– Я подумаю, – пообещал он.

Мираби вошла на кладбище. Поставив корзинку на землю, она смахнула с зелени капли дождя и принялась рвать травы. Волосы упали на ее лицо, и она сердито сдула прядь вбок. Принц несколько секунд с улыбкой наблюдал за девушкой, а потом зашагал к замку, пытаясь привести мысли в порядок. По дороге он встретил Лютера и призраков, с которыми они выезжали к дому повстанцев. Вместо приветствия юному инквизитору протянули бумаги.

– Сознались, – пояснил Лютер. – Теперь мы знаем, где прячется Коршун.

– Прекрасно. – Ник вскользь просмотрел записи. – Идем ко мне в кабинет, обсудим следующую вылазку.

Чтобы бумаги не промокли под дождем, принц свернул их и, засунув под куртку, зашагал вперед по тропе. Призраки последовали за ним. Они повернули к арочным воротам, за которыми открывался шумный и многолюдный монт-д’этальский двор. Спутники Ника отстали, обернувшись, он заметил, что Лютер щурится, куда-то всматриваясь. Проследив за направлением его взгляда, инквизитор увидел, как во двор выходит Маргарет. С балкона за ней пристально наблюдали гвардейцы. Стоило принцессе удалиться, как те скрылись, и Лютер, торопливо пообещав ему подойти позже, кинулся ко входу в замок вместе с отрядом.

В ожидании призраков принц занялся изучением показаний с допроса, его прервал возникший на пороге король. Димир выглядел недовольным.

– Твои люди мешают работать моим гвардейцам!

Он особенно подчеркнул слова «твои» и «мои», будто разделяя Монт-д’Эталь на две части. Ник вздохнул. Брат хмуро опустился в кресло напротив.

– Твои призраки… – продолжил было он.

– Твои гвардейцы снова пытались выкрасть у Маргарет указ? – перебил его принц. – Вы же с ней помирились.

– Помирились. Но я предпочел бы забрать бумагу. Мало ли…

– Мало ли что?

– У меня есть один план, который может ей не понравиться. – Димир почесал небритый подбородок. – Хочу выдать ее замуж.

«Да уж, после неудачного замужества с Харео сестре такая идея точно не понравится», – покачал головой Ник.

– За кого? – уточнил он вслух.

– За калледионского принца.

– Какого принца? – опешил Ник.

– Младшего. Да, вот еще что хотел сказать. – Димир прищурился. – Пойди к Карленне и передай ей, что она скоро поедет домой.

– Домой? В Калледион? – изумился он. – С чего бы это? Ты же не хотел ее отпускать.

– Разумеется, не хотел. Но в обмен на нее королевство готово отдать ее младшего брата, Роберта юн Реймстона, так что мы ничего не теряем. За него я и хочу выдать Маргарет.

– Подозрительно. – Ник встал и, заложив руки за спину, подошел к окну. – Какая Калледиону от этого польза?

– Не знаю. Но от Карленны мне пользы точно никакой, поэтому пусть едет куда хочет.

«Какая Калледиону от этого польза?» – крутилось теперь в голове, и работа над бумагами никак не ладилась. Пришлось отложить ее до прихода призраков.

* * *

Почти стемнело, солнце опустилось за горизонт, оставив на небе нежно-оранжевые разводы. В сумерках группа призраков покинула темный зев Королевской башни. Когда они неспешно спускались по ступеням, один из них повернул голову и увидел под кроной раскидистого невысокого дерева фигуру в алом платье. Замедлив шаг, он пропустил вперед товарищей и зашагал к ней.

Маргарет улыбнулась. Она была рада случайной встрече с Лютером. Призрак прислонился к стволу и, веселясь, показал принцессе на снующих невдалеке гвардейцев.

– Они сегодня пытались проникнуть к тебе в комнату, – вполголоса сообщил мужчина.

– Знаю, я видела их, – фыркнула она.

– Мы им помешали.

– Знаю, вас я тоже видела.

– Похоже, они не успокоятся, пока не добудут документ, – усмехнулся Лютер.

Неисполненный указ по-прежнему хранился в ее спальне. Маргарет исследовала каждый закоулок Монт-д’Эталя, но, несмотря на обширность замка, подходящего места, чтобы перепрятать его, найти не смогла. Словно угадав мысли принцессы, Лютер спросил:

– Ты не думала спрятать указ?

– Думала, – призналась Маргарет. – Подыскиваю место. Ты с призраками… Вы ведь будете помогать мне, пока я не подберу хороший тайник?

– Конечно, – кивнул Лютер.

Принцесса подарила ему полный признательности взгляд и выпорхнула из-под дерева. Темнота сгущалась, девушке следовало вернуться в замок.

– Я рассчитываю на благодарность! – засмеялся ей вслед мужчина.

– Ах, какой расчетливый, – прыснула в ответ Маргарет, а сердце, несмотря на вечернюю тьму, наполнилось солнечными лучами.

* * *

Когда в Монт-д’Этале погасли почти все огни, Ник остановился перед комнатой ведьмы. Занеся кулак над дверью, он задумался, а потом, сжав пальцы так, что ногти вонзились в ладонь, наконец постучал.

– Заходи! – Мираби уже знала, что это он.

Девушка вспорхнула с кровати и зашторила окно. Спальня погрузилась во тьму.

– Готов?

– Вполне, – не слишком уверенно ответил принц. Разве можно быть готовым к тому, что сейчас с него будут снимать заклинание, наложенное неизвестной ведьмой?

Мираби зажгла свечу. Окружающий мрак поглощал тусклый свет, очертания комнаты и мебели едва угадывались. Девушка поднесла свечу прямо к его лицу и принялась нашептывать заклинание. Принца бросило в жар, он почувствовал, как взмокла спина. Среди неясного шипения он изредка мог разобрать лишь собственное имя.

– Пей.

Принц выпил протянутый отвар, крепкий, как вино, и вернул чашку Мираби. Она коснулась его лица, обдала запахом трав и лечебных настоек, от которых мутнело сознание. Ведьма все ходила вокруг, а отзвук заклинания, способного разбить чужое колдовство, следовал за ней. Ник снова услышал свое имя. Звуки слились воедино, непонятный гул заполонил комнату, и принц осознал, что оседает на пол. Он шагнул назад, в сторону кровати, и упал.

Очнулся Ник оттого, что Мираби звала его и гладила по щеке смоченной в холодной воде рукой, приводя в сознание. Он лежал на кровати. Голова кружилась, а тело пылало.

– Ну, чувствуешь что-нибудь? – Мираби потрогала его лоб. – Колдовство не всегда охотно выходит из человека.

Вместо ответа он шумно выдохнул и помотал головой, ощущая себя пьяным.

– Заклятие должно было уйти, отворот больше не действует. Теперь надо выяснить, кто его на тебя наложил. И против кого.

– Понятия не имею, – прошептал Ник.

– Ладно, – вздохнула Мираби. – Потом подумаешь. Снимай рубаху, буду лечить твою руку.

Раны почти не саднили, но он не стал отказываться от помощи и, послушно сняв рубаху, устроился полулежа на кровати. Найдя подходящие мази, девушка села рядом с ним и нежно провела пальцами по шраму. Мираби склонилась над принцем, и он заметил, как в полутьме блестели ее приоткрытые губы. Она уже не была той дикой розой, какой Ник помнил ее до переезда в Монт-д’Эталь. Пытаясь улечься поудобнее, он поерзал, и шелковистые волосы Мираби защекотали его кожу. Принц убрал выбившуюся прядь за ухо девушки. Она, облизнув губы, подняла на него взгляд. В который раз рассматривая тонкие черты лица, преследовавшие его во снах, он снова признал, что ведьма была очень красива. Зачарованно коснулся скул, которые некогда рисовал в попытках вспомнить подробности сна.

Не давая девушке ничего сказать, Ник поднялся и накрыл ее губы своими. Мираби не отпрянула. Она позволила принцу прижаться ближе и, замявшись, робко ответила на поцелуй. Неуверенно ведьма раскрыла губы, пропуская внутрь язык юноши, и положила одну руку на его плечо, а вторую запустила в волосы. Их сердца отбивали дикий ритм, заглушая окружающие звуки. Наваждение завладело Ником. Не разрывая поцелуя, он уложил Мираби на кровать и навис сверху. Язык принца прочертил дорожку по ее шее. Пальцы уже подцепили край платья, когда Мираби перехватила его руку. Она уперлась Нику в грудь и оттолкнула его.

– Давай-ка без этого, – раздался возбужденный, но уверенный голос девушки.

– Прости.

Мираби отвернулась, позволяя Нику встать и быстро одеться.

– Уже поздно, я пойду. Спасибо за помощь. – Он пытался скрасить неловкое молчание вежливостью.

– Подожди, – окликнула ведьма, когда принц был уже у двери.

Он обернулся. Прикусив губу и не глядя на него, Мираби протянула снадобье.

– Мажь руку, чтобы быстрее проходила.

Принц кивнул и вышел. Дверь закрылась, но Ник еще несколько секунд стоял в коридоре. В спальне раздался вздох и шаги. Когда все стихло, принц направился к себе. Он по-прежнему не мог сказать, кто являлся второй ведьмой в замке, но зато начинал догадываться, против кого был наложен отворот.

Глава 17. Пленник, гость, союзник?

В окне кареты мелькали бесконечные поля и горы. На пути лежал широкий дол, перетянутый длинной нитью реки, с поседевшими от раннего снега травами и кустарниками. Деревца поникли и съежились. Солнце еще одаривало своей лаской, но с севера за каретой гнались густые и синие, как морские глубины, тучи.

Роберта везли в Эфлею. Прислонившись скулой к узорчатой раме, принц хмуро и безразлично глядел на скользящий за окном пейзаж. Он оживился, лишь когда показалась приколоченная к придорожному столбу табличка: «Калледионский коридор». В соседних королевствах и в Заморье это место называли Перекрестком. Четыре королевства континента сходились здесь границами: узкую калледионскую землю с двух сторон подпирали стены дакхаарского леса и арнестского горного хребта, а выходил коридор прямиком в Эфлею. Прежде эта местность принадлежала Онтфорку, но королевство пало, подарив свои земли сильнейшему врагу – Калледиону.

Здесь, на нейтральной территории, правители условились совершить обмен.

Принца Роберта меняли на принцессу Карленну: одна возвращалась домой в Мейфор, второго забирали в Монт-д’Эталь. Карета в окружении стражи неспешно приближалась к концу коридора. Тот пока пустовал. Эфлейская сторона запаздывала или от Роберта так спешили избавиться, что привезли его раньше времени? Принц усмехнулся. Он не имел ничего против.

Карета остановилась. Король Теоттор, сопровождавший брата, отодвинул занавеску и посмотрел на дорогу. Роберт открыл дверь и, в ответ на негодующий взгляд Тео, пояснил:

– Я по нужде.

– Тут тебе не нужник, а королевская встреча.

– Одно и то же, – хмыкнул принц и, не удосужившись воспользоваться ступенькой, выпрыгнул из кареты.

Стражники окружили Роберта, чтобы он не сбежал. В низине, где остановилась карета, громоздился туман. Гудел ветер, и принц поежился от холода. Он был одет в красивый, но слишком легкий костюм. Роберт растер покрывшиеся гусиной кожей руки и принялся кружить по поляне, раздражая старшего брата. Вскоре он устал и присел на каретную ступеньку. В кармане что-то захрустело. Принц воровато оглянулся и, пока брат и стража отвлеклись на дорогу, по которой должны были ехать эфлейцы, вытащил письмо. Уже после отъезда Роберт нашел его среди вещей и догадался, что конверт, на котором красовалась буква «А», подкинула ведьма.

А – Анна Мельден.

Пока никто не видел, он вскрыл письмо.

Дакхаарская королева давала наставления, как вести себя в Эфлее. «Мой милый мальчик, – прочел Роберт, – я помогу тебе добиться хорошего положения в Монт-д’Этале. У меня везде есть друзья». Он улыбнулся. В письме Анна убеждала его подружиться с эфлейским королем и его семьей. Вести себя дружелюбно и отзывчиво, добиться доверия, не ввязываться в неприятности, быть осторожным и наблюдательным. И, конечно, докладывать полезную информацию. У Анны Мельден уже была шпионка в Эфлее – одна из ведьм, – но помощь Роберта была бы нелишней.

Принц закрыл глаза и со вздохом откинул голову назад. Кажется, половину из этих предписаний он нарушил в день отъезда из Калледиона. Жар горьких воспоминаний окутал Роберта, а образ Данта Гарса – окровавленного, неестественно спокойно лежащего у подножия лестницы, – казалось, не сотрется никогда.