Мужской голос осёкся, заметив Айдена. Тот повернулся и с удивлением посмотрел на подошедшего юношу. Плотно застёгнутый пиджак, тёмные аккуратные волосы и почти чёрные глаза со странным, неуловимо нездешним разрезом. Никаких украшений, даже модных серёг или металла на лице. Вокруг незнакомца тонкой вуалью трепетала аура смерти, от него веяло грустью, как от лишающихся последних листьев осенних деревьев.

Ещё больше Айден удивился, когда увидел с незнакомцем Роуэна. Тот тоже вытаращил глаза на брата. Каштановые волосы трепал ветерок, а сам Роуэн выглядел невыспавшимся.

– Наконец-то! – провозгласил Николас и вскочил с камня. Так энергично, что чуть не споткнулся о развязанный шнурок и едва не завалился на Айдена. – Это Айден.

Роуэн смотрел хмуро, а его спутник стеснительно протянул руку:

– Кристиан Калверт.

Сосед Роуэна. Они жили вместе ещё с лицея, из-за Кристиана всегда возникали проблемы, но совсем не такие, как с Николасом. Он не пытался нарушать общественный порядок или правила, он даже уважал авторитеты. Но его семья считалась не той, с кем стоило связываться.

Бабка Кристиана была невестой Элмора Калверта во времена, когда Мархарийская империя отвоёвывала Новые территории. О нём говорили как о подающем надежды генерале из древнего и знатного рода. Он выиграл знаменитую Кангисарскую битву, давшую выход к морю, её теперь проходили на уроках истории. Там он и погиб.

В то время практиковали бракосочетания с мертвецами, и беременная бабка Кристиана сумела добиться свадьбы с уже погибшим Элмором Калвертом. Её сын был единственным наследником рода и так удивительно походил на отца, что даже злые языки, утверждавшие, что забеременела дама не от него, замолчали.

Ситуация странная, но не слишком дикая в то время. Тень на семью Калвертов бросил выросший сын, отец Кристиана. Он тоже отправился на войну с Танским княжеством и стал одним из тех, кто принёс победу и присоединил Новые территории к империи.

Вот только жену он тоже привёз оттуда. Красивую девушку с кожей темнее имперской и странным разрезом глаз. Это стало настоящим скандалом! Но даже с таким положением вещей готовы были смириться.

Танская девушка выучила имперский язык, родила Кристиана и в целом никогда не давала поводов для злословия – ну помимо своего происхождения. В отличие от отца Кристиана.

В то время в столице ходили слухи о таинственных исчезновениях и убийствах. Пока это затрагивало простолюдинов, не так волновались. Но потом исчез отпрыск благородного семейства, и все переполошились. Дознаватели выяснили истину, и она поразила высшее общество: отец Кристиана практиковал запретную магию.

Считалось, что приносить жертвы можно только в храме и строго жрецами. Отец Кристиана увлёкся чарами, которые требовали проливать кровь ради получения силы, использовать внутренние органы ещё живых жертв и много других вещей, ужасавших высшее общество.

Лорда Калверта казнили. А тень над его родом стала особенно густой.

Айден слышал, как Роуэн ругался с отцом. Тот говорил, что принцу не стоит жить с отпрыском Калвертов. Роуэн возражал, что Кристиан хороший парень и не обязан отвечать за то, что его отец был монстром. Когда лорда Калверта осудили, Кристиан даже ходить не научился, так что уж точно не имел отношения к его делам.

Отец ругался, но тем не менее не стал влиять, чтобы Роуэна отселили от Кристиана. Как бы он ни был против, но желание Роуэна всё-таки уважал. Хотя Айден не сомневался, что в стенах Академии за Кристианом присматривали, и стоило найтись поводу, его бы тут же убрали от принца. Но повода не находилось. Кристиан вёл себя тихо, хорошо учился и никогда не разговаривал о своём отце – по крайней мере, так говорил Роуэн.

Смотря на спокойного и чуть стеснительного Кристиана, Айден мог поверить, что тот хороший человек. Но аура смерти удивляла. Не такая сшибающая с ног, как у Милтона, у которого умерла вся семья. Но потеря Кристиана тоже была значительной – именно для него самого. Так что вряд ли дело в отце, которого он и не помнил. Но мать ещё жива, других детей у неё не было.

Роуэн сдержанно поздоровался, но в разговор вступать не торопился. Потом всё-таки придвинулся к Айдену и спросил:

– Видел уже письмо от отца?

– Да. Хочешь поехать?

Роуэн пожал плечами:

– Пока не знаю. Мы же только начали учиться.

Вскоре к ним присоединились ещё двое, и Айден даже не удивился, увидев Лидию и Лорену. Обе пришли в тёплых пальто, Лорена оставалась бледной и поразилась, увидев Айдена. А вот раскрасневшаяся Лидия обрадовалась:

– О, так это из-за тебя Николас в кои-то веки не опоздал?

– Это я его привёл, – с достоинством сказал Николас. – И даже разбудил.

– Тогда где Николас и что ты с ним сделал?

С удивлением Айден видел, что здесь, вне стен Академии, Лидия вела себя гораздо свободнее и явно хорошо знала Николаса, пусть раньше так не казалось. Или Айден не обращал внимания. Кристиан и Роуэн стояли чуть в стороне, Лорена уселась на камень, смотря на лес. Достала из-под пальто блокнот и начала зарисовывать деревья.

– Так что, в нашей маленькой компании пополнение? – с любопытством спросила Лидия.

Николас отвечать не торопился, и Айден осторожно сказал:

– Пока не очень понимаю, зачем я тут.

– Так Николас ничего не объяснил? В его духе.

– Я вообще-то здесь. Невежливо говорить обо мне в третьем лице.

– А вежливо тащить сюда человека с утра пораньше, ничего не сказав? – Повернувшись к Айдену, Лидия продолжила: – У нас что-то вроде небольшого кружка по интересам. Обычно мы собираемся вечерами в одной из не используемых комнат дальнего крыла, чтобы обсудить стихи, литературу, иногда другое искусство. Но порой утром приходим сюда.

– Зачем?

– Для настоящей поэзии. Смотри.

Лидия указала на лес, остальные затихли. Айден не понимал, на что смотреть, но послушно уставился на деревья. Ноги мёрзли, руки тоже зябли, потому что перчатки Айден не захватил. Но туман между деревьев и вправду завораживал.

А потом в белесой дымке возникли фигуры. Неясные, нечёткие, но в них можно было узнать людей. Они обрисовывались, выступали из тумана, потом снова в него проникали, и всё это в полной тишине.

Картины казались сном, видениями, когда начинаешь дремать и уже видишь что-то иное, но по-прежнему осознаёшь себя. Зыбкие образы в дрожащей пелене.

Со стороны Академии послышался удар колокола, возвещавший о том, что до начала занятий остаётся полчаса. На улице стало светлее, и туман между деревьев растворился, осел на землю. Он ещё немного стелился, но уже без фигур.

– Что это было? – тихо спросил Айден.

Ответила молчавшая до этого Лорена. Голос у неё звучал мягко, и она чуть перекатывала гласные:

– Отпечатки чар. В Академии их творят постоянно, здесь всё пропитано магией. Студенты ещё и не всегда хорошо управляются. Поэтому лишняя магия стекает в лес, отражается в тумане. Это что-то вроде снов, отпечатки тех, кто творил в Академии чары.

– Очень вдохновляюще, – заметил Кристиан.

Кивнув, Лорена закрыла блокнот и поднялась:

– Некоторые считают картины в тумане призраками, но на самом деле это обычная магия. Призраки в стенах Академии.

Все зашевелились, потянулись обратно к зданию, Лидия спросила у Айдена:

– Ну как тебе? Присоединишься к нашим вечерним посиделкам?

– Хорошо.

– Послезавтра. Николас тебе покажет.

Вместе с Лореной она заторопилась, девушки хотели ещё что-то успеть до занятий. Роуэн и Кристиан тоже ушли вперёд, а Николас наконец-то завязал шнурок. Им спешить было некуда, занятия по фехтованию как раз проходили в этой части Академии.

Перед глазами Айдена ещё стояли фигуры в тумане. Он слышал о подобном, видел что-то похожее раз или два над храмовой рекой. Но никогда настолько отчётливо. И раньше рядом не стояли люди, также заворожённые зрелищем.

– Так вас объединяет любовь к поэзии? – спросил Айден.

– Что-то вроде того.

– И как это началось? Ну вы же очень разные. Даже с разных курсов! Кристиан и Роуэн на два года младше нас.

Николас молчал, сунув руки в карман. Под ногами шелестели листья, а он сам казался сосредоточенным, без привычной усмешки.

– Сначала ответь на один вопрос.

Айден внутренне напрягся. В том, что Николас что-то хотел за рассказ, не было ничего удивительного, дворяне часто вели дела подобным образом. Но у Айдена уже не осталось тайн. Он понятия не имел, чего захочет Николас. И зачем.

– Ты ведь ощутил в Кристиане что-то странное? Ну твоя чуйка смерти.

– Я бы не назвал её так, – сухо ответил Айден. – Но да, есть такое. И что ты хочешь знать?

Николас отвёл взгляд и замялся, так что Айден заледенел внутри, подготавливая возможные едкие реплики. Зато понятно, зачем Николас сегодня привёл его – хотел получить ответ на свой вопрос. Наверное, если бы не Лидия, точно не позвал ещё.

– Хочу знать, что это значит, – наконец, сказал Николас. – Он же не умирает или что-то вроде того?

Остановившись, Айден с удивлением посмотрел на Николаса. Он ожидал чего угодно, но это не походило на важные сведенья, которые можно вызнать у наследного принца. Николас спокойно выдержал его взгляд. Он смотрел твёрдо и хотел получить ответ.

– Нет, – наконец сказал Айден. – Он точно не умирает. Это аура потери. Кого-то очень близкого. И эта потеря глубоко ранила Кристиана. Но не физически.

В храм часто приходили умирающие, так что Айден точно ни с чем не спутал бы. Николас просиял:

– Хорошо.

Развернувшись, он бодро зашагал к Академии, так что опешивший Айден с трудом его нагнал:

– С чего тебя так волнует Кристиан?

– Мы с ним познакомились, когда скрывались в одном месте. Ну, знаешь, когда возвращаешься из дома в Академию и немножко тошно сразу идти в свою комнату.

Айден не знал, но промолчал.

– Он и позвал меня смотреть туман, кто-то ему тоже рассказал, – продолжил Николас. – Я тогда… ну, в общем, я ему должен, хотя он так не считает.

Айдену так и хотелось выспросить детали, но он не был уверен, что Николас расскажет. К тому же они подходили к Академии.

– Как ты вообще почувствовал что-то не то? – удивился Айден. – Ауры смерти. Ни Конрад, ни Роуэн не говорили о таком, так что думаю, я это чувствую из-за Безликого и жизни в храме.

– Ну я-то в храме не учился, даже бывал редко. Наверное, восприимчивый.

Согласно бумагам, которые читал Айден, Николас и вправду никак не был связан с Безликим богом. Ни он, ни его отец. Хотя вроде бы Дэвиан упоминал, что его мать была из рода известных храмовых жриц, но она умерла при рождении Николаса, так что вряд ли как-то могла повлиять.

Восприимчивые люди встречались, тем более Николас неплохой маг, так действительно могло быть. Возможно, по этой же причине их совместная магия так хорошо сочетается.

Николас уже перевёл тему и рассказал, хотя Айден не спрашивал:

– Потом Кристиан позвал Роуэна, которого тоже интересовала поэзия. Мы с Лидией тогда были вместе…

– Вы были вместе?

– Недолго. Она сочла, что на её пути к славе и богатству я недостаточно хороший выбор.

В голосе Николаса не звучало ни сожаления, ни разочарования. Кажется, такая позиция его ничуть не обижала. Что ж, если сыновьям аристократов ничего не принадлежало хотя бы до выпуска из Академии или смерти родителей, то многие дочери предпочитали выгодно выходить замуж, чтобы упрочить своё положение. Лидии мог нравиться кто угодно, но если она хотела выгодную партию, то Николас был не лучшим выбором, учитывая его поведение и репутацию в Академии.

– Лорена? – спросил Айден.

Они уже подходили к крыльцу. Розовые кусты по сторонам ещё зеленели, но лепестки поздних цветов потемнели от холода.

– Она странная, – заявил Николас. – Я её почти не знаю. Лидия привела.

– Они соседки?

– Нет. Они отлично сошлись в магии, так что на зачаровании всегда работают в связке.

– И часто вы собираетесь?

– Вечеринки студентов проходят чаще.