Найти третий этаж оказалось легко, а вот музыкальный салон – не очень. Все двери выглядели более или менее одинаково: тёмное дерево с латунными ручками. Мои шаги по мраморному полу гулко отдавались в пустом коридоре. Ни души. Может, я перепутала этаж?

Я уж подумала, что заблудилась, как вдруг Грета появилась из-за шторы, закрывавшей проход, всего в нескольких шагах от меня. Три широких шага – и вот я рядом с сестрой!

– Привет, – сказала я.

Она снова кивнула мне, в её голубых глазах блестели странные, едва уловимые искорки. Она скрестила руки на груди.

– Привет, Офелия.

Пока большинство Вневременны́х были заняты складыванием салфеток и придвиганием стульев к столам, Леандр уже покидал президентскую ложу. Он знал, что лучше поспешить, ведь в этот раз он уезжал на целый месяц. Конечно, его не оставят в покое, станут донимать вопросами. Он не винил их и понимал, что, убегая, поступает грубо и эгоистично, но…

Леандр чуть ли не бегом добрался до лифта за кулисами, на котором обычно доставляли еду с кухонь, и поднялся наверх. Это заняло довольно много времени, но с каждой минутой, под скрежет металлического транспортного средства, которое уносило его всё дальше, ему дышалось свободнее. Наконец двери открылись с тихим писком. Леандр вышел в ночной Колизей и вернулся в обычное время. Прохладный ветерок обдул его лицо пылью.

Чтобы скрыть лифт из дворца на поверхность от бесчисленных туристов, которые ежедневно посещали старый амфитеатр в самом сердце Рима, Вневременны́е встроили лифт в искусственный столб внутри катакомб в центре арены. Поэтому Леандру предстояло ещё подняться к его любимому месту, высоко на руинах бывших ярусов.

Конечно, глупо было так часто уходить из вневременного дворца. В конечном счёте это будет стоить ему слишком многих лет жизни. Но в данный момент его это не беспокоило. Леандр поднялся на вершину стены по едва заметным ступеням. Там он сел, свесил ноги через край и откинул голову, чтобы посмотреть на звёзды.

И вот она снова появилась, эта зияющая пропасть на краю его сознания. Впервые он ощутил её ещё ребёнком, в Швеции, где жил в сиротском приюте и не имел ни малейшего представления о своей способности управлять временем. Он знал только, что ему необходимо уехать оттуда. Он чувствовал, что ему там не место и он не похож на своих друзей.

Вот и сегодня он чувствовал себя так же. Едва покинув дворец, Леандр сразу пожелал вернуться за грань защитных потоков времени. Однако, вернувшись, он каждый раз заново изумлялся, насколько чужды ему Вневременны́е. И его снова тянуло прочь.

Какая глупость, чего ему не хватало? Ведь так?

Он ещё досадовал на себя, как вдруг рядом что-то зашуршало. Сначала он решил было, что это Скарлетт пришла за ним. Но шелестела в темноте не крыса, а тёмный плащ с капюшоном, подол которого волочился по пористому камню.

Повелитель времени закряхтел, усаживаясь рядом с Леандром. Его борода серебристо блестела в лунном свете. Некоторое время они просто сидели молча. Как раньше. Плечом к плечу они смотрели в темноту, а откуда-то снизу, от подножия древних стен, поднимался шум транспорта. Порой долетала музыка и смех людей, которые никогда в жизни не задумывались о потоках пыли. Где-то рядом и в то же время бесконечно далеко, похоже, шла вечеринка. Как в другой галактике.

Почему мир всегда должен быть таким чертовски громким? Громким и недоступным.

Леандр вдруг вспомнил Мариану, девочку из детского дома, которая была ему как сестра. Она тоже часто шумела и смешила его, когда он сидел один в огромной пустой общей спальне, испуганный видениями. Интересно, существует ли параллельная вселенная, в которой Мариана могла бы жить счастливо? И где ей не пришлось бы умереть так рано?

– Ты одинок, – наконец сказал Повелитель времени.

Леандр почувствовал, что кивает.

Повелитель времени играл узловатыми пальцами с часами мёртвых, которые начали тихо тикать. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, – эхом разносилось по кругу амфитеатра.

– Завтра важный день. Ты готов?

Леандр ответил не сразу. Он думал о Дарии, Грете, Сибилле и об остальных, о том, как не хотелось ему участвовать в предстоящем состязании. И всё же он ждал начала Янтарного турнира. Несмотря ни на что, в его голове звучал тихий голос Марианы, взывающий к нему из бездны. Она говорила, что он был рождён именно для этого поединка. Он выдохнул.

– Да, – сказал он. – Да, я готов.

В конце концов, Повелитель времени может и забыть о таких банальностях, как одиночество, верно?

По крайней мере, он на это надеялся.

Грета не изменилась. Ни один волосок не выбивался из её аккуратно заплетённой косы, а тонкие брови, изгибаясь, по-прежнему придавали лицу насмешливое выражение.

Я подошла ещё на шаг, желая обнять сестру, но она не двинулась с места, и я замерла на полпути, переминаясь с ноги на ногу.

– Про музыкальную гимназию во Франции мне всё наврали, верно? – спросила я, попытавшись усмехнуться.

Грета пожала плечами.

– Мы не могли сказать тебе правду. Мама, конечно, знала, но не обо всём. Должно быть, папа намекнул ей, иначе она вряд ли стала бы звонить в «Отель Пендулетт». Но… да ты всё равно бы ничего не поняла.

– Значит, всё это время ты провела здесь?

– Конечно. Мне надо было тренироваться, учиться управлять моим даром. – Всё это Грета сообщила мне совершенно бесстрастно.

– Отлично, просто здорово, – пробормотала я. – А нам ты рассказывала об игре на скрипке и лучших учителях в мире и…

– Не злись. Здесь у меня действительно лучшие в мире преподаватели, и я значительно продвинулась и в музыке. Как-нибудь я тебе сыграю. Хочешь, прямо сейчас? – Она указала на коридор у меня за спиной. – Я всё равно собиралась зайти к Вулфи.

Я уставилась на неё.

– У меня вся жизнь перевернулась с ног на голову, а ты предлагаешь мне первым делом послушать, как ты играешь на скрипке?

Грета моргнула.

– Я просто предложила. Можно и в другой раз. Ну ладно, увидимся!

Она явно собиралась протиснуться мимо меня. Чёрт возьми, почему у нас всегда всё так сложно?

– Подожди, – попросила я Грету и на мгновение закрыла глаза, чтобы заодно прогнать внезапно подступившие слёзы. А я-то была уверена, что эта история со временем и Вневременны́ми всё изменит. Наконец-то у нас с сестрой появится что-то общее, разве это не важно? Очень тихо, потому что сама не знала, хочу ли услышать ответ, я спросила:

– Ты вообще рада меня видеть?

Грете склонила голову набок.

– Конечно, – сказала она. – Ты моя сестра. Я просто… удивилась. Никогда не думала, что ты тоже… Понимаешь, обычно дар переходит через несколько поколений. Всё вышло очень неожиданно. Никто даже не предполагал, что ты тоже окажешься Вневременной.

– И ты из-за этого так беспокоишься?

Грета на мгновение задумалась.

– Немного, может быть. Но не слишком.

Я фыркнула. В том, что сестра мне не обрадовалась, конечно, не было ничего нового. И всё же, услышав, что она открыто в этом признаётся, я встревожилась. Она всегда была сама по себе. «Как не от мира сего», – иногда говорила мама.

Когда отец рассказывал нам сказки перед сном, Грета всегда требовала роль Рапунцель, принцессы, которая живёт одна в высокой башне.

Как-то раз папа сказал, что Грета вряд ли захочет отрастить волосы, опасаясь, что однажды кто-то по ним заберётся. Мне-то, конечно, все препятствия были нипочём, потому что в наших сказках я всегда выбирала роль храброй ведьмы, которая на волшебной метле могла подлететь к окну башни Рапунцель.

Но мне, похоже, так и не удалось туда подняться.

– Я сюда не просилась, – сказала я. – Я с удовольствием осталась бы в Берлине и с ещё большей радостью поехала бы с Анной в субботу на Балтийское море. Но, к сожалению, я вдруг увидела повсюду пыль. А потом появилась тётя Бланш и… – Я сжала кулаки. – Ну появился у нас обеих этот странный дар, ну и что? Знаешь, мне кажется, в этом есть какой-то смысл. Я думаю, мы наконец-то узнаем, что на самом деле случилось с папой. Потому что есть какая-то связь. Я слышала, как один старик недавно…

– Нет, – сказала Грета. – Прекрати.

– Нет?

– Я так и знала, что ты начнёшь всё сначала, стоит тебе узнать о Вневременны́х. Но это чепуха. Это был несчастный случай. Папа умер. Мы должны с этим смириться.

– Это не случайность! – крикнула я. – Я сама это видела! – Мой голос звучал громче с каждым словом. Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не закричать. И опять эти глупые слёзы. – Здесь об этом кое-что знают, понимаешь? Они что-то скрывают. Я не знаю зачем им это, но мы с тобой можем всё выяснить. Это наш шанс, наконец…

– Нет! Папа не был Вневременны́м – я проверяла. Когда я оказалась здесь, у меня тоже теплилась надежда, что всё это просто путаница. Возможно, папа не умер, а просто переехал в Янтарный дворец. Но это не так, поверь мне.

– Ты проверила?

– Конечно. – Она произнесла это слово с тем же выражением лица, с каким ябедничала на меня маме, когда мы были маленькими.

– Понятно. – Я тяжело вздохнула. – И всё же папа был как-то связан с Вневременны́ми. Я знаю.

Грета тоже вздохнула.

– Хватит. Прошло уже восемь лет. Просто перестань нервничать по этому поводу и прикидываться самой умной! Приди в себя и подумай о настоящем, о новой жизни вне времени. Мне кажется, тебе сейчас есть чем заняться.

У меня перехватило горло.

– Ты думаешь, что я нарочно прикидываюсь самой умной? Правда? Да ничего подобного! Я… – Я стиснула зубы. – Я думаю о папе! К тому же мне на самом деле лучше знать, что тогда произошло! – Я указала на своё плечо, где под рубашкой скрывался шрам. – Потому что я случайно оказалась там. И когда я говорю, что чувствую связь…

– Да, да, я знаю, – прошипела Грета. – Ты была с ним в машине. Ты была – а я нет. – Она стремительно двинулась вперёд, едва не оттолкнув меня с дороги. – Но это не значит, что все должны верить в твои бредни. Летающие деревья, бросившийся на вас забор! Ты слишком взрослая для этих сказок, Офелия.

– Но мир устроен совсем не так, как мы считали все эти годы! И здесь, во дворце, это особенно ясно видно, понимаешь? Грета? – позвала я, но сестра уже спешила прочь и делала вид, что меня не слышит.

– Грета! – ещё раз крикнула я ей вслед.

В тот же миг она исчезла за углом, оставив меня стоять в дурацком мраморном коридоре. Вне времени и вдали от дома.

Глава 6

Когда я в детстве забиралась к отцу на колени, от него всегда пахло одинаково: чернилами и липой из нашего сада. Именно этот запах витал в комнате, как призрачный след моего сна, когда на следующее утро я проснулась от странного шороха: Пиппа рылась в моих вещах. Почти забытый запах из детства… Я и обрадовалась, и огорчилась тому, что моё подсознание, видимо, решило освежить и это воспоминание. Жизнь вне времени открыла в моём внутреннем мире больше, чем я ожидала.

Я моргнула.

И одним махом проснулась.

Пиппа высыпала содержимое моего рюкзака на пол возле раскладного дивана, на котором я спала. Она брала в руки один предмет одежды за другим, качала головой и отбрасывала. Квартира Пендулеттов во дворце была не очень большой, и беспорядок, который моя прапрабабушка сейчас устраивала в маленькой гостиной, не добавлял уюта. И всё же мне стало интересно, что такого неожиданного прапрабабушка надеется найти среди моих вещей.

– Ой, Пиппа? – Я резко села. – Что ты делаешь?

– Тебе нужно платье, – сообщила она. – Не пойми меня неправильно, твои рубашки потрясающие, но… бальное платье было бы более уместно.

Я фыркнула.

– Ты думала, что у меня в походном рюкзаке случайно завалялось бальное платье до пола?

Пиппа, которая сегодня была одета в розово-чёрный ансамбль с пышной нижней юбкой, разгладила свои колготки в сеточку.