки. – Приём!

Я подняла уставший взгляд на подругу.

– Ты слышала, что я только что сказала? – она повертела косметичкой перед моими глазами.

– Бога ради, Моника, – выдохнула я.

Я уже забыла, когда красилась в последний раз. Косметика в моём случае была бесполезна, потому что каждый день я находила повод для слёз.

– У меня есть тушь, зелёные тени, розовая помада… – начала перечислять Моника.

– Ты из неё клоуна хочешь сделать? – спросил Том, сложив руки на груди.

– Я хочу привести её в порядок, – возразила она. – Кстати, у меня есть ещё голубые тени, как раз под цвет…

Том перебил её:

– Поймай в лесу кролика. Эксперименты над людьми запрещены Конституцией.

– Да ну вас! – Моника надула губы и спрятала косметичку обратно в сумку. – Я вообще-то как лучше хотела.

– Какой у вас первый урок? – спросил Том, распахивая перед нами дверь. – И какого чёрта вы стоите на улице?

* * *

Мы вошли в школу, и я замерла посреди холла, озираясь по сторонам. Здесь было шумно и душно. Неуютная обстановка давила со всех сторон. Если бы не синие шкафчики, расставленные вдоль выбеленных стен, то школьные коридоры было бы сложно отличить от больничных. Кстати, центральная городская больница тоже носила имя Арчибальда Ривера. Может быть поэтому они были так похожи?

– Том, как думаешь, что с ней происходит? – спросила Моника полушёпотом, но недостаточно тихо, чтобы я её не услышала.

– Перестань, – ответил он с легким раздражением.

– Ты что, совсем за неё не волнуешься?

– Есть повод?

– Могу назвать несколько!

Скоро появится ещё один, когда я расскажу им о заброшенном особняке на Северной улице.