Не обращая на меня внимания, он перекинул ее через балку на потолке. На одном конце сделал петлю, притащил старый ящик и встал на него, затем накинул петлю мне на шею и слегка затянул. Я еще сильнее заголосил, вновь задергался, задвигал ногами переступая на одном месте, подставка вновь зашаталась.

Выдержать подобное, было выше моих сил. Я в панике заверещал как резаный, внутри все похолодело, а пацан, злорадно улыбаясь, спрыгнул с ящика. Взяв второй конец веревки, натянул ее, да так, что петля сдавила мне шею и стало трудно дышать.

Где-то сзади он привязал ее и вернулся ко мне.

Продолжая трястись и подвывая несмотря на то, что говорить мог с трудом, я вновь принялся умолять о пощаде.

– Что ты как девчонка верещишь, достал уже своими воплями, – сплюнул он от раздражения. Найдя кусок тряпки о отрезав кусок веревки, встал сзади меня на ящик.

– Открой рот.

Я замычал и стиснул зубы.

– Я сказал, открой рот. – Медленно и зло повторил он.

Я захныкал и приоткрыл его.

– Шире, – рявкнул он.

Пришлось подчиниться.

Пацан запахал мне внутрь тряпку, быстро набросил веревку и с силой натянув, завязал сзади, чтоб не выплюнул кляп. Замычав, я стал давиться, тряпка вошла слишком глубоко, даже задвигал пальцами на ногах, подгибая их.

– Не подавишься, —усмехнулся он. – Не фиг было верещать.

Убрав ящик и отойдя немного в сторону, парень окинул меня довольным взглядом.

Мне уже было все равно, в голове звучала лишь одна мысль, "Не хочу умирать". От этого страх пробивал все тело. Но еще больше боялся упасть, потерять равновесие или лишиться чувств, иначе сразу умру, повиснув в петле.

– Пока отдыхай, – он захихикал, – а я пойду перекушу. Только не дергайся, и не трясись, а то сдохнешь раньше времени, – рассмеявшись, он ушел.

Я остался один.

Нет, это все неправильно, так не должно быть! Отец, его же убили.

Вдруг вспомнил я и эта мысль, подобно молнии, пробила мой разум. От накатившего горя я громко застонал, прерывисто, надрывно дыша. Приподнял лицо сильно зажмурил глаза. Слезы полились потоком.

Задвигав ногами от подступающей паники, я закачался, но тут же, испугавшись упасть, постарался замереть на месте. Петля давила, явственно давая ощутить дыхание смерти.

В голове закружилась калейдоскопом история жизни. Двор, летний сад, детские забавы, мать, отец, моя комната, школа! Ох, как же у меня внутри все сжалось! Почему все так ужасно заканчивается?

Хотелось орать, выть, но перетянутый рот не позволял это сделать. Я непроизвольно дернул руками, тут же замычал от острой, жгучей боли. Мои кисти почти онемели, пальцы сами по себе дергались, он слишком сильно затянул веревку.

Я непроизвольно попытался вскрикнуть, но только закашлялся, вновь подавившись тряпкой, что едва не привело к моему падению. Еще больше перепугавшись, постарался не шевелиться.

Пацана не было больше часа. Мои ноги изрядно тряслись и одеревенели. Продолжая плакать, закрыв глаза, я изредка подвывал.

– Смотри, как тебя колбасит, – внезапно услышал я довольный голос пацана и вздрогнув открыл глаза.

Он подошел вплотную и злорадно улыбнулся.

– Боишься смерти, да?

Я только всхлипнул в ответ.

– Ну не надо, не надо горевать. – парень похлопал меня рукой по животу. – Да не трясись, еще немного и все закончится. – От этих слов мне стало совсем плохо. Я вновь замычал, а он рассмеялся.

– Не бойся, я не стану тебя убивать.

Я вытаращился на него в изумлении.

– Удивлен? Просто, ты сам это сделаешь, когда ноги совсем устанут, – он мерзко заулыбался.

Я издал протяжный, надрывный стон.

– Думаешь, почему я стал таким злобным? Зачем тебя мучаю? – вдруг поинтересовался он. – Да потому что еще совсем недавно был рабом, да, да, самым настоящим. А ты знаешь, каково это? Нет? Так я расскажу.

Я уже мало что соображал, но его откровение сильно удивило.

– Представь, когда ты просто вещь своего хозяина, и обращаются с тобой, как с предметом. – продолжил пацан. – Могут делать все что угодно. Моя жизнь принадлежала мелкому баронскому засранцу. А знаешь, как к нему попал? – на лице парня отрезалась ненависть.

– Он проезжал со свитой по нашей деревне. Мне тогда всего десять лет было, а ему, как я потом узнал, только девять. Увидев, как по дороге едет целая процессия, мне стало любопытно. Я в огороде копался, и бросив свое занятие подбежал к ограде. – Парень стал прохаживаться возле меня, заложив руки за спину.

– Поравнявшись со мной, этот мелкий ублюдок глянул в мою сторону и ткнул пальцем, затем гордо отвернулся и они поехали дальше. А трое стражников тут же спешились с лошадей и направились ко мне. Я смекнул, что-то здесь не так и рванул в дом. Да что толку! Отца не было, он уехал с самого утра в другую деревню, дома лишь мать, защитить некому. Они бесцеремонно вошли внутрь. Она дернулась в попытке закрыть меня собой, но ее оттолкнули. Схватив меня за шкирку, потащили на улицу. Мать закричала, стала причитать, просила отпустить, да все без толку. Один из них кинул на стол серебряную монету, как плату за меня. Во дворе меня быстро связали, один из стражников перебросил мое тело как мешок через круп лошади и забравшись в седло, поскакал догонять барона. Так я оказался в замке. А там очень быстро объяснили, что я раб молодого господина, – он тяжело вздохнул.

– Не думай, – пацан покачал головой, – я вначале ерепенился, брыкался, орал, сопротивлялся, даже кусался. Но когда с тебя сдирают полосками кожу с помощью плети, быстро понимаешь, кто ты есть. Становишься смирным и покладистым, делаешь все, что скажут, только бы хозяин остался доволен.

Парень вновь вздохнул.

– О-о, этот маленький поганец был настоящим садистом, откуда только такие берутся. Я не стану рассказывать, многие вещи, что он проделывал со мной просто ужасны, – пацан сморщился и поежился. – На теле полно увечий и шрамов от его мерзких игр. Их семейный маг не лечил меня, лишь слегка подлатает, кровь остановит и все на этом. Он не желал напрягаться, тратить свои силы на раба. А зачем, само со временем заживет. Знаешь, как долго иногда я испытывал боль и страдания?

Он походил по кругу, эти воспоминания для него были весьма неприятны.

– Так вот, – пацан продолжил. – Когда барон понял, что я уже изрядно изуродован, то решил по-тихому продать. По дороге на рынок на его людей напали бандиты. Когда с ними было покончено, мое обмотанное веревкой тело, нашли в телеге. Атаман не знал, что со мной делать. Они достали меня и развязали. Я умолял их оставить у себя. Мужики смеялись, куда мол ты нам нужен, мелкий еще.

Тогда в отчаянии быстро схватив валяющийся на земле нож, я подскочил к одному мужику из охраны каравана, что был еще жив. Тот находился совсем близко, корчился в предсмертных муках, и я одним махом перерезал ему горло, а затем зло уставился на Атамана. Сделал все так быстро, что они опешили, недоуменно взирая на меня. Атаман почесал затылок, усмехнулся и сказал, что возможно из меня выйдет толк. Так я остался в банде. А вскоре мне подобрали хороший лук, с которым я быстро освоился. В итоге стал ходить со всеми на дело. Прятался в засаде и оттуда прицельно стрелял. А сегодня двоих ваших уложил и еще одного ранил. А ты из богатой семьи, ненавижу вас. Ну как тебе мой рассказ? Чего притих?

Я всхлипнул, семья у нас отнюдь не богатая. Теперь стало понятно, откуда в нем неимоверная жестокость и пренебрежение к чужой жизни.

– Знаешь, почему я с тобой разоткровенничался? – пацан слегка нагнул голову и прищурился.

– Во-первых, ты никому ничего не расскажешь, просто скоро сдохнешь. Ой, а чего мы так глаза закатываем? Смирись, это неизбежно.

Мне действительно стало плохо. Прерывисто и шумно дыша, тело непроизвольно вздрагивало.

– Во-вторых, – продолжил он, не обращая на меня внимания. – Я хотел тебя продать в рабство, чтобы такой холеный мальчик на своей шкуре испытал, что значит быть рабом. Поэтому искал тебя, не дал отсидеться, потом сюда приволок, а вышел облом. Ну и ладно, посмотрю хоть как сдохнешь.

Он приблизился ко мне вплотную и принялся злорадствовать.

– Когда повиснешь, петля вопьется в твою худенькую шею. Сдавит ее так, что не сможешь дышать. Засучишь ножками, ища опору. Будет весело наблюдать твой предсмертный танец. Начнешь дергаться, извиваться, пытаться всеми силами вдохнуть и не сможешь. И наконец медленно задыхаясь сдохнешь. – Из моих глаз градом полились слезы.

Пацан, довольно улыбнувшись куда-то ушел. Вскоре он вернулся, неся большую охапку сена. Постелив передо мной, улегся на нее, вытянул ноги и закинув руки под голову уставился на меня. Ему доставляло удовольствие наблюдать как трясусь, к тому же от страха я обмочился.

– Смотрю твои ноги совсем не держат, того гляди ослабнут и подогнуться. – Вновь начал он издеваться. – А ты не мучайся, согни их или чурбак оттолкни. Ну чего ты страдаешь? Это же так просто, будь мужчиной! Подергаешься пару минут, да и все.

Я зашелся ревом, зажмурил глаза, паника ударила по рассудку.

– Ну ты и упрямый! – поднявшись, он вновь приблизился ко мне.

– Повесели меня, ну чего тебе стоит? Согни ноги, пожалуйста, ну сделай это. – Он начал медленно нажимать мне под коленкой, стараясь, чтобы я ее согнул. Я напрягался из последних сил, дрожа от страха.

– Давай, не сопротивляйся, ну что тебе, жалко? Ну порадуй меня. Так хочется посмотреть, как ты подыхаешь, – не унимался он, прикладывая все больше усилий к моей ноге. Она уже дрожала, но я не сдавался. – Смотрю тебе трудно дышать, лицо давно бордовым стало. Ты так хочешь жить, что готов еще помучиться? Смирись, согни колено, а там и второе подогнется, мне же интересно посмотреть, как в твою шею вопьется петля и сдавит ее. Давай, не огорчай меня. – Он со всей силы под коленкой сдавил пальцами мое напряженное сухожилие, затем то же самое проделал на второй ноге. Я вновь завыл от боли, обе ноги сильно затряслись.

Пацан сделал шаг назад, предвкушая предстоящее зрелище. Даже слегка губу закусил от удовольствия, наблюдая за мной.

– Ну не бойся, это не так страшно. Сгибай, сгибай потихоньку ноги, не расстраивай меня, а то терпение лопается.

Постояв минут десять, видя, что я не сдаюсь, парень недовольно покачал головой.

Но тут моя правая нога не выдержала напряжения и согнулась, а следом вторая. Тут же глаза расширились от ужаса. Я ощутил, как петля с силой сдавила шею, глубоко врезаясь в нее, полностью лишая меня возможности дышать.

– Да! – Закричал довольный пацан, вскидывая руки. – Наконец сдохнешь!

Я дернулся, пытаясь вновь встать, но только оттолкнул чурбак и полностью повис на веревке. Я больше не чувствовал под собой опоры, меня охватила паника.

Петля окончательно затянулась, перед глазами все поплыло. Как он и говорил, я засучил ногами ища опору и силясь вздохнуть. Приблизившись вплотную, пацан смотрел на меня завороженно, даже рот открыл. Он наслаждался моими предсмертными муками.

Я задергался что было сил теряя сознание от удушения, испытав в конце некоторое странное чувство эйфории провалился во тьму.

* * *

Внезапно я ощутил, что живой и судорожно, с надрывом принялся хватать ртом воздух. Силился отдышаться, но не мог глубоко вздохнуть, поэтому делал это быстро и короткими вдохами. Ощущение петли на шее медленно исчезало.

"Я же мертв!" – проскочила странная мысль. Следом пришло осознание произошедшего, я вспомнил кто я такой и где нахожусь.

Из меня вырвался нечеловеческий вопль отчаяния. Стало ужасно страшно, ведь только что, действительно умер ужасной смертью.

Восторженное лицо того пацана, который наблюдал как задыхаюсь, стояло передо мной. События не отпускали и прокручивались заново и заново. Я рыдал, выл, наверное, катался бы по полу, если бы не был прикован к нему. Мотая головой из стороны в сторону, стонал. Сердце бешено стучало в груди, тело содрогалось. Не знаю, сколько бы еще так корчился, но сознание покинуло меня.

Когда очнулся, вздрогнул от неожиданности.