Авторство проклятия – это самая большая головная боль. Если оное легко отслеживается, то можно считать, что само по себе проклятие практически бесполезно. А понять, кто сотворил плетение подобного толка, всегда легче, ведь по сравнению с обычным арканом, в проклятие вплетается не только магия, но и голос. Бабушка говорила, что некоторые чары позволяют даже услышать его, и при этом неважно, насколько давно были произнесены роковые слова.

– Проклятия делятся на несколько видов. Самые часто используемые – предметные, их накладывают на неживые объекты, иногда даже на суда или здания, если мощь мага позволит. Можно и целый остров проклясть, отличный тому пример – Цейлах. Говорят, что Айто́н Цилаф, сюзерен острова, проклял его для того, чтобы лишь представители его рода могли править той землёй. Рахард Безумный тогда за покушение на свою жизнь казнил всю семью, что, согласитесь, было слишком жестоким ходом. За поступок Илитара Цилафа расплатились жизнью его родители, братья, жена и дети. Нет сомнений, что Рахард Безумный поступил неадекватно. Среди казнённых было двое детей, мальчики тринадцати и пятнадцати лет, которые никак не могли быть виновны в попытке государственного переворота. Чары Айтона – предмет тщательнейшего изучения всех кафедр и всех проклятийников Урмунда. Рахард Двадцатый назначил очень большое вознаграждение тому, кто сможет освободить Цейлах от проклятия.

Я похолодела. Слышать историю своей самой большой жизненной трагедии, рассказанную будничным деловитым тоном, было так больно, что у меня в спазме скрутило всё тело. Я стиснула челюсти до ломоты в висках и словно покрылась коркой колючего льда.

– Ты чего? – удивлённо спросила Горрия.

Однако я даже ответить не смогла.

– Наша кафедра организовала уже три экспедиции к острову, но ни одна из них не увенчалась успехом. Гениальность Айтона Цилафа в том, что он с помощью своей жены Нинеллы смог проклясть не только сам остров, но и подступы к нему. Течения вокруг Цейлаха просто не позволяют подойти к берегу. Но, кроме несомненной гениальности, хочу отметить также жестокость и самонадеянность сюзерена острова. Если последняя из Цилаф – его внучка – погибнет, то Цейлах останется потерянным для мира, как и все живущие на нём. С ними не было никакого контакта уже четыре года, и никто не знает, что именно творится на острове. Проклятие – это не только возможность насадить свою волю, но ещё и ответственность за последствия.

Наверняка дед предусмотрел и мою смерть. Возможно, проклятие само развеется через определённый срок. Возможно, преобразуется во что-то иное с течением времени. Я не верила, что дедушка мог намеренно навредить людям и острову, он слишком сильно их любил. Закрыть от мира? Да. Уничтожить? Ни за что!

– Кто знает, может, среди вас сидит тот, кто сможет снять это проклятие и получить огромный денежный бонус от короля Аберрии? – чуть насмешливо спросила зайтана Зиникора. – Мы до сих пор гадаем, как проклятие могло получиться настолько сильным.

Ответ на этот вопрос я знала. Жертвы. Дед смог вплести в проклинающий аркан наши жизни и напитать его кровью. Со смертью каждого Цилафа он лишь усиливался. А с моей смертью станет неснимаемым. Что будет с людьми и гайронами, живущими на острове? Я не знала, но была уверена, что дед о них позаботился. В любом случае снять проклятие будет нельзя, а само оно будет действовать так, как решил дед.

Зайтана Зиникора ещё немного рассказала об общих принципах плетения проклятий, но я их и так знала. Хотя на всякий случай внимательно слушала и записывала. Повторение не повредит.

Лекция закончилась, началась практика.

Аркан «И́то» дался мне на удивление легко, хотя я его и не знала. Я вообще очень мало знала проклятий первого уровня, если так задуматься. Возможно, бабушка просто решила не забивать ими мою голову?

Сдав его первой, я наблюдала за работой остальных. Удивительно, но Трайдоре проклятие никак не хотело подчиняться, несмотря на всю простоту плетения. При этом сложный векторный аркан она выплела без проблем. Надо же…

Упоминание семьи и родного острова выбило из колеи. Я, конечно, удержала лицо… насколько смогла, но всё равно чувствовала себя задетой и даже обрадовалась, когда практика закончилась. Наконец-то боевые заклинания!

Три занятия по боевой и защитной магии проходили на улице. И преподавателя не смутили ни потоки воды, льющие с неба, ни холод. Ливень не прекращался весь день, и теперь мы стояли под ним по щиколотку в стылой воде. Над собой и девочками, включая приклеившуюся к нам Лорею, я раскрыла зонтичный аркан, но многим пришлось мокнуть под проливным дождём.

– Что такое бой? – спросил подошедший к нам преподаватель, пожилой, жилистый, коротко стриженный мужчина.

Он был одет в одни лишь шальвары и стоял в луже босиком. По тугим канатам его мышц можно было изучать анатомию. С загорелого тела стекали струи воды, но он этого словно не замечал. Даже в том, как он расслабленно стоял, угадывались ловкость, сноровка и недюжинная сила. На далеко не юном теле – ни жиринки, как на идеальном пособии. Взгляд немного исподлобья, а походка лёгкая и пружинистая. Хищник. Даром что не гайрон.

– Молчите? – усмехнулся он, криво изогнув рот. – Бой – это преодоление себя и способность очень быстро думать. Побеждает не сильный. Побеждает умный и безжалостный к себе. Запомните это. У нас с вами по расписанию будет всего шесть часов занятий в пятидневку. Это слишком мало для того, чтобы сделать из вас воинов. Но достаточно, чтобы показать вам ваши слабости. Ваш первый, единственный и главный бой, студенты, – это бой с собой. Я хочу, чтобы вы все сняли обувь и одежду, кроме шальвар. Девушкам дозволяется остаться в блузах или жилетах. А дальше мы с вами будем выяснять, насколько силён ваш противник.

Лично мой противник, как выяснилось, был довольно слаб. Ледяной ливень и мокрая полоса препятствий из брёвен, размытых дождём глиняных насыпей, оврагов, верёвочных лестниц и канатных паутин забрали остатки сил. Держать над собой аркан и преодолевать преграды одновременно я не смогла. А потом плюнула и поползла так, всё равно намокла уже до нитки. Но я хотя бы дошла до конца. Скользила, падала в грязь, но вставала и продолжала путь.

Испытание оказалось очень сложным даже для меня, что уж говорить об остальных девочках.

– Вперёд! – командовал преподаватель.

– Не могу, – раздался женский стон.

– Через «не могу»!

Я видела перед собой спину Зиталя – широкую и тренированную. Он ловко перепрыгивал с пенька на пенёк, и казалось, что покрытые жидкой глинистой грязью брёвна даже не скользят под его ногами. Преодолев последнее препятствие – широкий прогал с каменистым овражком между двумя деревянными площадками – он обернулся ко мне. Я с разбегу толкнулась от площадки, но нога соскользнула, и я полетела лицом прямо на ребро доски финишного пьедестала. Я бы точно выбила себе зубы, если бы сильные руки Зиталя не поймали и не выдернули меня из оврага. Ноги скользнули по мокрой глиняной насыпи и обрели опору рядом со спасшим меня парнем.

– Спасибо! – выдохнула я.

– Всегда пожалуйста, – улыбнулся он и вдруг прижал меня к себе. – Замёрзла?

Прикосновение к обнажённой коже Зиталя обожгло жаром. Я смутилась и отстранилась. Это уже слишком! Но одёргивать его не стала, просто не повернулся язык.

– Нет, не замёрзла!

– Недотрога, – хмыкнул он, впрочем, без тени злобы или ехидства. – Люблю задачки посложнее.

До финиша полосы препятствий дошла лишь половина группы, преимущественно мужская. На удивление неплохо справилась Элитера. Природная ловкость, явно помноженная на тренировки, позволила ей пусть не очень быстро, но без травм завершить испытание. Трайдора упала в самом начале и, кажется, повредила ногу. Золотые чары то и дело вспыхивали над её коленом. Горрия дошла до середины пути, а потом не смогла взобраться по крутому склону, цепляясь за канат.

– Даю ещё минуту отстающим, – раздался громкий голос преподавателя боевой магии.

Из пятнадцати с полосой препятствий справились девять.

– Остальные шестеро – вы останетесь здесь до тех пор, пока не закончите полосу препятствий или до отбоя. Вы вдевятером – забирайте вещи и отправляйтесь в шатёр в конце вот этой тропинки. Там горячие напитки, душ и полотенца.

– А как же лекция? – удивилась Элитера.

– А для кого я тут пять минут распинался? Это и была лекция. Свободны!

Все развернулись и двинулись прочь от финишной площадки. Я обернулась назад и всмотрелась в начало полосы препятствий, где под дождём сгорбилась Трайдора, баюкая больную ногу. Одна она точно не дойдёт… да и медпункт закроют после отбоя…

Каскарр всех их забодай! Разбежалась и перемахнула обратно через каменисто-глинистый овражек. Ноги заскользили по мокрым доскам, но я удержала равновесие, нелепо взмахнув руками.

– Ты куда? – заорал мне в спину Зиталь.

Я повернулась к нему и ткнула в сторону Трайдоры.

– Одна она не выберется, – откликнулась я, перекрикивая дождь.

Чего я не ожидала, так того, что одним мощным прыжком Зиталь приземлится возле меня.

– Ну, пошли, – ухмыльнулся он, перекидывая на спину тяжёлую набухшую от воды косу. – А я думал, что марразы – одиночки.

– А я думала, что я не марраза, – фыркнула я в ответ, но без раздражения.

Как ни крути, вдвоём мы справимся быстрее.

– Ошибалась, – оскалился Зиталь и вдруг резко дёрнул на себя.

В то место, где я только что стояла с плюхом приземлился Хирут.

– Вы чего? – перевёл он взгляд с меня на кузена, бессмысленным жестом утирая потоки воды с лица. – Мёрзнуть любите?

– Нет! Выручать прекрасных зайт! – с азартом ответил Зиталь. – Говорят, что если подсаживать их под зад, то за этот самый зад можно подержаться.

– Я в деле! – просиял глумливой улыбкой Хирут и махнул рукой своим выжидательно замершим на финише братьям.

Зиталь потянул меня обратно на полосу препятствий, и мы, поддерживая друг друга, вполне бодро добрались до середины, где в грязной луже стояли злющие Горрия, Лорея, Эскория и полноватый картавый архитектор, забыла как его звали. Вчетвером парни ловко подсадили их по одному, а затем двинулись за мной в самое начало, где жалобно плакала Трайдора.

Целительский аркан у меня получился с первого раза. Коленку она вроде бы не выбила и не сломала, просто сильно ушибла. Мне даже делать ничего не пришлось – парни сами подняли её под обе руки и вчетвером провели сквозь всю полосу. Кажется, Трайда так и продолжала плакать, но из-за дождя сказать было сложно.

– Нет, это никуда не годится! – ругался Хирут, таща рыжую одногруппницу. – Ты как собралась экзамен сдавать, квашня? Или думаешь, что мы тебя так и будем таскать на себе?

– Хватит! – попросила я, ледяными пальцами вытирая брызги грязи с лица. – У всех свои слабые стороны.

– Это какие? – зло рыкнул он.

– У меня – математика. У тебя – дисциплина вообще и целительство в частности. Лучше помочь друг другу, чем ругать.

– Если бы не она, мы бы…

– Так идите! Никто не держит! – зло рявкнула я.

Хирут нахмурился, но не ушёл. В горку мы пихали Трайдору впятером. Я тоже бесилась, но и бросить её никак не могла. Когда она наконец оказалась наверху, я осела в лужу и чуть сама не зарыдала – все локти и руки исцарапала об острые камешки, попадающиеся в глине.

– Нечего в холодной воде сидеть, девочкам вредно, – поднял меня Зиталь и подтолкнул.

Саднящими руками я хваталась за канат и проклинала всё на свете. И дождь, и преподавателя, имени которого не знала, и холод. Всё и всех, кроме Зиталя, потому что именно его горячие ладони сейчас подталкивали меня к финишу.